... Подняв глаза на Лареса и выйдя из глубокой задумчивости, Эдвард сказал:
- В свои последние минуты твой отец просил у меня прощения, Ларес.

Lardner, надеюсь, тебя всё устроит (:

Мэриан вопросительно посмотрела на отца. Тот поднял глаза на Лареса.
- В то время в моём кругу были разные люди. Многие из них впоследствии оказались предателями. Но к смерти вашей матери я не имею ровным счётом никакого отношения. Клянусь вам.
Мэриан перевела взгляд на Лареса.
- Вы довольны? А теперь уходите. В моём доме никто не смеет обнажать оружие. У вас есть несколько секунд до того, как я отпущу тетиву.

-Мой меч стал свидетелем твоей клятвы, Эдвард. Надеюсь что на этом истории из моего прошлого закончены...и прости за столь раннее вторжение. До встречи, Леди Мэриан, - вернув меч в ножны, Ларес захлопнул за собой дверь и отправился в Ноттингем.

===> Ноттингем

Horn, стучи мне, и напишем вместе, ибо я всё ещё в полевых условиях (:

----> Мост через реку Трент

Совместный пост Лорелай и Хорна

-Хм, это и есть Найтон? – выходя из кареты, пробормотал Роланд. По его мнению, бывший шериф должен был жить по крайней мере в укрепленном строении, окруженном домами своих подданных, а не в этом аккуратном, но на вид совершенно беззащитном домике. Он взошел по низеньким ступенькам и постучал в дверь.

Эдвард, прихрамывая, подошёл к двери. Он знал, что приехали за ним, но, тем не менее, был слегка взволнован. Грядущий вечер представлялся ему чем-то ужасающим. Всё не к добру в таких случаях, особенно быстрая смена власти - это понимает любой начинающий политик.
Дверь отворилась. На пороге возник мужчина.
- Проходите, сэр, - пригласил его Эдвард жестом внутрь. - Рад вас видеть. Я Эдвард, шериф в отставке. - И Эдвард слегка поклонился.
- Роланд Квентон, к вашим услугам, - Роланд отвесил почтительный поклон бывшему шерифу, а про себя отметил, что с Греймором ему не тягаться. Сам по себе сэр Эдвард показался ему добродушным и мягким человеком, меньше всего подходящим для такой должности. «Впрочем, возможно, это только первое впечатление», - мелькнуло в голове у Роланда, и он вошел в дом, следую приглашению Эдварда.

- Как вы, верно, уже догадались – я приехал за вами и вашей дочерью по поручению барона Греймора. Он был так любезен, что прислал за вами свою карету, чтобы вам было удобнее добраться до замка. – И прибавил, - да и лишняя охрана не помешает.
Эдвард кивнул. Роланд оказался человеком приятной наружности, и бывший шериф перестал ждать подвоха, но, однако, смотрел на посыльного слегка беспокойно.
- Мы отправляемся прямо сейчас? - спросил он после некоторой паузы.
- Да, если, разумеется, вас больше ничего не задерживает, - ответил Роланд. – А также пригласите вашу дочь, будьте так любезны.
Эдвард замялся.
- Моя дочь, сэр... - Он откашлялся. - Моя дочь уже отправилась в Ноттингем вместе с графом Хангтинтоном. - И бывший шериф Ноттингема замер в ожидании реакции от Роланда.

Если бы сэр Эдвард ударил Роланда чем-нибудь тяжелым по голове, то вряд ли он получил бы больший шок. "Граф Хантингтон... Женщины... Я должен был это предвидеть, или нет, Греймору, Греймору следовало бы знать, что пока он занимается своими государственными делами, девчонка завела себе смазливого воздыхателя!" И он мысленно прибавил еще несколько не слишком пристойных эпитетов в адрес девушки, из-за которой, видимо, ему придется в скором времени расплатиться на собственной шкуре.
- С графом Хантингтоном, сэр Эдвард? – сквозь зубы проговорил Роланд, лихорадочно взглядывая на солнце и осознавая, что времени искать эту легкомысленную юбку у него уже нет. – Тогда позвольте спросить вас, почему же вы не отправились с ней? Неужели вас не озаботило, что скажут про вашу дочь, отправившуюся одну в сопровождении мужчины, который, насколько я понимаю, не является ни ее родственником, ни женихом? Официальным, я имею в виду, – не без иронии прибавил он. «Хотя, что я хочу от бедного старика, - подумал Роланд, глядя на Эдварда со смешанным выражением сочувствия и бессильной ярости. – Его согласия, небось, никто и не спрашивал.»
Внезапно задетая гордость Эдварда не позволила ему замешкаться с ответом.
- Я попрошу вас, сэр, - он говорил, отчеканивания каждый слог, - не забывать, что вы разговариваете не с подмастерьем, а с бывшим шерифом Ноттингема. Что за низкие намёки вы позволяете себе? - Было видно, что старик распаляется. - Моя дочь - благонравная и воспитанная девушка, и она не сделала ничего, что могло бы как-то омрачить её светлое имя и высокое положение. Если ей угодно было принять приглашение молодого человека, ни я, ни, тем более вы, ни имеете ни малейшего права осуждать её или останавливать. В том случае, если вы, - Эдвард окинул быстрым взглядом Роланда с головы до ног, - каким-то образом недовольны моей позицией, вы можете отправляться в Ноттингем, а я доберусь до него своими усилиями, благо, никто не станет отказывать мне в экипаже. Если же вы достаточно услышали, чтобы одуматься, то я желаю ехать сейчас же.
«Кажется, я слишком поспешил с выводами – у старика еще прыти хоть отбавляй,» - взгляд холодных синих глаз Роланда довольно бесцеремонно остановился на разгневанном лице Эдварда. Он негромко рассмеялся и сказал:
- Успокойтесь, сэр Эдвард. Никто не собирался ни оскорблять вашу дочь, ни ставить под сомнение ее добродетели. Разумеется, кроме тех, кому не безразлично, с кем и насколько близко общается леди Найтон. Если вам угодно, садитесь в карету, по дороге я кое-что разъясню. Да, и если вы считаете, что я вас оскорбил – примите мои извинения.

С этими словами Роланд сошел с крыльца, бурча про себя: «Греймор мог бы сам устраивать свои сердечные дела!»
Эдвард надменно проследовал в карету. "Парень-то, вроде, не промах", - подумал он - "но явно не просто посыльный". Возница открыл перед ним дверь, Эдвард, кивнув ему, присел.
Роланд закрыл дверь кареты и крикнул:
- Гони во всю прыть, которую еще можно выжать из этой развалюхи!
- Это карета господина барона! – обиженно заметил возница.
- Однако за сегодня она превратилась в развалюху! – огрызнулся Роланд. – Гони, потому что если мы не поспеем вовремя, барон разукрасит меня во все цвета радуги. Но будь уверен, что перед этим я проделаю то же самое с тобой!
Под хриплые окрики возницы карета тронулась с места.

Роланд, сидя напротив нахмуренного Эдварда, усиленно соображал, как ему решить три непростые задачи, которые, по сути, сводились к одной – дать бывшему шерифу понять, что хочет от него Греймор, не раскрыв при этом планов барона, в которых сам Роланд был не слишком уверен. Сложность состояла в том, что одно полностью противоречило другому.
- Сэр Эдвард, барон оказал вам и вашей дочери большую честь, прислав экипаж и персональное приглашение на праздник, - осторожно начал Роланд, ставя ударение на упоминании о дочери Эдварда. - Но это еще не все. Вот эту безделушку барон просил передать леди Найтон от его имени и просил ее надеть это на сегодняшний прием, - с этими словами он раскрыл перед Эдвардом кружевную коробочку. – Разумеется, за невыполнение задания спросят с меня. Но видимо, боюсь, и вам придется дать барону кое-какие объяснения.
Эдвард взял "безделушку", как назвал её Роланд, в руки. Вещица была красивая, но вычурная. Однако он решил не вступать в споры и хладнокровно ответил:
- Я готов объяснить сэру Греймору всё, что ему станет интересно. А эту вещь я передам Мэриан, как только увижу её; как с ней распорядиться, она решит самостоятельно.
И отвернулся к окну, дав понять, что разговор продолжать не желает.
- Увы, подарок я могу передать только леди Мэриан в руки. В противном случае мне придется вернуть его барону, - с этими словами Роланд захлопнул крышку футляра.
Путь продолжали молча.

===>Замок Ноттингема

Мэриан вернулась домой с отцом. В дороге молчали. Эдвард, предугадавший отказ Мэриан Греймору, не задавал никаких вопросов относительно разговора между ними; он понял всё мигом, увидев слегка потухший, но всё такой же гордый взгляд дочери. Бывший шериф мрачно смотрел на ночной пейзаж за окном, размышляя о предложенной Греймором должности. Передумает ли он теперь? Или его предложение всё ещё в силе? Правда ли он заинтересован в способностях Эдварда-экономиста, или ему нужен был лишь Эдвард-отец? В любом случае, с дочерью он это обсудит завтра. Не теперь, не теперь.
Мэриан недоумевала про себя, куда подевался Робин, и почему исчез, никак её об этом не известив. Девушка почувствовала лёгкий укол досады и беспокойства; она пыталась себе представить, как Робин выходит за ворота, седлает лошадь, отправляется в Локсли - и всё это без единой мысли о ней. Но нет, нет, прочь, дурные мысли, он просто... Просто что? Продолжения найти она не могла.

КОНЕЦ ДНЯ (Мэриан, Эдвард)

Мэриан заснула почти сразу же, как достигла кровати. Прежде ей предстояло недолгое объяснение с отцом, который, однако, уже был осведомлён об осаде города и чуть не получил сердечный удар, когда понял, что дочь там. Он распределил нежданных гостей по свободным комнатам, и долго сидел рядом с дочерью, которая спала глубоко, но неспокойно.

По своей воле Мэриан бы не проснулась - она слишком устала. Но через несколько часов пришлось встать - во рту пересохло, и голова кружилась, нужно было выпить воды. Она села на кровати, потёрла виски. Кажется, дом ещё спал. Она надела платье, - в одной сорочке по дому она разгуливать не рискнула, - вышла из комнаты и тихонько спустилась на кухню.

Аделайда неожиданно проснулась от резкого звука в соседней комнате. Похоже, Мэриан уже проснулась и что-то уронила. Охранница встала с кровати и, потянувшись, сладко зевнула. Максимум девушка спала часа три-четыре, так как не могла заснуть. Аделайда очень волновалась за свою подругу, и она молилась, что бы во время штурма никто не причинил ей вреда.

Мэриан предложила побыть у неё какое-то время и поселила барда с охранницей в свободные комнаты на втором этаже. Комната Аделайды находилась прямо возле покоев Леди Найтон. Конечно, охранница знала, что со всеми своими проблемами Мэриан и сама справится, но все же решила пойти проверить, что она там уронила.
Девушка вышла из своей комнаты и в два шага преодолела расстояние до покоев Мэриан и постучалась.

- Мэриан, у тебя там всё в порядке? – ответа не последовало, и охранница невольно дёрнула за ручку на двери.

Комната оказалась не заперта и Аделайда вошла внутрь. Каково же было её удивление, когда девушка увидела не Мэриан, а стоящего у окна Ночного Дозорного. Охранница вздрогнула от удивления, но потом взяла себя в руки и произнесла:

- Боже, как ты меня напугал. Что ты тут делаешь?

Дозорный молчал и даже не двигался, а просто смотрел на Аделайду. Девушке стало жутко, и она пожалела, что не взяла с собой кинжал. Было ощущение, что что-то ужасное было под этой маской.

- Где Мэриан? – уже более напряжённо спросила Аделайда, а потом обернулась, позвав леди, которая, возможно была где-то в доме, - Мэриан!

Охранница и не заметила, как Дозорный неожиданно сорвался с места и схватил девушку, сзади подставив к её горлу длинный кинжал с жуткими зубцами на конце, а другой рукой зажал ей рот.

Картина, которая предстала перед Мэриан, мигом отрезвила её. Беспомощная Аделайда в руках у... Ночного Дозорного! Мэриан не верила своим глазам. Под рукой не было ничего, чем можно было бы обезвредить неизвестного. Мэриан стояла, покачиваясь из стороны в сторону.

- Кто бы ты ни был, отпусти её сейчас же, - пролепетала она наконец.

- Что же ты, милая, себя не узнаёшь? – прохрипел сиплый голос позади Мэриан.

Девушка оглянулась, но тут же была оглушена сильным ударом по голове, а затем такая же судьба постигла Аделайду. Последние, что увидела Леди Найтон, был ещё один Дозорный.

----> Шервудский лес (Аделайда, Мэриан и таинственные Ночные Дозорные)
Пост написан совместно с Loreley

Приказ командора Стайлса был прост и ясен: проследить за домом до утра и следить за всеми, кто будет оттуда выходить. Поэтому Пампкин, Конан, Джетрит и еще с десяток стражников укрылись поблизости и посменно стали наблюдать за домом. Терпение стражников было награждено сторицей, когда вскоре после полуночи из дома знахарки выскочило несколько человек. В их числе была леди Найтон, два каких-то мужчины и еще одна девушка. Увидев ее, Конан схватил Пампкина за плечо.
-Это она, она, та шлюховатая девица. А вон и тот еврей, что участвовал в набеге на инквизиторов. Это они!
-Ты уверен? - спросил Пампкин. - Почему то когда ты был там, ты никого не заметил?
-Должно быть, они хорошо спрятались, - пожал плечами Конан. - Но сейчас я уверен.
-Следуем за ними, - постановил Пампкин.

Ничего не подозревающие путники привели стражу за собой прямо в Найтон-Холл.
-Значит, леди Мэрион прикрывает разбойников, - задумчиво постановил Пампкин, сидя рядом с Конаном на ветке дерева, росшего неподалеку от поместья Найтонов. - Как это все печально. Не то, чтобы я не одобрял ее стремление помочь людям, но участвовать в вооруженном нападении на слуг Божьих...
-О, посмотри, вот и Ночной Дозорный... - Конан указал рукой на пробирающуюся к дому тень. - Стоп, да не один. Что за чертовщина?
-Ты прав, чертовщина, - ответил Пампкин. - Хотя это объясняет его неуловимость. Ночных дозорных на самом деле много, они действуют группами. Отлично!
-Что будем делать? - спросил Конан.
-Подождем, может, еще кто на огонек заглянет, Робин Гуд например, - пожал плечами Пампкин.
-Постой, - сжал его плечо Конан. - Смотри, Дозорные покидают дом! И кого-то уносят с собой, не могу рассмотреть, кого!
-Проклятье, они возможно выносят наших беглецов.
-Что делать?
-Будем штурмовать дом, возможно там кто-то есть. Дуббинс, Редж, вы следуйте в лес за этими дозорными. Следите за ними и не вмешивайтесь, ясно?
-Так точно, сэр! - козырнули стражники, бросаясь в погоню.
-Все остальные за мной! Штурмуем дом!
-А это законно? - удивился Конан.
-Я - капитан стражи, я и есть закон! - заорал Пампкин, подбегая к двери. - Заперто! Джетрит!

Тут нужно сделать лирическое отступление и рассказать немножечко о Джетрите. Джетрит, он, ну вы знаете, он очень силен. Силен, как мифический тролль. И если такой, как он с разбегу подбегает к двери, то вышибает он ее не хуже обычного тарана. И еще с таким звуком...

БАБАХ!!!

Стражники ворвались в дом.
-Рассыпаться по дому! Обыскать все комнаты! Всех выдергивайте из постелей и сгоняйте сюда, в холл! - командовал Пампкин. - Конан, проверь второй этаж.

Сапоги стражников застучали по лестнице, ведущей на второй этаж. Вломившись в одну из комнат, Конан радостно осклабился: в мягкой и теплой постельке сладко спал курчавый еврей. Обнажив меч, Конан подошел к кровати и кончиком меча постучал по плечу еврея.
-Проснись, спящая красавица, - позвал Конан, - уже утро!

- Мэриан! Мэриан! - прокричал Эдвард ещё дважды. Дочь не показывалась.
- Молли! - позвал он, и из кухни мигом появилась молодая пухленькая служанка.
- Да, сэр?
- Сбегай в покои леди, и срочно приведи её.
- Да, сэр!
Напряжённое ождиние длилось недолго.
- Сэр! Сэр! - Молли, быстро перебирая ножками, спускалась по лестнице. - Леди нигде нет! Ни в покоях, ни около! Я всё проверила!
- Быть того не может, - отрезал Эдвард. - Мэриан! - И бывший шериф сам поспешил наверх.
Кровать Мэриан не была заправлена. Комната красноречиво пустовала.
- Мэриан!
Ответа не было. Эдвард, встревоженный, как давно уже не был, спустился вниз.
- Моя дочь пропала, - слабым голосом проговорил он.
-Ваша дочь не пропала, - успокаивающе заявил Пампкин. - Она просто бежала. Вместе с преступницей и Ночными дозорными. Странная компания для благочестивой девы, вы не находите?
Эдварду пришлось присесть.
- Моя дочь не могла бежать с Ночным Дозорным. Не говоря о том, что она не могла бежать.
Старик произнес эти слова и кажется, замкнулся в себе, на некоторое время отключившись от окружающего мира.

Эсмонд плохо помнил прошедший вечер. Он, кажется, вяло соскреб с себя большую часть грязи, переменил одежду (смену любезно предоставила леди Мэриан),  и завалился в кровать. Никогда в жизни бард не испытывал большего счастья. Сны ему не снились, и он бы предпочел валяться в постели хоть до самого вечера. Однако что-то прохладное прикоснулось к его плечу и грубый голос заявил:
- Проснись, спящая красавица, уже утро!
Эсмонд недовольно заворчал  и перевернулся на другой бок.

Конан пожал плечами, убрал меч в ножны и осмотрелся по сторонам. Увидев вблизи кувшин с водой, наемник недолго думая взял его и вылил прямо на голову еврею.

- Что за... - возмущенным тоном проворчал бард, провел рукой по лицу, и только тогда открыл глаза. Тут же в глазах появился заспанный ужас. Перед кроватью стоял давешний капрал, который так неучтиво обошелся с Аделайдой и госпожой Кароли прошлым вечером.

-Доброе утро, курчавый, - бодро заявил Конан. - Вылезай из кровати и топай вниз, тебя уже заждались.

Сглотнув, Эсмонд сполз на пол, порадовавшись, что не разделся вчера перед сном, и попытался не отрывая взгляда от капрала нащупать башмаки.
- Я... эээ... уже... уже иду, конечно, - натянуто улыбнулся Витт. "Dio, что я за чушь несу!"
Наконец, башмаки обнаружились, и Эсмонд при полном параде проследовал на первый этаж.

На первом этаже барда и Конана уже поджидал капитан Пампкин.
-А, а вот и наш курчавый еврей объявился, - радостно заявил капитан. - Ну что, еврей, где ведьма?

Помимо стражников Эсмонд заметил в помещении еще одного человека - седовласого и почтенного. Он. кажется, слышал голос этого человека, пока спускался - судя по реплике, это должен был быть отец леди Мэриан.
Бард обвел присутствующих наиболее душераздирающим взглядом из своего арсенала и приготовился нагло врать. Не во всем, конечно.
- Вообще-то, я не еврей. Я наполовину итальянец. Понимаете, моя матушка - итальянка, а батюшка - англичанин, и сам я до определенного момента рос в Италии, но, понимаете ли, так полюбил Англию по рассказам батюшки, что просто не мог сюда не приехать, и, уверяю, я так уважаю Англию и английские законы, что никогда по доброй воле не стал бы их нарушать, ни в коем случае! Ни леди Мэриан, ни я здесь совершенно ни при чем. Я даже не знаю, добровольно ли пошла на такой ужасный шаг та девушка, что тоже участвовала в этом кошмаре. Нас всех шантажировали. Во всем виноват... - Эсмонд сделал драматическую паузу перед воплощением в жизнь приема "валим на незнакомца" - ... Ночной Дозорный!

-Джетрит, - меланхолично произнес Пампкин. - Джетрит понял команду и со всей своей недюжинной силой заехал своим кулачищем наполовину итальянцу в живот. - Отвечать на мои вопросы четко и без многословности. Где ведьма?

Эсмонд скорчился от боли, и, согнувшись в три погибели, принялся хватать ртом воздух. "Отличное начало дня", - саркастично подумал бард. Слегка отдышавшись, он слабо проговорил:
- Ее забрали сектанты.Я... не знаю, куда.

- Джетрит! - скомандовал Пампкин. Джетрит еже раз ударил итальянца. - Какие еще, к дьяволу, сектанты?

Не удержавшись на ногах после второго удара здоровяка-стражника, Эсмонд стремительно спланировал на пол, решив пересидеть разговор там.
- Те, с которыми работает Ночной Дозорный, - Витт уже плохо понимал, что и с чем он связывает, но быть забитым до смерти не хотелось, а отступиться от первоначальной линии поведения грозило именно этим.

-И когда же они забрали ведьму? - снисходительно спросил Пампкин.

- Она была с нами в доме знахарки, - охотно выложил бард, - но они сказали, что к утру заберут ее. Мы боялись там оставаться до их прихода, и убежали.

Поставив в уме засечку наведаться к знахарке и поговорить с ней по душам еще раз, Пампкин спросил, - кто была та девушка с тобой, что убила трех монахов?

Вот тут барду стало действительно не по себе. Выдавать Аделайду не хотелось.
- Я не знаю ее, но, кажется, с ней знакома леди Мэриан. Она поэтому предоставила нам убежище в этом поместье.

-Ты мне врешь, - заметил Пампкин и кивнул. Джетрит размахнулся и в третий раз ударил итальянца. - Ты что же, пошел на дело, не спросив имени своей партнерши?

"Еще один удар", - меланхолично подумал Эсмонд, - "и я действительно буду в том состоянии, которым вчера дурачил этих господ".
Молодой человек коротко взвыл и затараторил:
- Я не хотел этого делать, меня заставили, нас не представляли друг другу! И она, как я видел,  тоже не горела желанием в этом участвовать!

-Кто вас заставил? Чем вас вынудили? Где вас заставили это делать? - меланхолично спросил Пампкин.
- Это сатанисты, они хотели спасти своих сестер, - принялся на ходу сочинять бард, молясь, чтобы музы его не покинули. - Ночной Дозорный - их связной. Я не знаю, где и на чем они подловили ту девушку. Мне сказали, что убьют дорогого для меня человека, если я не соглашусь помогать. Мне передал это Ночной Дозорный.
-Где он тебя встретил? - спросил Пампкин.
- В замковом саду, - ответил бард.

-В общем все ясно, - постановил Пампкин. - Стража, слушай мой приказ. Ночного дозорного, точнее, дозорных, живыми не брать. Точнее, одного поймать, других убить на месте. - Этого - в кандалы и доставим в Ноттингем. Курчавый, как тебя зовут то?

Бард вздохнул. Лицо у него, что ли, такое - хорошо подходящее к ноттингемским застенкам? Оставалось надеяться только на возвращение принца.
- Эсмонд Витт к вашим услугам.
-Отлично, Витт. Совсем забыл. Что привело вас в дом сэра Эдварда?

Эсмонд усмехнулся:
- Милосердие его дочери и дикое желание поспать.
-Джетрит! - привычно отозвался Пампкин. Джетрит заехал барду в четвертый раз. - Нет, Джетрит, - поморщился капитан стражи. - Я имел в виду надень на него кандалы... - Стражник кивнул и повернулся к Витту:
-Протяни руки, а не то протянешь ноги, - сержант заржал, радуясь удачной шутке.

Эсмонд, который с последним ударом вообще перестал что-либо соображать, послушно протянул с пола руки. Что с пола надо предварительно подняться, до барда уже не доходило.

Сержант нацепил на барда кандалы. Пампкин довольно кивнул и произнес: - Эсмонд Витт. Именем шерифа Ноттингема вы обвиняетесь в занятиях черной магией, связях с еретиками, разбойниками и в убийствах мирных монахов. Вы будете доставлены в Ноттингем и, скорее всего, повешены. Затем капитан стражи посмотрел на сэра Эдварда. -Теперь с вами, сэр. У меня для вас плохие новости, сэр Эдвард. Ваша дочь спуталась с еретиками и разбойниками. Этот человек, - Пампкин указал на Витта. - Обвиняется в проникновении в оплот инквизиции и убийстве честных монахов. Также он помог бежать опасной ведьме. А теперь вот он здесь, в вашем доме. - Что вы скажете, сэр, вы его знаете?

Эдвард тяжело дышал. Всё перед глазами помутилось - он видел лишь силуэты, и слышал расплывающися по воздуху голоса. Сердце его бешено стучало. Он уже успел понять всё, что произошло. Главное - не потерять сознание. Главное - не потерять сознание.
- Моя дочь... - со слабостью в голосе произнёс он, - моя дочь... Её похитили... Как вы смеете. Никто ни в чём не виноват... Отпустите мальчика, он невиновен. Именем закона, я требую... Отпустите Эсмонда и убирайтесь прочь, - выдохнул он из последних сил.

-Принесите старику воды, - покровительственно произнес Пампкин. Когда его приказ был выполнен, стражник подошел к бывшему шерифу и дал ему стакан. - Выпейте. А потом расскажите, кто и зачем похитил вашу дочь?

Эдвард жадно выпил и кивком поблагодарил Пампкина. Говорить стало проще.
- Я не знаю, - честно ответил он, - но вы можете верить мне, как слуге Англии и человеку совести. Мои гости - беженцы от беззакония, происходящего в городе. Инквизиция обрекла на смерть ни в чём не повинных людей; это мне известно из достоверных источников. Мы с дочерью дали им приют. Вы можете осудить нас за это; арестовать их вы не в праве. Мэриан... - Эдвард откашлялся... - никуда не могла исчезнуть. Её кровать не заправлена, а выходная одежда - в комнате. Её похитили, и мне страшно думать, кто и зачем мог это сделать. Но говорят, что в окрестностях Ноттингема орудуют сатанисты. Господи. Господи! - Эдвард уронил голову на руки и стал усиленно тереть виски от этой догадки.

-Насчет того, что я не в праве кого-то арестовывать, вы не в праве, - улыбнулся Пампкин. - А вот искать вашу дочь я не в полномочиях. Вполне возможно, что она просто сбежала из дома с любовником в поисках приключений. Соблазнилась на россказни этих Ночных дозорных. Тем не менее, у нас есть он, - Пампкин указал на Витта, - и он останется с нами. Взять его, он будет гнить в подземелье, пока Инквизиция не решит его судьбу. А вы, сэр Эдвард, поостереглись бы высказываться настолько право. Ваша неприязнь к Вейзи привела вас сюда, ваше неприятие Инквизиции может привести вас на костер, и никакие ваши источники вас от него не уберегут. Примите это от меня, как дружеский совет. Не вмешивайтесь в дела Инквизиции, и дочь свою отговорите. Она еще молода, глупа и наивна, но вы то уже прожили целую жизнь и вам ли не понимать, что вы можете натворить.
Пампкин повернулся к стражникам. - Увести пленного. Мы возвращаемся в Ноттингем.

Эдвард так и осел на стуле, опустошённый, не в силах проронить ни слова, не в силах посмотреть на Эсмонда, которого уводили. Вне малейшего представления о том, что делать дальше.
Уже на пороге Пампкин обернулся. - Ах да, я бы, на вашем месте, вызвал плотника. У вас что-то с дверью, слишком легко открывается, кто угодно может зайти.

- Прочь, - только и смог промолвить Эдвард.

-Старый дурак, - под нос буркнул Пампкин.

===>Ноттингем (Стража и Витт)

Настроение Гисборна определённо было испорчено неожиданным появлением Роланда. И даже по-весеннему припекающее солнце, и тот факт, что он ехал к Мэриан, ничуть не избавляли его от столь привычного для него выражения лица в стиле – «руки так и чешутся кого-нибудь придушить». Дорога до Найтона заняла чуть больше часа, но за всё это время ни Алан, ни Гай не произнесли ни слова. Каждый был погружён в свои мысли, и явно не изъявлял желания делиться ими с кем бы то ни было. Однако уже на подступах к Найтону, Гисборн несколько изменился в лице, и, заметив эту перемену, Алан с облегчением вздохнул.

Он был готов к вспышке гнева: слишком зол был Гисборн, покидая Манор. Впрочем, Гисборн почти все время был зол, по крайней мере, таким Дейл помнил его в те моменты, когда еще разбойничал вместе с бандой. И однако же всего за один день Алану довелось наблюдать столько мгновенных переходов настроения, что он уже начинал паниковать задолго до того, как его новый работодатель нахмурит бровь. Ясное дело, Гисборн посветлел, завидев домишко своей зазнобы – их общей с Робином зазнобы. Алан был не дурак, чтобы озвучивать эту тему, поэтому он молча остановил коня, когда они въехали во двор Найтон-холла.

Гай спрыгнул с коня, бросив поводья в сторону, очевидно, таким образом дав понять Алану, чтобы тот подобрал их и остался во дворе. Гисборн со стороны зашёл на крыльцо и… остановился как вкопанный, в изумлении уставившись перед собой. В следующее мгновение он буквально влетел в дверной проём, где не было двери. Точнее, она была, но не на своём привычном месте, а на полу. Кругом суетилась прислуга, на лицах которой отчётливо читался испуг. Гай заглянул в одну комнату, в столовую и, наконец, в гостиной обнаружил сэра Эдварда. Тот сидел в кресле с отрешённым взглядом. Гисборн почувствовал, как по его спине пробежал холодок.
- Сэр Эдвард… - он выдержал паузу. Задавать вопрос, ответ на который он, кажется, уже мог предположить, ему не хотелось. - Что произошло?
Эдвард едва ли мог понять, что произошло в последние минут пять. С тех пор, как нежданные гости удалились из его дома, он так и сидел на месте, лишь изредка протягивая руку за стаканом воды, который ему заботливо приносил слуга, явно обеспокоенный состоянием хозяина.
Голос Гисборна донёсся будто из тумана, но, в то же время, немного привёл Эдварда в чувство.
- Сэр Гай... - Эдвард сделал попытку приподняться, впрочем, безуспешную, и вновь обессиленно осел в кресле... - Моя дочь... Мэриан помогла бежать обречённым на казнь инквизицией, с утра заявилась ночная стража Ноттингема, бежавших арестовали, но моя дочь... Она не могла бежать, сэр Гай, ей некуда и некогда было, я боюсь... Мэриан... похитили...
Что-то внутри Гисборна оборвалось и резко опустилось вниз живота. Последнее произнесённое сэром Эдвардом слово буквально выбило почву у него из-под ног, и он едва не сел рядом с безутешным отцом. В первое мгновение он мысленно стал ругать Мэриан. Опять она вмешивается в дела, от которых ей следует держаться подальше. Но по своей природе Гисборн не мог долго злиться на неё. В особенности теперь, когда она была в опасности. К тому же, это же была леди Мэриан, а не какая-то другая девушка. А Мэриан никогда не мирилась с несправедливостью. И тогда сэр Гай начал изливать свой гнев на тех, кто стоит на страже порядка:
- И какого же чёрта эти стражники не отправились на поиски леди Мэриан?! Безмозглые болваны! Тупоры… - Гисборн осёкся на полуслове. Криком тут не помочь. – Сэр Эдвард, были ли свидетели похищения? Возможно, кто-то в деревне заметил что-то подозрительное.
- Я ни с кем не говорил об этом, Гай... - как бы акцентируя внимание на своём состоянии, промолвил Эдвард. - Между слугами ходит говор о сатанистах... Кто-то из стражников тоже, кажется, упоминал...
- Сатанисты? – задумчиво повторил Гисборн. Для борьбы с ними в Ноттингем прибыла инквизиция. От неё Мэриан спасла обречённых на смерть узников. И теперь те самые сатанисты, которых должны были искоренить инквизиторы, утащили Мэриан... Куда? – В лес, - пробормотал рыцарь. Он пристально посмотрел на бывшего шерифа Ноттингема. Горе Эдварда было и его горем, и он не мог этого так просто оставить. – Я верну вашу дочь, сэр Эдвард, - со стальной уверенностью в голосе произнёс Гай.
Пускай с ним был только Алан Дэйл – бывший разбойник из банды Гуда, – которому он, мягко говоря, не доверял, он всё равно был всецело уверен в том, что непременно освободит Мэриан из лап этих выродков. Ему ничего и не оставалось, кроме как верить.
Гисборн кивнул сэру Эдварду и, резко развернувшись, вышел из комнаты. Оказавшись на крыльце дома, Гай огласил окрестности не боевым кличем, но… именем своего напарника.

Эдвард не был шокирован решением Гисборна, зная его расположенность к Мэриан. Но с исступлённой благодарностью смотрел он вслед вышедшему решительно Гаю.
- С божьей помощью... - произнёс он едва слышно, и глотнул ещё немного воды.

совместный пост Team Leather

С Мэриан за это время произошли перемены. После пережитой беды на первые несколько дней её обычная жизнерадостность улетучилась; девушка по большей части молчала, сидела у окна, и, судя по всему, очень серьёзно о чём-то думала. Не стоит останавливаться на сцене её встречи с отцом, на радостных слезах обоих, на благодарностях, выраженных Гаю. В этот же вечер у Эдварда с Мэриан состоялся серьёзный разговор, на котором они оба пришли к выводу, что на какое-то время ей нужен отдых - нервное потрясение, пережитое леди Найтон, хоть и не отражалось в повседневном поведении, было очевидно. Мысли о друзьях, конечно, не могли от этого покинуть Мэриан. Разными путями она выяснила, что Эсмонд арестован, Алан перешёл на другую сторону; ничего ей не было известно о Джак, и совсем ничего - о Робине. Разбойник не появлялся ни в Найтон-холле, ни в деревнях, о нём не было слышно ни слова, но поиски его властью не прекращались, что свидетельствовало о том, что он жив, но по каким-то причинам затаился. Нет слов, чтобы описать, насколько это ранило Мэриан; несколько раз ставни её окон распахивались, она, доверившаяся бессмысленной надежде, оборачивалась в сторону окна, но в комнату врывался лишь весенний ветер. Она осталась одна, поклявшись себе, однако, сразу по выздоровлении проведать город Дозорным и постараться исправить всё то, что беспрестанно беспокоило её. Мэриан была из разряда девушек, считавших, что ни одно дело не может обойтись без неё, и поэтому кляла себя за недееспособность.
Время после побега от сатанистов было чудовищно тяжёлым для девушки. Мысли о смерти, к которой она была так близка, о переметнувшемся Алане, о друзьях, о которых ничего не знала, о Робине, оставившем её, пожалуй, свели бы её с ума, если бы... Если бы не Гисборн. Сэр Гай взял привычку заезжать в Найтон каждый вечер; они с Мэриан спокойно беседовали у камина, он сдержанно рассказывал ей о последних событиях, она - поначалу молчала, затем, понемногу, стала делиться с Гаем своими мыслями; изредка позволяла себе даже засмеяться - Гисборн был до трогательного серьёзен в неловких паузах, и Мэриан это действительно веселило. Постепенно и на лице Гая стала чаще появляться добродушная улыбка, и этот момент его рассеивающейся мрачности Мэраин любила больше всего в их беседах.
Говорить о их сближении было бы преувеличением - Мэриан не покидали мысли о Гуде, стиравшие улыбку с её лица сразу после вечернего отъезда Гая, с тем большей рьяностью ждала она своей окончательной реабилитации. Но с Гаем ей было поразительно уютно и спокойно. Невольно задерживала она взгляд на его пронзительных глазах, и, поняв, что он тоже смотрит на неё, скорее его опускала. Она думала о чём-то, что не в состоянии была сформулировать, но понятно было одно: Мэриан сейчас нуждалась в ком-то, кто не покинул бы её, и то, что этим человеком стал Гай, было по меньшей мере странно, по большей - удивительно.

Чуть ли не в первый раз за прошедшее время Мэриан спалось спокойно. К утру она почувствовала себя окончательно восстановившейся, и в голове её созрел тайный план уже сегодня сделать вылазку Дозорным, а днём - узнать, как в действительности обстоят дела у её друзей. Ей хотелось прежде всего поговорить с Аланом, ситуация с которым по меньшей мере напрягала её, по большей - пугала: ведь он был в курсе всей её "тайной жизни"; и, наконец, спросить у Гисборна о судьбе Джак и Эсмонда - заниматься этим вопросом самостоятельно было слишком рискованно, ведь Гай знал, что Мэриан помогла заключённым сбежать.
Она подошла к окну. Зеленеющий понемногу Шервуд был залит утренним солнцем, и Мэриан вновь невольно вспомнила о Робине. "Хватит, Мэриан, прекрати", - жёстко оборвала она себя - "он исчез. Он ушёл, когда ты едва не погибла, он испарился, когда ты спасала беглецов, он даже не удосужился поинтересоваться, жива ли ты после осады города. Ты просто дура, Мэриан. Точно так же он исчез пять лет назад, забыла? Никогда нельзя полагаться на кого-то, кроме себя. Пора уже было привыкнуть". Сдержав слёзы - "сколько, в конце концов, можно плакать, пора возыметь гордость, Мэриан!" - девушка прикрыла окно.
- Сегодня всё будет по-другому. Теперь всё будет по другому. - Сказала она собственному отражению в зеркале и спустилась к завтраку.

Отзавтракав, девушка собралась и, сообщив отцу, что едет прогуляться верхом, отправилась в Ноттингем.

=====> Ноттингемский Замок

Эдвард отлучился по административным делам: нужно было решить вопрос с распределением излишков хлеба с хозяином соседнего манора. Смена политической власти никак не влияла на положение крестьян - они по-прежнему голодали, и наиболее сознательные из аристократов совместными усилиями делали всё возможное для помощи беднякам, разумеется, на благотворительных основах.
Отсутствие отца пришлось Мэриан на руку - она распустила слуг по домам до вечера, и осталось в доме совсем одна. Одиночество импонировало ей теперь.
Греймор был мёртв - его память Мэриан почтила зажжённой в комнате свечой и продолжительной молитвой. К слову сказать, прогорев ровным пламенем минуты три, свеча неожиданно заколыхалась и погасла. Мэриан отметила, что это довольно-таки странно - в комнате не было сквозняка, однако символического значения событию придавать не стала.
Она бродила по молчаливому тусклому дому - облака заслонили солнечный свет -, но тишины не ощущала: слишком громкими, разноголосыми, пронзительными были её мысли.
Робин. Её жизнь, её мысли, её любовь. Единственный мужчина, которому она позволила поцеловать себя. Единственный человек, которому верила беспрекословно. Единственный, за кем готова была идти на край света. Единственный. Робин. Её чаяния, её мечты, её настоящее, живое, трепещущее. Мэриан не бросилась в слёзы, оставшись одна, - всё, что болело в ней и рвалось, она выдохнула безответными вопросами растерянному Алану пару часов назад. Более того, узлы из сложных чувств, боли, отчаяния, бывшие туго завязанными внутри неё всё это время, теперь исчезли. Осталась лишь обжигающая пустота. Будто мощное, здоровое дерево, вроде дуба, с сочными листьями и крепкими желудями, неожиданно захворавшее, теперь было выдернуто под корень и пущено на дрова.
Чего Мэриан всегда было не занимать - так это преданности. Делу, идее, себе, Англии, семье, Робину. Но с исчезновением Робина ответственность за него исчезла. В том, что он жив, она не сомневалась. Конечно, самым логичным в прежней Мэриан было броситься искать его, найти, помочь, образумить, вдохновить. Но нет.
Что чувствует девушка, доверившаяся дважды, и, вновь - брошенная? И брошенная не с привычной в таких случаях патетикой, трагизмом опущенных глаз, обвинениями, растерзанным смирением, нет, оставленная лицом к лицу со смертью, оставленная в одиночестве не только любящей женщиной, но и борцом за дело, так недавно бывшее их общим. Что она чувствует? Бесполезно описать это, выявив для свидетеля оттенок чувства, не замеченный им сразу же.
Мэриан была из разряда женщин, которые, не будучи вынужденными обстоятельствами быть сильными социальными игроками, обычно становятся музами гениев. Всё в Мэриан - сила духа, жертвенность, доброта, терпение, милосердие (требовавшее бы сил гораздо больших, чем трюки Ночного Дозорного, не будь врождённым!) - было подарком для мечущейся души, что, наверное, и объясняло расположенность к ней Греймора, тем более - Гая Гисборна.
Да. Робин не был так глуп, чтобы думать, что с его исчезновением Мэриан оставит свою борьбу. Значит, он смог с этим смириться? Значит, он может жить с мыслью о том, что она может погибнуть, в очередной раз рискуя по-крупному? Смирись и ты, Мэриан. Всё в леди Найтон, обуславливавшее полное посвящение себя чему-то дорогому, осталось прежним, и это было её большой заслугой - почти любой другой бы на её месте отмёл гневным жестом всё, что было связано с человеком, который ушёл. Но не Мэриан.
Это была она, прежняя Мэриан, вертящая в руках, как чётки, драгоценный, но простенький браслет - недавний подарок Гая, лишь лёгкий налёт холодности в её взгляде выдавал внимательному наблюдателю, что внутри неё что-то сломалось - что-то важное, большое, искреннее. Это след предательства, остающийся более или менее заметным отпечатком на лице любого, кто хоть раз был оставлен. Что говорить о той, что поверила дважды.
Постепенно, будто страшась напугать её уединение, солнечный свет пролился из окон в дом - золотился пол, стены, оживлённо зажелтела белоснежная скатерть.
Смирись и ты, Мэриан.