ВОЛЯ –
- Гай, примите хоть раз в жизни волевое решение! – с жаром произнесла Мэриан, касаясь его руки. – Ведь ваша воля зависит только от вас! Убейте шерифа, спасите короля! И тогда я выйду за вас замуж, - хотелось добавить, что «возможно выйду», но этого говорить все-таки пока не стоило.
- Мэриан, - Гисборн подошел к ней вплотную, положив одну руку на талию, и заглянул ей в глаза тем самым взглядом с поволокой, от которого может растаять любая женщина, и мягко произнес: - Мэриан, милая и горячо любимая моя Мэриан, а, может, ну его, этого Ричарда, ну его, шерифа, и вообще всю Англию вместе взятую. Я готов все бросить ради вас. Заживем вместе, только вы и только я, где-нибудь далеко отсюда. И если вы сейчас скажите мне «нет», я все равно заберу вас с собой, чего бы мне это ни стоило. Это и будет моя воля, - и он поцеловал ее, вкладывая в свой поцелуй всю свою любовь, всю свою нежность, свою преданность ей.
С тех самых пор ни Мэриан, ни Гая больше никто не видел. А шерифу пришлось одному разбираться с принцем…

ДЕЖАВЮ –
Когда три или четыре (а может и больше) из десятка пущенных ему в спину пуль попали точно в цель, при падении осознание конца пришло к Аллану очень отчетливо. Жажда жизни проснулась в нем с новой силой, но дышать с каждым вдохом становилось все труднее. Непрошеную мысль, что если бы пули были разрывными, то ему пришел бы уже конец, он мгновенно отогнал.
Не теряя надежду укрыться и вызвать помощь, Аллан, собирая последние силы, пытался ползти и думал о том, что эта боль кажется ему знакомой. Он уже умирал вот так, оболганный, одинокий и с такими же ранами. И ему в голову пришли слова Роба о том, что того уже очень давно преследует чувство дежавю, повторяющееся так часто, что едва ли не каждый прожитый им день кажется ему отголоском другой жизни. И конец у той жизни был хоть и героическим, но печальным.
Теперь и ему, Аллану, пришла в голову мысль, что все прожитые им годы есть не что иное, как тот же самый отпечаток. Все слова, сказанные и несказанные им, все дела, сделанные или несделанные, были ничем иным, как повторением того, что уже когда-то было, только в другом мире, но с теми же лицами. И если это был его второй шанс, то он не смог ничего изменить, допустил те же постыдные ошибки: купил свободу ценою дружбы, метался из стороны в сторону, как неваляшка, упустил шанс быть счастливым с тою, что любил, отступился от нее и отдал другу…
Подняв глаза, Алан увидел, что над ним стоит его убийца. Выдохнув последнее удивленное «Ты?!», он получил пулю в лоб, так и не успев закрыть глаза.

РОКОТ –
Нестройный гул голосов, начинающийся с приступок замка и продолжающийся затем до самых его ворот, напоминал ей сейчас рокот накатывающих на берег волн, такой естественный шум моря… моря, которого она не видела уже очень давно. Прикрыв глаза, Изабелла окунулась в свои воспоминания, которые не смог стереть Торнтон и его тирания. Тогда это были самые счастливые годы в ее жизни, рядом были отец и мама, старший брат – и новая жизнь, которой они собирались зажить здесь, не могла сулить ничего дурного. Вид моря заворожил ее с первого взгляда: пока они плыли на корабле, Изабелла могла часами стоять и смотреть на расстилающуюся повсюду стихию, в отличие от Гая. Он с трудом переносил морские путешествия.
А потом, когда родителей не стало, и старший брат стал головой для них обоих, Изабелле пришлось забыть о своей любви к морю, к рокоту прибоя… Вообще, забыть обо всем, что когда-то было ей мило (по сердцу).
Но теперь Гай и напомнил Изабелле о ее прежней, такой забытой любви. Весть о его казни расшевелила толпу, окрасила их голоса позабытыми цветами, всколыхнула прежние воспоминания.
Приговор вынесен, и он не подлежит повторному рассмотрению.

КАМИН -
На улице было достаточно жарко, чтобы еще разжигать камин в комнате. Но продолжать хранить этот чертов конверт с письмом, которое может разрушить все его планы и мечты на будущее, Гай не мог. Весь этот день с самого утра бумага жгла ему грудь, и он никак не мог дождаться того момента, когда же сможет в одиночестве оказаться в Мэнор-Локсли.
Не призывая никого из слуг, Гай собственноручно развел огонь и кинул туда нераскрытый конверт. Не садясь в кресло, опираясь рукой о полку над камином, Гисборн с волнением следил, как быстро пламя пожирает куски бумаги. Тяжело вздохнув, он мысленно поблагодарил шерифа за оказанную услугу, если бы не он, то это письмо попало бы в руки к Мэриан. Письмо из некоего аббатства…
Нет, никогда Гай не позволит подобной бумаге оказаться в руках Мэриан, ведь это бы значило потерять ее навсегда. А он не был готов отпустить ее ни сейчас, ни позже. Она не уедет в монастырь, каких бы трудов ему ни стоило остановить ее. Сколько бы ни пришлось сжечь бумаги…

ШПОРЫ –
- Гисборн, если ты хочешь удержать свою прокаженную рядом с собой всю свою жизнь, ты должен научиться ею управлять, - в один прекрасный день очень серьезно заявил ему шериф, поглаживая кончиками больших пальцев по крохотной головке одну из своих канареек.
- Милорд, как я это сделаю, если не могу даже жениться на ней нормально?! – обиженно пробубнил Гай, поворачиваясь к нему спиной.
- Гисборн, всему тебя надо учить, - обернувшись, без раздражения, а скорее с отеческим выговором начал объяснять ему Вейзи, не выпуская канарейку из рук. – Пойми, женщина, она как лошадь: сперва ее надо прикармливать, всячески задабривать, нежно поглаживать, возможно даже целовать ручки, щечки и прочее, - вообще трепетно любить, потакая ее прихотям. Заботиться о ней, не щадя живота своего, чтобы после всего этого обожания, оседлать кобылицу и заставить беспрекословно ходить под собой. А уж если после всего этого она будет характер показывать, а твоя прокаженная уж точно будет, помяни мое слово – ты пустишь в ход шпоры. Ты понимаешь, о чем я? – многозначительно посмотрел на него шериф, чтобы затем продолжить как ни в чем не бывало:
- И запомни, Гисборн, еще одно: ни одного резкого движения в ее сторону раньше времени, иначе она взбрыкнет – и все, придется начинать с самого начала, - закончил он, сворачивая очередной канарейке шею.
Прослушав курс лекций, Гай, вооружившись полученными знаниями, вышел из комнаты шерифа окрыленный и очень довольный. Теперь он был готов покорить любимое сердце на раз-два: будет ей и охапка цветов с местных полей, и милые улыбки с утра до ночи, и куча подарков, и обожание с учтивостью по возможности, и даже освобождение деревни от налогов на один месяц и кормежка их всех за свой счет целую неделю. Все будет так, как она захочет. До первой их ссоры…

Браво автор! Ваш бы талант, да на заметку сценаристам сериала...*мечтает* Вот был бы рейтинг!

Сильно. Честно сказать, даже завораживает, если задуматься. А меня от этой вещи повело на размышления.)

Красиво и грустно!

здесь мне Гисборн даже нравится.) Решительный и имеющий перед собой цель.

Роскошно! Я в восторге... особенно от последней фразы. Очень точно!

В общем, вышло все замечательно! Читала с удовольствием.