Не успела Изабелла присесть на кровать, чтобы хорошенько обдумать создавшееся положение, как в дверь постучали, и вошла Джейн. Она явно хотела что-то сказать, но не решалась. Изабелла устало вздохнула и спросила служанку:
- Что такое, Джейн?
- Мадам… дело в том… - девушка замолчала, втупившись в пол.
- Да говори же! – не выдержала Изабелла. Мало ей своих проблем, так ещё и эта девица строит из себя конфирматнку.
- Миледи…говорят, комендант Торнтон устроил в вашей бывшей комнате настоящий разгром. Обыск, кажется. Там все вверх дном.
- Что? Что ты сказала? – в ужасе вскричала Изабелла, подскочив в несчастной служанке, схватив её за плечи и начав трясти, словно яблоню в сентябре.
- Миледи, ваш муж обыскал вашу комнату, - проблеяла перепуганная Джейн.
- О, нет, только не это, - Изабелла оставила плечи служанки и рухнула на стул. – А что потом? Куда он пошел, что говорил?
- Он взял себе услужение мальчишку с кухни. Дал ему денег на новый костюм и приказал приступать к выполнению новых обязанностей.
- Мальчишку? Ты знаешь его? – встрепенулась Изабелла.
- Да, мадам. Это – Мэтью. Хороший мальчик, мухи не обидит.
- Вот что, - сказала Изабелла, встав со стула и подойдя вплотную в служанке. – Присматривай за этим повелителем мух. Поняла? – Изабелла подошла к шкатулке с драгоценностями и вынула оттуда один из перстней. Подарок Торнтона. Криво ухмыльнувшись, она отдала его Джейн. – Я буду хорошо платить тебе за верную службу.
- Да, миледи. Вам что-нибудь нужно? – спросила обрадованная Джейн.
- Нет, можешь быть свободна.
Оставшись одна, Изабелла снова присела на кровать, но тут же вскочила, как ошпаренная. Нужно срочно проверить, не нашел ли он пакт!
Изабелла выбежала из комнаты, и, стараясь не попасться на глаза этой мертвой рыбе, как она про себя его окрестила, Жоффруа, поспешила в свою бывшую спальню.

------> Ноттингемский замок

В голове у Изабеллы был полный сумбур. С одной стороны, она выкрутилась и избежала рукоприкладства, с другой – вот так запросто выдала то, что стоило бы припрятать. Смирившись с неизбежным – ведь уже ничего не изменить, Изабелла махнула рукой и повернула в галерею, где находилась её спальня. Краем глаза она заметила, как в приемную шерифа вошла девушка, приехавшая с принцем – как бишь её звали? Греймор что-то громко и раздраженно ей сказал, но услышать больше Изабелле не удалось – она уже была у дверей комнаты, и торчать в коридоре на глазах у охраны было неприлично. Изабелла вошла в спальню, закрыла дверь, немного постояла у окна, а потом решила прилечь. Только сейчас она поняла, как устала. Незаметно для самой себя она погрузилась в глубокий сон, даже не сменив одежду.

На этот раз разнообразия ради Роджер Торнтон вошел в свою спальню без традиционного приветствия, чем, как вскоре выяснилось, оказал жене большую услугу. Роджер, конечно, оценил и тот факт, что хотя бы в этот раз он не застал с женой другого мужчину. Торнтон некоторое время глядел на спящую Изабеллу. Зрелище было весьма соблазнительное, но у сквайра были кое-какие неотложные дела. Роджер уселся за стол и достал письменные принадлежности. Поразмыслив, он принялся писать.
Тот факт, что Торнтон связал себя с Греймором неким подобием союза, безусловно, радовал. Однако полной уверенности в собственном успехе у Роджера быть не могло. А это сквайра не устраивало. Ведь он привык, что называется, контролировать ситуацию. Да и Греймор понятия не имел, что на самом деле стоит за всем этим заговором в пользу Артура Бретонского... А потому Роджер решил, что пришло время приводить в исполнение его план. Он отложил в сторону перо и прочел письмо с самого начала. Отлично. Теперь он, Торнтон, при любом исходе дела окажется в команде победителей. Роджер скрутил бумагу в трубочку и запечатал свиток.
Затем он достал чистый лист и принялся писать второе послание - куда короче первого. Едва сквайр закончил, в дверь постучали. Торнтон встал из-за стола и открыл.
На пороге был Мэтью. Роджер оглядел паренька с ног до головы - выглядел новоиспеченный посол теперь гораздо лучше.
- Заходи, - пригласил Торнтон и закрыл за слугой дверь.
- Мэтью, у меня есть для тебя очень важное задание, - начал Роджер, не обращая внимания на удивленного Мэтью, уставившегося было на спящую Изабеллу, - Могу я на тебя рассчитывать?
Мэтью тряхнул головой и повернулся к коменданту:
- Да, господин. Конечно, господин, - ответил он.
- Отлично. Если справишься, будешь щедро вознагражден, - продолжал Торнтон, - Я ценю преданных людей. Итак, твоим первым заданием в качестве посла будет доставка письма очень важной персоне. Принцу, - Мэтью ахнул, услышав это. Торнтон взял со стола свиток и протянул послу, - Принц покинул замок несколько часов назад. Его карета движется по Северной дороге. Едет он медленно - на лошади ты их без труда нагонишь. Когда мы с тобой закончим, ступай во двор, там для тебя приготовлен скакун. Ты ведь умеешь ездить на лошади? - Мэтью кивнул, - Хорошо. Ты возьмешь этого коня и незамедлительно отправишься в путь. Никому не показывай письмо кроме принца. Понял?
- Да, господин, - ответил молодой посол.
- Стража тебя задерживать не станет, но если такое случится, - Торнтон протянул Мэтью второй свиток, - скажешь, что направляешься в Торнтон-холл по поручению коменданта Торнтона. Можешь им и это письмо показать. А вот послание принцу держи при себе. И передай его принцу лично. Скажи ему, что ты от Роджера Торнтона - тогда проблем точно не возникнет. Ты все понял? - Мэтью вновь утвердительно кивнул, - Да, а потом ты все-таки посетишь Торнтон-холл, - сквайр описал в двух словах, как туда добраться, - Отдашь письмо Хью Фицкерну.
Мэтью был умным парнем и схватывал на лету. Письмо принцу он сразу же спрятал во внутренний карман. Торнтон тем временем взял со стола мешочек с деньгами и протянул Мэтью:
- На расходы. Письмо принцу доставь как можно быстрее, а в Торнтон-холл можешь особо не торопиться. Ты, вижу, понял, какое из двух писем важнее, - Торнтон посмотрел на мальчишку, а затем снял с пояса небольшие ножны маленьким кинжалом, - Вот тебе аванс, - в глазах у Мэтью отразился восторг. Он стал было возражать, но Роджер вручил ему оружие, - А теперь ступай.
Мэтью поклонился и ушел. За дверью послышались торопливые шаги. Роджер подошел к окну и оставался там, наблюдая за тем как Мэтью садится на коня и выезжает из замка. Торнтон и после этого еще пятнадцать минут наблюдал за внутренним двором замка, проверяя, не следит ли кто за его послом. Убедившись в отсутствии слежки, сквайр наконец отошел от окна. Сквайр был уверен, что юноша его не подведет. Он вплел еще одну нить в свою сеть.

КОНЕЦ ДНЯ (для Мэтью, естественно)

Совместный пост мирно посапывающих Торнтонов

-----> Зал Ноттингема (Торнтон)

Совместный пост семейки Торнтонов, написанный ещё 21 августа (это я так, без намека на необходимость ускорения творческого процесса на благо коллег по ролевой)

-----> Зал Ноттингема

Увлекая жену за собой по коридору, Роджер терзался мыслью о том, что его должны заботить куда более важные проблемы, чем Изабелла и все, что с ней связано, а именно - неприятности, но ничего не мог с собой поделать. Она достала его до живых печенок за последних два дня, постоянно меняя свою личину, словно змея, сбрасывающая шкуру. То она – покорная и послушная, а через секунду – дерзкая и наглая. Чего же в ней больше? Торнтон тут же выдал мысленный вердикт – второго. Но, черт возьми, как же она красива сегодня! Вот не раскрывала бы рта – цены бы ей не было!
Поток сознания Роджера прервала преграда в виде двери в спальню. Пока стражник открывал её перед четой Торнтонов, Роджер приобнял жену за талию. Изабелла вздрогнула и заторопилась внутрь, и этот её поступок вызвал у Торнтона хищную улыбку – птичка сама рвется в клетку. Пока Роджер закрывал дверь на ключ изнутри – он не горел желанием принять посреди ночи Греймора, к примеру, мало ли, может, у него такая привычка – врываться в спальни, как бог на душу положит, - Изабелла начала извлекать из волос многочисленные шпильки, поддерживавшие прическу на протяжении вечера в идеальном состоянии. Руки её дрожали – этот факт Роджер отметил не без удовольствия. Страх – вот та веревка, на которой можно держать человека, и дергать за неё тогда, когда в этом возникнет необходимость.
Мурлыкая что-то себе под нос, кажется, последнюю песнь барда о прекрасных женщинах – и о том яде, который они расточают вокруг, Роджер заметил на сундуке у кровати кувшин с вином. Присвистнув от удивления, он взял его в руки и принюхался:
- Кажется, Греймор активно опустошает винные погреба Вэйзи. Бургундское, если я не ошибаюсь. Дорогая, а не отведать ли нам содержимое сего сосуда? Из-за светских бесед и любви к искусству я почти не притронулся к вину на этом чертовом ужине.
- Почему бы и нет, - равнодушно ответила Изабелла, бросая последнюю шпильку на сундук.
- Люблю, когда ты со мной соглашаешься, - пропел Торнтон, наполняя кубки вином. Передав один из них жене, он пригубил содержимое своего кубка и вынес вердикт: - И правда, бургундское. У Вэйзи был вкус, должен признать.
Изабелла слегка вздрогнула. Роджер говорил о предыдущем шерифе в прошлом времени, как будто завтрашняя казнь, во время которой будет повешен и Гай, уже состоялась. Она останется одна в этом мире. Одна. С Торнтоном. Ей захотелось взвыть, и она до половины опустошила кубок, нимало удивив мужа.
- Должен признать, ты вела себя хорошо. Почти хорошо. Я доволен, - победоносно сказал он, доливая Изабелле ещё вина.
- Да? Спасибо, Роджер, - воспрянула духом Изабелла.
- Но это не значит, что я отменяю твой отъезд в Торнтон-холл. Завтра к вечеру, будь любезна, собери свои вещи. Все. Тебе здесь ничего не понадобится, поскольку сюда ты больше не вернешься, - Роджер испытывал истинное наслаждение, наблюдая, как глаза её расширились от страха. Эти прекрасные голубые глаза становились ещё краше, когда она боялась. Его.
Внезапно страх превратился в ярость:
- Да? Я знаю, зачем ты отсылаешь меня! Чтобы поселить в этой комнате ту простолюдинку, которая весь вечер не сводила с тебя томного взгляда! – на этот раз Изабелла осушила кубок до дна в три глотка. Лицо Торнтона сначала вытянулось от удивления, но его тут же перекосило от гнева:
- Ты забываешь свое место, женщина! Что и как мне делать, я буду решать сам, а твое дело – подчиняться и помалкивать. – Немного смягчившись, Роджер взял её подбородок большим и указательным пальцами правой руки, и, приблизившись к её лицу, рассмеялся, да так громко, что, казалось, задрожали стены замка: - Да ты никак ревнуешь, дорогая?
- Не льсти себе! – прошипела Изабелла, но не успела больше сказать ни одной гадости из тех, которые имелись у неё в несметном количестве, если нужно было говорить с мужем. Роджер вдруг поцеловал её, и как ни странно, не встретил отпора. Наоборот, Изабелла обняла его за шею и постепенно перебирала инициативу на себя.
С трудом отпрянув от жены, Роджер прерывисто сказал:
- Кажется…нам надо…допить этот кувшин!
Наполнив остатками вина кубки, он пил, не отрывая глаз он жены. Румянец на щеках, блеск в глазах, неровное дыхание – все это вынуждало Торнтона отправить напиток богов залпом в желудок, дождаться, когда это же сделает Изабелла, и броситься расшнуровывать её платье.
Но захмелевшему мужчине не так-то просто справиться с хитромудрыми уловками такого предмета женского туалета, как платье для особых случаев. Теперь уже у Роджера дрожали руки, но не от страха, а от возбуждения, и он никак не мог понять, что к чему:
- Черт бы побрал этого портного, вернемся в Шурсбери, найду его, заставлю надеть это платье и убью! – рявкнул Торнтон, окончательно запутавшись в шнуровке.

Изабелла расхохоталась и пришла супругу на помощь. Вмиг платье оказалось на полу, обнажив почти несуществующую сорочку, и никто даже не подумал о том, что снятую одежду принято класть в сундук или, на худой конец, на стул. Рука Роджера потянулась к жене – он намеревался сорвать сорочку, но в сознании пронеслась мысль о том, что если он и дальше будет придерживаться этого нового ритуала, то очень скоро оставит жену без белья, и придется раскошеливаться на пополнение запасов. На мгновение сквайр внутри Роджера победил, и он обнаружил, что Изабелла тщетно пытается повторить его подвиг – победить застежки его камзола.
Пришла его очередь смеяться – он взял ладони Изабеллы в свои, поцеловал и отстранился от жены:
- Дорогая, лучше я сам, - пробормотал он.
Изабелла сняла туфли, сбросила сорочку и юркнула под одеяло. Чертыхаясь и проклиная всех, кто приходил на ум, Роджер пытался побыстрее избавиться от одежды. Но левый сапог никак не хотел покидать такую родную ногу хозяина. Потеряв равновесие, Роджер рухнул на кровать, но умудрился не придавить Изабеллу. Они посмотрели друг на друга и рассмеялись. Роджер вернулся к попыткам обрести костюм Адама, и на этот раз преуспел – сапоги, штаны и сорочка дополнили художественный беспорядок на полу.
Жаркий прием, оказанный Изабеллой под одеялом, ударил в голову Роджера ещё сильнее, чем вино. Ну, или это принято так говорить – в голову. На самом деле, Торнтон почувствовал животную истому в том месте, где к костюму Адама обычно прилагается фиговый листок. Тот факт, что обычно Изабелла в постели изображала либо бревно бесчувственное, либо рыдающую жертву насилия, а сейчас набросилась на мужа с такой страстью, будто всю жизнь только этого момента и ждала, нимало удивлял Роджера, но размышлять над этим феноменом он был, конечно же, неспособен.
Все произошла очень быстро, но, тем не менее, результативно для обоих участников процесса. Словно сквозь туман Изабелла подумала: «Боже, и я столько лет отказывалась от такого?!» Торнтон же вообще не думал – он засыпал. Ему опять снился кудрявый малыш, а на заднем плане маячила Изабелла – с огромным животом. Торнтон что-то радостно сказал ей во сне, а на самом деле, всхрапнул, разбудив, тем самым, настоящую Изабеллу. Она погладила его по плечу, и вроде, храп прекратился, но через минуты три возобновился с новой силой. Изабелла пробормотала: «Ах ты ж черт тебя дери! Трезвый – человек как человек, а как напьется – так труба иерихонская», и пнула мужа ногой. Роджер перевернулся на бок, перестал храпеть, и в спальне воцарилась тишина, нарушаемая лишь дыханием мужчины и женщины, ставших сегодня столь близкими, но, на поверку, бывших такими чужими друг другу.

Конец 26 дня. Изабелла и Роджер Торнтоны.

Если вы – человек малопьющий, то похмелье у вас, как правило, очень жесткое. А если вы ещё, к тому же, забыли о том, что вы – малопьющий, и выпили как многопьющий, да ещё и красного бургундского, то вам не позавидуешь. В такой ситуации этим мартовским утром оказалась Изабелла Торнтон. Головная боль, все нараставшая и нараставшая, решила дать о себе знать, дабы её обладательнице жизнь малиной не казалась. Изабелла с трудом открыла глаза и тут же зажмурилась – ещё толком не успевшие родиться солнечные лучи уже обожгли её сознание. Она попробовала перевернуться, но сие действие стоило ей неимоверных усилий, приступа тошноты и усиления головной боли. Потихоньку леди Торнтон начала вспоминать, что произошло прошлой ночью. Все ясно, они с Роджером напились. По крайней мере, она. И до такой степени, что позволила разуму, наконец, захрапеть в углу сознания с кубком в руках, а телу предаться утехам с человеком, которого она ненавидела больше всех на свете. Изабелла посмотрела на мирно сопящего Роджера, раскинувшего руки чуть ли не на всю ширину кровати, и внутри её что-то шевельнулось. Нет, не приступ дурноты. Это… это была, кажется, нежность… Она вдруг подумала, что он – чрезвычайно красив. И даже обаятелен… Если бы он только не был такой скотиной! Вспомнив о том, что он собрался отправить её домой, обо всех недавних унижениях, Изабелла вскипела и подавила этот странный ласковый порыв – погладить его плечо. Во рту пересохло, да и ощущение было такое, словно там расквартировался хлев. Скривившись от отвращения ко всему – себе, Торнтону, Ноттингему и миру в целом, Изабелла поднялась с кровати, надела подобие сорочки, и направилась к вожделенному кувшину с водой. Припав к нему, она выпила чуть ли не половину содержимого и присела на стул, поскольку всю её мутило, и устоять на ногах сил не было.
Этим утром Роджер Торнтон проснулся в необычайно приподнятом состоянии духа. Не размыкая век и улыбаясь, он пошарил рукой по кровати в поисках Изабеллы. Хотя он ее так и не нашел, настроение Роджера от этого совсем не пострадало. Поворочавшись на перине еще некоторое время и вспомнив события прошедшей ночи, Торнтон пришел к очень важному выводу: надо больше пить!
Довольный собой, Роджер раскрыл глаза и, прежде чем принять вертикальное положение, пропел:
- Доброе утро, дорогая! Сегодня большой день!
Изабелла слегка приподняла голову, но на большее её не хватило. Она прошептала:
- Не знаю, что сегодня за день, и, как по мне, лучше бы он не наступал вовсе. Зачем ты напоил меня?
Не дожидаясь ответа мужа, Изабелла повиновалась зову расбаллансированного тела – побрела к кровати и плюхнулась на неё в надежде, что если она ляжет, будет не так сильно мутить.
Сквайр улыбнулся, наблюдая за страданиями супруги. Вид у нее был сейчас просто отвратительный, но оно того стоило!
- Голубка моя, неужели ты не хочешь посмотреть на казнь Гая? - продолжил Торнтон, игнорируя вопрос жены.
Слова мужа словно раскаленным прутом пронзили её мозг. Она даже попробовала встать, но тут же отказалась от этой затеи. До сегодняшнего смерть брата казалась ей самым вожделенным событием, но сейчас её измученное сознание терзали сомнения:
- Гай… О, Боже. Роджер, - она повернулась к мужу лицом, - может, существует возможность его спасти? Если бы ты поговорил с Греймором насчет отсрочки казни, мол, принц явно желал бы сам присутствовать, мне, вероятно, удалось бы уговорить принца не казнить Гая?
Роджер искренне удивился такой реакции супруги.
- А мне казалось, что ты как никто жаждала его смерти... - нахмурился Роджер, - На самом деле Греймору плевать на принца, да и о казни уже было заявлено официально. Наверняка народ уже стягивается к площади... - сквайр посмотрел на жену, - Ну же, возьми себя в руки, ты же понимаешь, что иначе это закончиться не могло.
В этот момент Изабелла почувствовала себя такой несчастной, такой одинокой, брошенной, никому не нужной, мир вокруг резко стал кучей навоза в хлеву Ноттингемского замка. Леди Торнтон раньше никогда не напивалась, поэтому ей было неведомо, что это – обычное состояние после попойки. Она искренне верила, что жизнь закончилась, и солнце для неё больше не взойдет (хотя вот же оно, заглядывает в окно и оповещает о том, что пора подниматься и жить дальше). Изабелла вздохнула и…горько зарыдала, закрыв лицо руками.
Совершенно неожиданно для себя Торнтон осознал, что ему вдруг стало жалко Изабеллу. Захотелось обнять ее и утешить... но сквайр внутренне усмехнулся и усилием воли выкинул эти глупости из головы.
- Кончай реветь, дуреха, - приказал Роджер. - Еще не хватало, чтобы тебя увидели опухшей и заплаканной. Одевайся, - и Торнтон первым принялся исполнять свой же приказ.
Ощущения после слов Роджера были такими, словно он влепил ей пощечину. Изабелла резко прекратила плакать, уткнулась лицом в подушку, и за несколько мгновений приняла такое очевидное и давно напрашивавшееся решение – этот изверг должен умереть.

Совместный пост Торнтонов

------> Главные ворота

За последних два дня среди стражей Ноттингемского замка появилось самое нежелательное место несения службы – «спальня». Ещё позавчера она именовалась шерифской, вчера – комендантской, ну а поскольку никто не мог быть уверен, что сегодня её не переименуют, к примеру, во вдовью, стражники сократили название до одного слова.
Двое несчастных, коим было препоручено конвоировать миледи комендантшу, грустно вздыхали, изредка бросая друг на друга красноречивые взгляды. Ещё бы. Мистер Торнтон опять приказал не выпускать жену из комнаты. Вроде как у них забава такая – то выпускает, то запирает, а также разбойников через окно выпроваживает. «Мудрый мужик был Вэйзи» - изречет потом один из охранников мадам комендантши, а другой понимающе кивнет.
Не более рада такому положению дел была и сама конвоируемая. Ей было плохо – болела голова, да не просто болела, а отяжелела и давила на все тело, упорно приказывая ему занять горизонтальное положение. Желудок вдруг вспомнил, что давно не давал о себе знать, и в отяжелевшую голову лезли странные мысли вроде «может, я беременна?». На какое-то мгновение, ещё там, у ворот, Изабелле показалось, будто она увидела Джона из Шервуда. Она прищурила глаза, чтобы присмотреться к толпе, но поняла, что это был всего лишь обман зрения. Мертвые не воскресают. «Мертвые не воскресают» - продублировала Изабелла эту мысль и решила остановиться на ней более детально, когда будет такая возможность. Дотащившись до кровати, Изабелла рухнула на неё и наверняка уснула бы, но вошла Джейн.
- Ты – мое спасение, Джейн, - простонала Изабелла. – Принеси мне твоего чудесного отвара от головной боли. И…Джейн! Я хочу, чтобы ты сообщила мне исход боя…как только он закончится…каким бы он ни был!
Джейн кивнула в знак согласия и, покосившись на пустой кувшин из-под вина, догадалась о причине головной боли хозяйки. «Да уж, мадам, пить вам меньше надо» - резюмировала служанка, но, естественно оставила свои мысли при себе.

- Не велено никого впускать! – здоровенный детина сделал шаг навстречу Ортанс, перекрывая путь в спальню шерифа.
- Что? Да ты знаешь, кто я такая?
- Да, мадам, но комендант Торнтон не велел никого впускать и выпускать, кроме служанки, - настаивал на своем страж.
- Давай поразмыслим вместе. Торнтон, конечно, комендант, но Греймор – шериф. И кто из них главнее? Правильно, я вижу, что твои мысли движутся в нужном направлении. Так что открывай эту дверь и не испытывай больше мое терпение!
Охранник отступил, уже подумывая о том, не сбежать ли из Ноттингема до того, как комендант узнает о визите этой дамы. Если бы в этот момент он знал, что произойдет дальше, то не подумывал бы, а точно бросился бы наутек…
Войдя в спальню, Ортанс огляделась, подивилась мрачности обстановки и обнаружила миледи Торнтон, очень вписывающуюся в общее настроение комнаты, лежащей на кровати. Казалось, она спит.
- Мадам, - Ортанс легонько прикоснулась к плечу Изабеллы. – Мадам, просыпайтесь!
- А, что? - Изабелла проснулась, и как любой человек, выхваченный из стадии быстрого сна, не сразу поняла, что происходит. – Ах, это вы, миледи. Доброе утро. Если оно доброе.
- Да, Изабелла, оно доброе. Потому что ваш брат победил в поединке, - Ортанс присела на край кровати, внимательно изучая лицо собеседницы. Она пока не знала, можно ли ей доверять, поэтому весть о том, что её муж не собирался выпускать Гая Гисборна живым из города, приберегла на потом. Если сочтет нужным её озвучить.
- Неужели? – глаза Изабеллы вспыхнули холодным огнем, она тут же оживилась и схватила Ортанс за руку. – Как он? Что с ним? Где он?
- Мадам, мне ничего не известно о его дальнейшей судьбе, - Ортанс взяла руку Изабеллы в свою и слегка сжала её, надеясь, что ей удалось придать этому жесту немного человечности. – Я думаю, мы скоро это выясним. А теперь же я предлагаю немного подышать свежим воздухом. Лично меня эта комната угнетает.
В широко раскрытых глазах Изабеллы мелькнул страх. Да, это был именно страх – Ортанс видела это наверняка.
- О, нет, мадам, я неважно себя чувствую. Если вы не возражаете, я бы предпочла остаться тут. – Изабелле меньше всего хотелось признаться в том, что она боится гнева мужа, а ещё меньше – испытать его опять.
- Ну что вы, мадам. Вам определенно нужен свежий воздух! Просто необходим в вашем положении. Головную боль как рукой снимет. Я настаиваю, и отказа не приму, - Ортанс игриво подмигнула Изабелле, стащила её с постели и буквально поволокла к выходу. Встретившись с перепуганным взглядом стража, Ортанс лишь грозно зыркнула на него, давая понять, что слышать она его не желает.

-----> Сад при замке

КОНЕЦ ДНЯ

==> Керклисское аббатство (Шериф и Гиз)

==> Личные покои принца Джона