Добавлено (05.02.2010, 11:08)
---------------------------------------------
Название: «А у нас в пансионе»
Автор: Viola
Размер: мини
Жанр: решайте сами, но скорее всего стеб
Категория: эээ…это все равно джен
Герои: леди Мэриан Найтон и другие юные воспитанницы монастырского пансиона для благородных девиц
Рейтинг: R
Фандом: «Робин Гуд», сериал ВВС 2006-2009
Дискламер: на чужих героев не претендую
Саммари: что читают монастырские воспитанницы?
Комментарии: Эпизод, зачитываемый леди Анной, является переделкой отрывка из известного фанфика по ГП. Приношу свои извинения автору этого фика, честное слово, я его когда-то читала с большим удовольствием, и вообще пять лет назад это был один из самых увлекательных рейтинговых снейджеров. Просто я давно уже ничего подходящего не читала, так что пришлось брать тот фик, который хорошо помню.
Фанфик родился после обсуждения с Роной англоязычного фанфикшена, где НЦ цветет пышным цветом, а леди Мэриан половину времени проводит на сеновале или еще где-нибудь, но уж точно не в одиночестве.

Вариант без кровопролития я как-то давно еще высказывала. На мой взгляд само это убийство выглядит слегка надуманным, но в общем-то состояние аффекта может дать разные последствия. Такие случаи, когда здоровые мужики падали в обморок именно по психологическим причинам, разрываясь между долгом и чем-то для них важным, в литературе и истории встречаются. А Гисборн очень эмоциональный и склонный разрываться на части, так что вариант как раз для него:)))

На самом деле, у этого фика три моих продолжения, два альтернативных другого автора и три стихотворения к нему:)) Что поделать - это кажется был первый серьезный гизмарион в сообществе, до него писали только стеб и зарисовки.

– Ищем.

Дежурный вопрос – дежурный ответ. Уже неделю они каждый вечер начинают так совместный ужин. И также дежурно заканчивают его пожеланием друг другу доброй ночи. Оба знают, что каждая встреча может быть последней, но предпочитают об этом не упоминать. Да и зачем говорить о том, что и так понятно.

– Есть новости от короля Филиппа?

Он качает головой.

– Нет.

– Английский лагерь?

– Спокоен. Обстреливают как обычно, атаковать похоже не собираются.

Мэриан кивает.

Значит, возможно, они встретятся еще раз, за завтрашним ужином. Она не морщась доедает нелюбимую солонину, и только по тому, как поспешно отпивает вино, заметно, что ей хочется побыстрее смыть с языка этот соленый привкус. Но припасы ограничены, и хотя голод им пока не грозит, особого разнообразия в еде ожидать не приходится. Мясо – только солонина из погребов, овощей почти нет – английская армия подошла прежде, чем крестьяне свезли в замок налоги. Хорошо, запасы зерна с прошлого удачного года такие, что хлеба хватит еще на несколько месяцев.

Точнее хватило бы. Если бы стены не разрушались день за днем под снарядами метательных орудий.

Гай усилием воли отгоняет эти мысли. Зачем думать о том, что все равно нельзя изменить. Все, что он может – только защищать этот замок, тушить пожары и ждать подкрепления.

Огоньки свечей отражаются в дорогих бокалах из венецианского стекла, золотистые лучи пронизывают рубиновое вино, и на задумчивое лицо Мэриан падают ало-золотые блики. Винные погреба в замке глубокие, вино можно не экономить в отличие от еды. Впрочем, Мэриан как и прежде почти не пьет. Да и ему не хочется напиваться.

– Ты стал спокойным, Гай.

Он отводит глаза от бокала и встречает серьезный, с оттенком любопытства, взгляд. Уже не первый раз она смотрит так. Непривычно? Да. Как на незнакомого человека. И она ему в такие минуты тоже кажется незнакомой.

Гай усмехается уголком рта.

– Король Филипп не любит слишком нервных.

Она задумчиво разглядывает гравировку на серебряной тарелке из парадного сервиза, словно для нее сейчас нет ничего более интересного. А Гай разглядывает ее, снова ставшую похожей на давно знакомую Мэриан. Он знает, о чем она сейчас думает – о прошлом, о Вейзи, который мог из кого угодно сделать неврастеника, о том, как она сама жила в постоянном страхе разоблачения и виселицы. И глупая улыбка Гуда наверняка была для нее в то время единственным островком жизнерадостности в мире злобных монстров.

Ее следующая фраза звучит как ответ на его мысли.

– Да, в Англии все было по-другому. И мы были другие.

***

Gisborne, вот-вот, убрать влияние среды и те проблемы, которые создают неразрешимые противоречия. И дать время несколько переосмыслить свою жизнь и взгляды.

– Как ваш клад?

– Ищем.

Она задумчиво отламывает кусочек от лепешки, но так и забывает его съесть.

– Есть новости от короля Филиппа?

– Нет.

– Английский лагерь?

– Спокоен. Ночью не стреляли. Сама знаешь, англичане не любят воевать по ночам.

Вообще-то у них не принято говорить о прошлом. Слишком много там осталось такого, о чем лучше не вспоминать. И между ними когда-то произошло слишком много и слишком мало, чтобы об этом можно было говорить вслух.

Они обсуждают политику, войну, ситуацию в Святой Земле. Мэриан улыбается, слушая его рассказы о дворе короля Филиппа, и сочувственно хмурится, когда он рассказывает о несчастливой судьбе королевы Ингеборги. Они ужинают в маленькой столовой, оставив привидениям огромную парадную залу, до потолка которой не добирается даже свет факелов.

Но забыть прошлое все равно не получается.

– Кажется, я перестал ненавидеть Гуда, – слова вырываются у Гая словно сами собой, настолько поразило его осознание этого факта. – По-моему, я его всю жизнь ненавидел, с детства. А теперь перестал.

– Из-за меня? – Мэриан смотрит с другого конца стола, без улыбки и без удивления.

– Нет… – он замолкает и откидывается на спинку стула. Высокого и неудобного, как вся мебель в этом замке. – Да.

Она опускает глаза. Из чувства вины? Или чтобы скрыть усмешку? Или торжествуя очередную победу? Она права, он никогда ее не понимал, и теперь уже видно никогда и не поймет.

– Из-за того, что мы с ним расстались?

– Нет, – на этот раз он почти уверен в ответе. – Из-за того, что теперь я вижу – не такой уж он и счастливчик.

Мэриан издает негромкий смешок и вновь вскидывает на него глаза, кажущиеся в пламени свечей темными и бездонными.

– Вы друг друга с таким упоением ненавидели, что я себя иногда чувствовала третьей лишней.

Он качает головой.

– Наша ненависть гораздо старше знакомства с тобой.

– Я слышала о ваших родителях, – быстро говорит она, но тут же виновато осекается.

Оба надолго замолкают, не глядя друг на друга. И вновь думают о прошлом. Гай догадывается – ей хочется спросить, что он знает об Арчере, которого король Ричард два года назад признал законным сыном прежнего графа Хантингтона.

– Я знал о своей матери и… – он на мгновение запинается, все-таки память матери – это святое, – и о бастарде. Поэтому для меня куда неожиданнее было само письмо, чем наличие брата.

Он вновь задумывается. Это загадочное письмо – как оно разыскало его во Фландрии? Кто в Англии вообще мог тогда знать, что он поступил на службу к французскому королю? И уж тем более, кто мог догадаться искать его при дворе Балдуина, куда он был послан Филиппом с тайной и не слишком благородной миссией? А главное – кому было до него дело?

Он поднимает глаза на Мэриан и встречает ее извиняющийся взгляд.

– Это я прислала письмо.

– Как ваш клад?

Она слабо улыбается.

– Ищем. Есть новости от короля Филиппа?

– Нет.

– Английский лагерь?

– Спокоен. Стреляют в основном мимо, – Гай усмехается уголком рта. – Похоже, за четыре года метательные орудия не слишком усовершенствовались.

Огоньки свечей отражаются в ее глазах так же, как когда-то огни факелов. Со стороны города доносится глухой грохот, посуда на столе чуть дребезжит, и вновь все успокаивается.

Все это уже было. Жизнь идет по кругу. И ничем его не разорвать.

Мэриан отщипывает кусочек сыра и с деланным равнодушием говорит:

– Я слышала, англичане опять присылали парламентеров.

– Да, – он вновь криво усмехается.

– И ты опять отказал, – это не вопрос, она слишком хорошо его знает, чтобы спрашивать.

– Да.

Она некоторое время молчит, глядя куда-то в окно, где за крепостными стенами виднеются огни английского лагеря. Пальцы машинально крошат сыр. И наконец произносит, не отводя взгляда от окна:

– Рано или поздно, они пойдут в атаку. Тебе не удержать крепость.

Он пожимает плечами.

– Может быть, помощь от короля Филиппа еще придет.

– Ты сам в это веришь?

– Нет.

Мэриан стискивает губы, и Гаю опять начинает казаться, что он видит ее первый раз в жизни. Темное платье, бледное лицо, бездонные глаза, в которых плавают то ли огоньки свечей, то ли отблески адского пламени – чужая, совсем чужая…

– Гай.

– Да?

– Сдай крепость, – в ее голосе звучит мрачная настойчивость. – Я обещаю, тебя возьмут в почетный плен, отправят к королю Ричарду…

Он приподнимает брови и любезным тоном интересуется:

– Тому самому, которого я четыре года назад пытался убить?

Но она делает вид, что не заметила насмешки.

– Он тебя помиловал.

– По вашей с Гудом просьбе. Второй раз он вряд ли согласится.

Мэриан резко и даже испугано вскидывает глаза. Ее пальцы нервно комкают льняную салфетку.

– Ты знал? Вот почему ты не вернулся в Англию.

И все-таки глаза у нее голубые, как английское небо…

– Нет, не поэтому. Я ненавидел вас за ваше милосердие. Если бы я тогда вернулся, я бы вас убил. Обоих.

Она смотрит на него. Странно, долго, непонятно. Потом отводит взгляд и говорит спокойным голосом, не очень вяжущимся с подрагивающими губами:

– А мы удивлялись, почему ты вдруг оставил нас в покое.

Он кривится.

– Из трусости.

Но Мэриан медленно, без улыбки качает головой и, кажется, впервые смотрит ему прямо в глаза.

– Это не трусость.

Sandra, спасибо:) Да, драма, но я героев обычно не убиваю даю им возможность погибнуть за кадром, если им так хочется:))

– Как ваш клад?

Она устало улыбается, словно из последних сил.

– Ищем. Есть новости от короля Филиппа?

Он качает головой:

– Нет.

– Английский лагерь?

– Спокоен. – Гай замолкает, неосознанно пытаясь хоть на минуту оттянуть то, что все равно придется сказать. Но молчать сейчас было бы глупо, а что гораздо хуже – трусливо. Поэтому он собирает волю в кулак и недрогнувшим голосом говорит: – Сегодня опять присылали парламентеров. Последний раз.

Мэриан опускает голову, и он замечает, как судорожно ее пальцы сжимают край стола.

– Ты должен дать ответ завтра?

– Нет, они потребовали его сразу.

Она вновь смотрит на него, и в ее потемневших глазах он явственно читает страх.

– Почему же они не атакуют?

Хочется протянуть руку, накрыть ее пальцы своими, успокоить. Но стол слишком длинный, не дотянуться. А подходить, нарушая их негласное соглашение, и навязывать свою опеку он не будет. Поэтому он ограничивается словами, постаравшись сказать их помягче.

– Начнут утром. Ночью мы в более выигрышном положении, чем они.

Но Мэриан словно и не слышит его. Ее глаза вновь устремлены на яркие огни английского лагеря.

– Гай… – говорит она, не глядя на него.

– Да?

– Сдай крепость.

Он смеется. Без веселья, просто ему так почему-то легче.

– Нет. Я не пойду в плен к англичанам.

Она переводит взгляд на него и почти умоляюще говорит:

– Но король Ричард…

– Нет.

Мэриан замолкает. Окно открыто, легкий ветерок колышет пламя свечей, и в этом мерцающем изменчивом свете ее лицо выглядит особенно бледным и осунувшимся. Под глазами темные круги… а спит ли она вообще? Или ее странные раскопки продолжаются и по ночам? Стоит ли этот клад такого риска?

Гай встряхивает головой, словно отбрасывая ненужные мысли, и твердо говорит:

– Ты должна покинуть замок до штурма. Ты подданная английского короля, поэтому я могу передать им тебя как свою пленницу.

Но Мэриан только качает головой.

– Спасибо. Но мне ничего не грозит. У меня есть охранная грамота с подписью короля Ричарда. Я предусмотрительная, разве ты забыл?

Она твердой рукой наливает себе вино, отпивает несколько глотков и холодно улыбается. Но он слишком хорошо ее знает, чтобы верить этой улыбке. Гораздо больше он доверяет страху, таящемуся в глубине глаз.

– Завтра здесь будет ад.

Но она смотрит сквозь него и без выражения отвечает:

– Я не боюсь.

Проклятое упрямство. Он сжимает кулаки, вонзая ногти в ладони, чтобы не сорваться и не накричать на нее.

– Неужели этот клад стоит того, чтобы ради него рисковать жизнью?

– Клад – нет, – по-прежнему без выражения отвечает она.

Он ожидал любого ответа, только не такого. После него не знаешь, что сказать. И что спросить.

– Тогда зачем?

Но она только молча крутит в руках бокал из венецианского стекла, совсем не замечая красных винных капель, расплывающихся на своем голубом платье.