Роберт вышел из своего шатра и хмуро оглядел ристалище. Рыцари тренировались, шутили, играли… Неужели никому нет дела до того, что вчера убили несколько дворян? Даже Маршалл, кажется, не очень этим обеспокоен.
«Отлично! Если всем все равно, то и мне все равно», - со злостью подумал молодой граф Лестер. Но он прекрасно понимал, что все не так просто.
Да, у него с отцом всегда были сложные отношения, но это не значит, что Роберт его совсем не любил. Где-то в глубине души он его уважал… Очень глубоко. Он не мог оставить убийство неотомщенным.
«Быстрей бы начались бои. Натерпится кого-нибудь хорошенько приложить».
Но ждать повода подраться долго не пришлось. Через пару минут Роберт увидел того, кто наверняка причастен к смерти его отца. Что ж, зря он сюда пришел…

Времени на то, чтобы отыскать Мэриан и сообщить ей новости, у Гисборна не нашлось. Точнее, ему его просто не предоставили. Герцог тут же изъявил желание отправиться на ристалище, намереваясь занять там наиболее выгодное место. Он и его люди в итоге заняли шесть палаток. Одна, самая большая, располагалась посередине. Над входом в неё висел щит с гербом Брауншвейгов: левая половина красная с тремя львами, правая – жёлтая с чёрным орлом. Палатки поменьше располагались позади по кругу. Оттон и Райнер занимали центральную, в остальных располагались их люди. Гисборну выделили крайнюю слева. Вместе с ним там также расположился Эдвард Полурукий (так его окрестили, когда тот явился со сломанной рукой), и двое стражников, периодически искоса поглядывающие на рыцаря. Слух о том, что «шерифов пёс» в одиночку побил троих их собратьев, быстро распространился. Но Гай не возражал. Чем меньше расспросов, тем лучше.
В лагерь он приехал на своём коне, не желая оставлять того в ноттингемской конюшне. Гуд как-то раз уже увёл у него лошадь, а расставаться с этим скакуном он не желал. Огромный вороной жеребец по кличке Неведомый, нетерпеливо всхрапывал и бил подкованным копытом оземь, поднимая облачка пыли. Норовистое и непокорное животное, кусало и лягало всех и вся, кто пытался к нему подойти. Только Гисборна он к себе и подпускал. Пожалуй, они стоили друг друга.
Гай уселся подле входа в шатёр и, вынув меч из ножен, принялся затачивать его. До начала турнира было ещё полно времени, и надо было как-то себя занять.

Вокруг было полно людей, готовившихся к боям: кто-то упражнялся с оружием, кто-то просто разминался, кто-то бегал. Поэтому Гисборн не заметил, как сбоку на него побежал какой-то человек.
Роберта не пугал вид оружия в руках противника. Гисборн – сильный воин, но и он уже не тот мальчишка, которого можно так легко победить.
Добежав достаточно близко, Роберт навалился на Гая всем телом и, сев ему на грудь, выбил меч из рук.
- А вот теперь сразись с равным противником! – яростно закричал он, занося кулак для удара.
Гай ошарашено уставился на налетевшего на него парня, однако, это промедление длилось не более секунды. Отразив удар нападавшего, он тут же нанёс ответный, заехав парню кулаком в ухо. Его повело вбок, чем Гай и воспользовался, столкнув с себя противника. Откатившись в сторону, он поднялся на ноги.
- Какого чёрта?! – рявкнул Гисборн. Парня этого он видел впервые в жизни, и каким образом умудрился тому насолить – было поистине загадкой.
Роберт не любил болтать во время боя. Но ему хотелось, чтобы перед смертью Гисборн узнал имя своего убийцы.
- Гисборн, ты меня не узнаешь? – нарочито обиженным голосом спросил он. – А отца моего помнишь? Вы так давно не виделись! Хотя… нет! Ты же убил его вчера! – Произнеся эти слова, Лестер снова кинулся в атаку.
За мгновение до того, как они сошлись в рукопашной, Гай успел подумать, что вчера как раз таки никого не убивал. Но времени на то, чтобы сказать об этом, у него не оказалось. На удар в челюсть он ответил ударом в глаз. Последовавший затем выпад он сумел отразить, но противник, воспользовавшись моментом, нанёс сокрушительный удар, опять повалив Гисборна на землю. Рыцарь едва смог продохнуть, когда противник наклонился, взяв его за грудки и намереваясь разукрасить ему лицо. Гай набрал полную горсть песка и бросил тому в глаза. Удар ногой в живот отбросил парня назад.
- Да чтоб тебя… – Гисборн откашлялся от пыли, забившей и ему нос. – Я впервые вижу тебя! Назови своё имя! Какого дьявола я должен терпеть тумаки из-за кого-то, кого я не убивал?!
- Лестер, Гисборн! Я Лестер! – прокричал Роберт, очищая глаза от песка.
Гай нахмурился. Он вчера пребывал в изрядном подпитии, может, и правда зашиб какого-нибудь Лестера и не заметил? Нет, по пьяни он ещё никого не убивал. Однако это имя, как ни странно, было ему знакомо. Что-то из прошлого, кто-то, кого он встречал раньше. Возможно, очень давно. Возможно…

- Мне очень жаль твоих родителей, Гай…
- Вам не жаль! – огрызнулся парень, тщетно пытаясь скрыть навернувшиеся на глаза слёзы. От этого он злился ещё больше. – Никому не жаль! Всем наплевать!
- Это не так, Гай, - граф Лестер положил руку на плечо юного Гисборна, но тот лишь гневно скинул её.
- Так! Как будто я не видел их всех. Как только они поняли, что моих родителей не стало, тут же заплясали вокруг Робина, а нас с Изабеллой прогнали прочь, крича нам вслед, чтобы убирались. Мы для них никто и ничто!
Лестер тяжело вздохнул. Гай видел в его тусклых глазах то, чего не видел у других – сострадание. Но какой прок ему был от этого? Крыши над головой у них с сестрёнкой как не было, так и нет. Но они и так прожили у него уже больше трёх месяцев, и больше рассчитывать на него не стоило. Гай и сам это понимал. Но все их разговоры вечно заводили в тупик, вечно сводились к одному и тому же.
- Мы с Изабеллой уходим, - угрюмо пробубнил Гисборн. – Мы очень благодарны вам за ваше гостеприимство, но больше мы не можем утруждать вас своим пребыванием здесь.
Эти слова буквально поразили графа в самое сердце.
- Как?! Но как же… Почему вы уходите? Куда же вы пойдёте?!
- Мы так решили, – точнее, он решил. – Во Франции у нас есть родственники по маминой линии. Я однажды видел тётушку, думаю, она нас примет.
- Это опасно, - Лестер покачал головой. – Дети одни на дороге…
- Я не ребёнок! – Гай сразу ощерился.
- Конечно, - граф снисходительно улыбнулся. – Но вам ведь понадобятся деньги, не так ли?
- Да… - он уставился в пол, стыдясь посмотреть графу в глаза.
В этот момент в комнату вбежал шестилетний сын Лестера, а за ним трое поджарых охотничьих собак. Весёлый мальчуган, не обременённый заботами и тяготами жизни.
- Я дам вам денег, – сказал граф. – Но обещай мне, Гай, обещай заботиться о своей сестре… и о себе.
- Обещаю.

- Роберт де Бомон, третий граф Лестер, – прошептал Гисборн. – Он был другом моего отца… – рыцарь посмотрел на парня. В глазах его явственно читалось недоумение. – Граф Лестер мёртв? Я… я не знал об этом.
Роберта нисколько не тронуло наигранное, как ему показалось, сожаление рыцаря. Он был готов к тому, что Гисборн будет всё отрицать.
- Шериф повесил его! Все знают, что ты его верный пёс! Кто, как не ты, помог ему? Он всегда был добр к тебе, а ты… – Не закончив фразу, Роберт снова кинулся на Гая.
Гай скрипнул зубами. Сынок у Роберта не отличался утончённым складом ума. Рыцарю лишь стоило отойти в сторону, чтобы тот проскочил мимо. Подняв с земли свой меч, он наставил его на нынешнего графа Лестера.
- Я не убивал твоего отца. Более того, я не работаю на шерифа, поэтому твои обвинения беспочвенны.
Роберт фыркнул.
- Я тебе не верю. Докажи!
Дальнейшее оказалось неожиданностью не только для Роберта, но и для Гисборна. Оттон Брауншвейгский, тенью притаившийся у входа в свой шатёр и наблюдавший оттуда за происходившим, решил, что пришло время обнаружить своё присутствие. Подойдя к Роберту со спины, ловким движением он сначала лишил его равновесия, ударив тростью по лодыжке, после чего огрел по спине, повалив на землю.
- Вот вам и доказательство, молодой человек, - скучающим голосом произнёс Оттон. – Сэр Гай работает на меня, а я отнюдь не похожу на шерифа Вэйзи. Ростом я повыше и голова у меня не лысая.
Герцог застал Роберта врасплох, но уже через секунду он понял, что к чему.
- А ты кто такой? – грубо спросил он. Роберт и сам был не из простолюдинов, поэтому дорогой одеждой и богатым шатром его сложно было удивить.
- Герцог Оттон IV Брауншвейгский, к вашим услугам - тонкие губы растянулись в улыбке.
Несколько секунд Роберт смотрел на герцога с раскрытым ртом. Когда он наконец нашел свою челюсть в траве, он склонился перед братом короля до самой земли.
- Ваше Высочество, я… я… прошу прощения… Я не знал. – Роберт поднял глаза на Оттона. В его глазах читалось искреннее раскаяние. – Вы вправе наказать меня, - после недолгой паузы добавил он.
Герцог фыркнул:
- Избавьте меня от ваших бурных раскаяний. Будь на моём месте кто-то другой, я бы уже, пожалуй, получил от вас взбучку. Лучше подумайте над этим: сделало бы вам это чести? И вот так налетать на человека средь бела дня, - он указал на Гисборна тростью, - это, знаете ли, тоже говорит о многом. Впрочем, вы молоды и кровь в вас так и бурлит. Думаю, сэр Гай извинит вас. Не так ли, сэр Гай?
- Только когда он извинится передо мной, – угрюмо буркнул Гисборн. Оттон усмехнулся.
- Как там сказал про вас Райнер? Упёртый и… не важно, - он обернулся к Роберту. – Извольте, мой рыцарь слишком упрям. Упрям! Вот, что он про вас сказал!
Роберт с трудом заставил себя повернуться к Гисборну. Он никогда еще не испытывал такого позора, ведь вокруг собралось много рыцарей.
«Любому, кто об этом заикнется, не поздоровится», - краснея, подумал он.
- Прошу прощения, - выдавил он из себя. Такого же раскаяния в этом извинении не было, но Роберт, кажется, поверил, что Гисборн непричастен к убийству его отца.
- Взаимно, – Гисборн подумал, что со стороны это, должно быть, выглядит просто безумно.
- Ну, вот и славно, - Оттон взмахнул тростью и, как ни в чём ни бывало, прошествовал в свой шатёр.
Бросив на Роберта угрюмый взгляд, Гисборн также исчез за пологом своего шатра. Неведомый гневно всхрапнул, ударив копытом о землю.

Успокоившись через некоторое время, Роберт решил обдумать все, что произошло. Он пришел к нескольким выводам:
1. Он граф
2. Он граф-идиот
3. Он граф-идиот, который нагрубил брату короля.
Какой из этого вывод? Неутешительный.
Придя в себя, Роберт все-таки решил, что Гисборн к смерти отца не причастен. Значит, надо извиниться. По-настоящему.
В Ноттингеме полно Черных рыцарей, а Маршалл мстить за союзников не собирается. Значит, надо искать другого покровителя. Сильного.
В лагере находится Герцог Брауншвейгский, который мог бы стать им. Но Роберт все испортил с самого начала. Значит, нужно исправлять.
«Всю жизнь только и делаю, что исправляю ошибки», - угрюмо подумал Лестер, приближаясь к роскошному шатру герцога. К его удивлению, охраны у входа не оказалось.
«Может, его там нет?» - промелькнуло в голове. Но Роберт не мог уйти, не проверив. И оказался прав.
Оттон сидел за столом, склонившись над свитком. В левой руке его был кубок с вином, а в правой – белое перо, которое так и порхало по пергаменту. Герцог увлечённо о чём-то строчил, не заметив появившегося на пороге молодого графа. Зато его заметил Райнер. Оттон давно подметил, что сын его своими повадками частенько напоминает его самого. Вот, как сейчас. Райнер, вальяжно сидя в кресле, не особо удивился появлению гостя, лишь лениво осведомившись:
- Кто вы и какого чёрта вам здесь надо?
Оттон поднял голову от свитка.
- Хм, граф Роберт Лестер, – промурлыкал герцог, окуная перо в чернила. – Не стойте же столбом на пороге. Проходите. И извольте ответить на второй вопрос моего сына.
Роберт очень надеялся, что не покраснел. Он чувствовал себя просто мальчишкой среди членов Королевской семьи. Даже этот паренек, который был явно младше графа, смотрел на него с какой-то ленивой снисходительностью.
- Ваше Высочество, я хочу еще раз попросить у вас прощения… - «Если бы не было его сына, все было бы проще». – И… о помощи.
- Прощение моё вы получите, а вот насчёт помощи я ещё подумаю, - Оттон завершил письмо размашистым росчерком и, окинув проделанную работу удовлетворённым взглядом, отставил бокал вина в сторону, принявшись сворачивать пергамент в трубочку. – Так в чём же состоит ваша просьба, молодой человек?
Райнер с любопытством рассматривал графа, явно не утруждаясь мыслью о том, что тому это может быть неприятно.
Роберт кинул беглый взгляд на Райнера, размышляя, стоит ли предложить разговор наедине, но решил, что, будь у Оттона от сына секреты, он сам отослал бы его, поэтому граф начал быстро говорить:
- Не знаю, в курсе ли вы, но вчера было повешено несколько дворян – сторонников короля… Среди них был и мой отец, - Лестер на секунду замолчал, но тут же продолжил: - Сомнений в том, что это устроил шериф Ноттингемский, нет. Я прошу у вас помочь мне восстановить справедливость и наказать убийцу отца.
Выпалив это на одном дыхании, Роберт с надеждой взглянул на герцога.
Оттон капнул воском на пергамент и поставил на нём свою печать.
- Райнер, будь добр, - герцог протянул письмо сыну.
Парень нарочито медленно поднялся с кресла, взял свиток и молча пошёл к выходу. Проходя мимо Роберта, он пристально посмотрел тому в глазах, ехидно ухмыльнувшись.
- А вот теперь, – Оттон соединил кончики пальцев, глядя поверх рук на графа, - мы поговорим о вашей просьбе. Присядьте, – он указал на кресло. – Итак. Теперь вы думаете, что это не Гисборн убил вашего отца, а шериф. Не слишком ли часто меняются подозреваемые?
Роберт нахмурился. Опять герцог говорит с ним, как с мальчишкой!
- Подозреваемые не меняются, – как можно спокойнее ответил он. – Я лишь думал, что Гай помогал шерифу в этом. Теперь я знаю, что это не так, и готов еще раз принести свои извинения, но… – Роберт посмотрел Оттону в глаза. – Я уверен, что вы знаете, что задумал Вейзи, и вряд ли будете наблюдать со стороны. Достижение моей цели будет способствовать достижению вашей, не так ли? Так почему бы нам не объединиться? – предложил граф, и тут же поспешно добавил: – Я понимаю, что у вас и без меня достаточно воинов, но они не заинтересованы в удаче так, как я. – Роберт выжидающе посмотрел на герцога.
- Цель моего пребывания здесь – это турнир и не более того. Я прибыл сюда лишь по прихоти своего сына, а вы, тем не менее, приписываете мне какие-то грандиозные планы по разоблачению шерифа Ноттингемского, – Оттон кисло улыбнулся. – Вэйзи был назначен на свою должность королём Ричардом и не мне оспаривать его решение.
Роберт еще несколько секунд смотрел в глаза герцогу, а потом резко встал.
- Что ж, спасибо, что выслушали меня, - сухо произнес он, хотя понимал, что обижаться ему не на что. – Всего наилучшего.
Поклонившись, он направился к выходу.
Оттон закатил глаза к потолку:
- Боже, дай мне сил… Стойте, граф. Я хочу, чтобы вы уяснили кое-что для себя. Тот факт, что я какой-то там herr Брауншвейгский, не даёт мне права прийти к шерифу и снести ему голову с плеч одним взмахом руки. Я не Ричард, и моё слово не столь весомо здесь, в его владениях. Будь Вэйзи на моей территории, я бы давно знал, что с ним сделать. Но сейчас мы играем на чужой стороне и должны соблюдать определённые правила, – герцог многозначительно посмотрел на Роберта. – Поэтому, граф, не наделайте глупостей. А теперь можете идти, - но, прежде чем Лестер удалился, Оттон добавил, но так тихо, словно эти слова предназначались только для него: – И будьте уверены – ваш отец ещё будет отомщён. Всему своё время…
Услышав последние слова герцога, Роберт резко обернулся, будто хотел удостовериться, что ему не послышалось. В его глазах загорелась надежда.
- Ваше Высочество, - повторил он уже более почтительно, и, еще раз поклонившись, вышел из шатра.
Но не успел он пройти и пары метров, как его остановил сын герцога. Точнее, они едва не столкнулись у входа.
- Извольте смотреть, куда прёте, – прошипел Райнер. Не дав Роберту возможности ответить колкостью на колкость, он прошёл в шатёр, толкнув графа плечом. Герцог этого, однако, не заметил.
- Гонец привёз тебе письмо, отец, – Райнер положил свёрток на стол.
- Спасибо, Райнер.
- Чего этому графику было от тебя нужно?
- Да так, – Оттон развернул письмо, – дела семейные.
Райнер фыркнул:
- Очередной попрошайка.
- Ты слишком строг к нему, – герцог улыбнулся. – Он желает отомстить за отца, поддержать честь своего дома. Это похвально, - он достал чистый пергамент для нового письма. – Люблю таких.
- Кто бы сомневался, – фыркнул Райан.

Народу на ристалище с каждой минутой становилось всё больше и больше. Желающие посмотреть на бои «настоящих» рыцарей стекались со всех окрестностей Ноттингема и близлежащих поселений. Предстоящее мероприятие и правда стоило того, чтобы потратить день-другой, предавшись праздному шатанию. Можно даже было рискнуть потратить пару монет и попытать счастье на стрельбище, где можно было выиграть серебряную стрелу. И ведь находились отчаянные, шедшие на такую авантюру! Впрочем, всё это мало занимало Гисборна. В данный момент он пытался с минимумом потерь пробраться к условленному месту, где должна была состояться встреча с Вэйзи.
Гай пришёл первым. Барабаня пальцами по кожаному эфесу двуручного меча, он небрежно оправил плащ на плечах. На плаще красовалась вышивка с гербом Брауншвейгов: три льва на красном поле и орёл на жёлтом. Этим плащом его снабдил Райнер, сказав, раз он теперь выступает на турнире от имени Оттона, то и знаки отличия должны быть его. Впрочем, случись такое, что Гисборн выиграет, награду он не будет вынужден отдавать или делить с герцогом. Того подобного рода выигрыш не интересовал.
- Гисборн! - Вэйзи вынырнул из толпы довольно бодро. Увидев Гая, он всё же сохранил улыбку на лице, но в ней появилась некая натянутость. - Что это у тебя за странный наряд?
- Цвета моего нового патрона, - хмыкнул Гисборн. – Герцога Брауншвейгского.
- Ты принес присягу герцогу другой державы? - недоумению Вэйзи не было предела. - Это государственная измена, ты в курсе?
Гисборн пожал плечами:
- Я думаю его дядя, Львиное Сердце, будет не против, когда вернётся в Англию. В конце концов, обоих скрепляют тёплые дружеские отношения. Да и, - Гай усмехнулся, - кто бы говорил о государственной измене.
- То есть на тебя в нашем деле я рассчитывать не могу, и ты, я так понимаю, не станешь помогать мне осуществлять наш план. И Суссекс тебе не нужен?
- Ваш план, милорд, был выгоден только вам. Шансов на то, чтобы выйти сухим из воды у меня практически не было. Вы же не думаете, что никто не заметил бы массовой гибели знатных господ на турнире? Обвинили бы вас, как организатора, и меня заодно, как сообщника. Всем будет наплевать, что я на вас уже не работаю. – Гай улыбнулся. – Я же должен был как-то себя обезопасить.
- Идиот, - отрезал Вэйзи и, приблизившись к Гаю, сказал: - Ты мог получить целое графство, а продался за цветную ливрею!
- Вы вечно обещаете мне воздушные замки и горы золота, но что я получаю взамен? – рыкнул Гисборн. – Да ничего! Оскорбления, насмешки и новые безумные поручения, приправленные парочкой обещаний, которым не суждено сбыться.
- Я уже замолвил слово за тебя у принца, дубина стаеросовая! - вцепился ему в ворот шериф. - А впрочем... ты можешь служить кому хочешь. Но знай - Ноттингема ты живым не покинешь, это я тебе обещаю. И это обещание я сдержу. Так что подумай еще раз прежде!
Гай стряхнул руку шерифа:
- Вы же не думаете меня запугать? Я слишком долго на вас работал, чтобы всерьёз испугаться. А убив меня, чего вы добьётесь? Разве только потешите своё самолюбие и восстановите пошатнувшуюся уверенность в собственном авторитете. Впрочем, - рыцарь сжал рукоять меча, словно ощущение оружия в руке придавало ему уверенности, - мне будет уже всё равно.
- Ну как знаешь, лопух, - Вэйзи развернулся и направился прочь.
Гисборн проводил шерифа взглядом и, сплюнув, пошёл к палатке Брауншвейга. Вот и поговорили, называется. Всё это давно шло к подобного рода развязке. Слишком давно Гай ощущал в себе нарастающее чувство недовольства и несогласия со своей судьбой. На неделе его взгляды на жизнь могли меняться неоднократно. Так по вторникам, средам, четвергам и пятницам шериф вполне мог положиться на рыцаря. Но лучше Вэйзи было бы не знать, что творится у того на уме в другие дни. Сейчас, когда всё это разрешилось, Гай чувствовал себя словно бы… легче. И одновременно каким-то потерянным. Как будто внутри у него образовалась пустота. Столько лет он был на одном месте. Он слишком привык к своей размеренной жизни, порядком подзабыв, что такое балансировать на лезвии ножа между жизнью и смертью. Однако из этих невесёлых размышлений его вывело неожиданное появление Райнера. Гисборн чуть ли не столкнулся с ним нос к носу.
- Что ты тут делаешь? – опешил Гай.
- Тот же вопрос, – ухмыльнулся парень. Что-то в его глазах заставило рыцаря содрогнуться. Здесь всё было ясно без слов.
- Что ты слышал? – спросил Гисборн.
Райнер задумчиво почесал подбородок:
- Боюсь, что мой ответ тебя огорчит, а ты и без того выглядишь весьма удручённым.
- Так заметно? – Гай изобразил удивление.
- Никудышный из тебя враль, - Райнер похлопал рыцаря по плечу. – В нашем деле: хочешь жить – умей вертеться. Знаешь, мне даже интересно стало. Не расскажешь ли поподробнее, а каком таком деле…
- Нет.
- Ну ладно, ладно. Я только спросил…
Гисборн угрюмо уставился себе под ноги. Это «дело» ещё аукнется ему сегодня. Райнер об этом позаботится.

Вэйзи меж тем отправился к какой-то темной заколоченной повозке, стоявший поодаль от шатра Гисборна. Там явно было что-то ценное, поскольку повозка была окована стальными полосами, и сооружена была из прочного дуба. Старик, покряхтев, вскарабкался на подножку и, открыв дверцу, настолько маленькую, что даже ему пришлось согнуться в три погибели, оказался во тьме. Несколько раз он чиркнул огнивом, пока наконец не зажег огарок свечи осветившей лицо второго человека, находящегося тут.
- Привет, Биньямин, - сказал Вэйзи.
Перед ним за решеткой настолько частой, что не протиснулась бы и рука, сидел знаменитый Ноттингемский оборотень.
Мордерер прикрыл глаза ладонью и отвернулся. Яркий свет больно резал. Да и лицо шерифа, неверно очерченное пляшущим огнём, вид имело не самый лицеприятный.
- Провались ты к дьяволу, старый хрен, - вместо приветствия отчеканил Биньямин.
- Обязательно. Только я в него не верю... - Вэйзи прижался головой к решетке и принялся проникновенно говорить Мордереру в лицо. - Послушай Беня, полагаю, ты не прочь освободиться из заточения и отправиться в свою родную Иудею, м? Или может быть ты хотел бы найти ту, что убежала от тебя. Я знаю, где ее найти...
- Ничего ты не знаешь! – рявкнул Биньямин, резко бросившись на решётку, с явным намерением схватить шерифа то ли за нос, то ли за уши. Но сквозь прутья он смог просунуть только пальцы. Стиснув решётку, он издал какой-то гулкий рык и, снова забившись в угол, накрыл голову руками, словно закрывая её от побоев.
Камилла… После смерти Левина он забыл обо всём, кроме мести. И он забыл о ней. Всё, о чём он думал, было планом мести Вэйзи. А теперь, сидя в клетке, что он из себя представлял? Жалкое зрелище. Попался в мышеловку шерифа. А Камилла? Убежала? Она убежала от него? Что он при этом чувствовал?
- Ничего, - прошептал Биньямин, так тихо, что сам едва мог расслышать свой голос.
Он был сам не свой всё это время. Немудрено, что девушка испугалась. Но хотел ли он вернуть её – это был уже другой вопрос.
- Вы убили моего дядю.
- Он сам подписал себе приговор, покрывая тебя - убийцу. Уж ты-то должен понимать, что на моем месте ты бы поступил точно так же. Короче говоря - у меня к тебе деловое предложение. Если ты согласен - у тебя появится возможность обрести свободу. Если нет - так нет. Сгниешь в этой клетке, а пред тем тебя выставят на площадь, где люди будут над тобой потешаться и швырять грязь. Надо тебе это? Нет. Короче говоря, если тебе нужна та девка - я скажу, где ты сможешь ее найти.
- Зачем вам это? – недоверчиво спросил Биньямин.
- Ты глупый мальчишка - ничего не умеешь, кроме как убивать. Хочу, чтоб ты оказал мне услугу. Это будет не беззащитная жертва, ты должен будешь выступить на турнире.
Мордерер нахмурился и с минуту молчал, сверля Вэйзи задумчивым взглядом, а потом его лицо вдруг прояснилось, и губы растянулись в неестественной улыбке.
- Так я теперь ещё и на убийцу моего дяди работать должен! – на четвереньках он подполз к решётке. – Славненько. А откуда я знаю, что вы потом меня не вздёрнете на первом же суку? Или с чего вы взяли, что я вас не придушу? Ну или там… вырву ваше гнилое сердце и съем его?
- Потому что тебе нравится убивать. Ты - пропащее существо. - Вэйзи довольно ухмыльнулся. Он знал, что Мордерер у него в руках. - Куда бы ты ни пошел, ты везде будешь убивать, и прятаться.
Шериф отклонился назад, по-прежнему довольно ухмыляясь.
- Я шериф. Я видел сотни преступников. Они не меняются. Даже убей ты меня сейчас, ты бы продолжил это делать и дальше, с невинными. Это вкус крови, он пьянит. Понимать, что в твоих руках оборвать чью-то жизнь. Мы с тобой в этом похожи. Только я могу убивать в рамках закона врагов своих, а ты - нет. Но я могу дать тебе такую возможность.
Биньямин хмыкнул:
- И при этом вы будете оставаться моим врагом номер один. Это даже забавно. Мне придётся постоянно сдерживать себя, чтобы случайно не распустить руки… Но так ведь даже интереснее, не так ли? – он рассмеялся неприятным лающим смехом. – И кого же я должен убить?
- Гая Гисборна. - ответил Вэйзи. - Сегодня один из вас должен погибнуть на турнире. И я надеюсь, это будешь не ты. Убьешь - займешь его место. А заодно я приведу тебя к твоей девчонке.
- Гисборн, - Мордерер словно выплюнул это имя. Из-за него он оказался в этой клетке. Один раз ему и его прихвостням удалось его обставить, но это больше не повторится. – Считайте, что он уже мёртв.
- Я принесу тебе твое обмундирование... Да... и убежать не удастся.
- Я хочу обратно свои когти, - заявил Биньямин. – И не собираюсь я убегать. Во всяком случае, не сейчас.
- Получишь свои когти. Мы даже обрядим тебя поэффектнее, чтоб тянул на оборотня. Людям нужно представление!
- Мой старый костюм был не так уж и плох, - буркнул парень. Волчий наряд ему и правда нравился. Он к нему буквально прирос. – Во всяком случае, достаточно хорош, чтобы водить вас, тёмное дурачьё, за нос, - он ударил ногой по железным прутьям. – Когда меня уже выпустят? Не могу здесь сидеть. Всё тело затекло.
Вэйзи нахмурился:
- Ладно, - он выудил из кармана ключи и со скрежетом открыл замок. - Можешь прогуляться.
Биньямин на карачках вылез из своей клетки. Выйдя на свет Божий, он с наслаждением потянулся. Стоило хорошенько размяться перед турниром, а заодно привести свои мысли в порядок. Искоса бросив на шерифа лукавый взгляд, Мордерер, не сказав ни слова, скрылся за ближайшей палаткой.

- И всё-таки…
За всё время разговора Оттон практически ни разу не посмотрел на Гисборна. Казалось, его больше интересует содержимое его резного кубка, который он беспрестанно вертел туда-сюда меж ладоней. Однако Райнер проявлял куда больший интерес к допрашиваемому, не сводя с того своих насмешливых глаз. Гай со всей определённостью не мог бы сказать, что его раздражало больше.
- Это уже не имеет никакого значения, - вновь повторил Гисборн.
- Шериф что-то замышлял, замышляет и будет замышлять. Вы, сэр Гай, знаете, что именно, - герцог очень аккуратно поставил кубок на стол. – И мне надо знать то, что знаете вы. Я понятно выражаюсь?
- Вполне, - рыцарь поёрзал в жёстком кресле.
- И… в чём же проблема? – Оттон расплылся в улыбке. Не будь она столь холодной и отталкивающей, Гисборн, возможно, и ответил бы ему.
- Я думаю, сэр, это уже не имеет значения.
Герцог Брауншвейгский соединил кончики пальцев и глянул поверх «домика» на упрямого рыцаря. Райнер, подперев подбородок рукой, с интересом наблюдал за обоими.
- Я хочу, чтобы вы поняли, сэр Гай, - Оттон поднялся из-за стола. – Так как теперь вы находитесь под моей опекой, то вы можете не бояться, что кое-что, рассказанное вами о своём бывшем патроне, каким-то образом выйдет наружу.
- Вы слишком плохо знаете Вэйзи, - усмехнулся Гисборн.
- А вы слишком плохо знаете меня, - в голосе герцога послышались стальные нотки. Мгновение, и со стола полетел не только кубок, расплёскивая вино, но и многочисленные свитки.– И я не потерплю, чтобы мои подчинённые ставили мне условия!
Гай напряжённо сжал подлокотники; костяшки на его пальцах побелели. Полы шатра пропустили свет с улицы, и внутрь заглянул стражник.
- Всё в порядке, милорд?
- Прочь! – рявкнул Оттон.
Водворив на место выбившуюся прядь волос, герцог вновь занял прежнее место. В шатре воцарилось молчание.
Гисборн уставился на свои сапоги. Весьма потасканные и грязные. Мысленно он прокручивал раз за разом один и тот же вопрос: Почему ему так тяжело ответить? Шерифу он уже ничего не должен, его жизнь отныне зависит от человека, сидящего перед ним. Так почему же всё-таки он не может совершить это… предательство? Что-то внутри него всё-таки упорно противилось этому, словно страшась окончательно разрушить последний мост. Но всё и так уже было разрушено. Вэйзи поклялся, что живым Гисборн не покинет стен Ноттингема. Так в чём же дело? Не рассказав Оттону о замысле шерифа, Гай вполне может не дожить до турнира. Вспыльчивый характер герцога тому в подтверждение.
- Я… - рыцарь поморщился, услышав свой голос. – Я должен был сражаться на турнире отравленным оружием, чтобы убрать всех нежелательных людей. Людей короля Ричарда, - Гисборна словно обдало жаром. Имя родного дяди герцога вряд ли было для того пустым звуком.
- Умно, – Оттон кивнул. – А что же теперь? Вы отказались?
- Да. Но я думаю, он найдёт другого человека, который выполнит его поручение.
Брауншвейг облокотился на стол и наклонился вперёд, впившись в Гая острым взглядом.
- А почему вдруг вы отказались?
”Потому что Мэриан не хотела, чтобы я это делал” – подумал Гисборн. Сам же он не хотел, чтобы этот поступок оттолкнул её от него. Но теперь всё это уже было бессмысленно.
- Я не мог пойти на это. Не мог… - он запнулся, - пойти против короны.
- Да неужели, сэр Гай? – Оттон улыбнулся. – О, это похвально, – он вновь откинулся на спинку кресла. – А как же шериф отреагировал на ваш приступ благородности?
- Пообещал, что живым мне Ноттингем не покинуть, – Гисборн криво ухмыльнулся.
- Что ж, весьма справедливо, – заметил Оттон. Ухмылка стёрлась с лица рыцаря. – Но кто знает, как всё ещё сложится. Вы можете идти, сэр Гай.
Как только Гисборн удалился, Райнер поднялся с насиженного места и прошёлся вдоль шатра.
- Что ты думаешь с ним делать?
- Если Вэйзи не исполнит свой приговор, то что-нибудь я для него придумаю. Впрочем, за ним и сейчас надо приглядывать. Тёмная лошадка, чёрт его разберёт, что у него на уме.
- Думаешь, нам его подослали?
Герцог отмахнулся:
- Нет, право слово, на кой шерифу сдалось подсовывать нам этого Гисборна. Скорее он отправил бы того в Святую Землю убить короля. Я ему в этом отношении не интересен.
- Но Ричард твой дядя.
- И поэтому я о нём и беспокоюсь. Но беспокоюсь в меру. Когда Ричард вообще кого-нибудь слушал? – Оттон поднялся из-за стола. – Мальчик мой, помоги мне собрать эти бумаги.

По сигналу Вэйзи трубачи дали начало бою. Судя по вооружению, рыцари со стороны "норманнов" делали ставку на оружие и доспехи средней тяжести, в тот момент как "саксы" были тяжеловооруженными. Саксонцами командовал Маршалл, судя по цветам на гербе, правда, из-за шлема было не ясно, кто из братьев, но стоило ему только прокричать свой боевой клич, подняв в воздух длинный меч, как сразу стало понятно, что это был младший брат - Уильям.
Сам же Уильям оглядел стан врага, и отметил, что хотя Вэйзи и говорил о том, что в бою силы были равны, очевидно, хитрый старик рассчитывал на неумение считать как дворян (грамотные среди них встречались редко), так и, уж тем более, крестьянства: в войске "саксонцев" было шестьдесят рыцарей и сквайров, а в войске "норманнов" - семьдесят. Кроме того, все участники союза против Вэйзи и принца были в стане "саксов", в стане Маршалла. А, значит, Робин не обманул. Значит кто-то из "норманнов" - убийца. Осталось только узнать - кто.

Гисборна, меж тем, с двух сторон приперли Филипп Мальвуазен и Реджинальд Фрон-де-Беф.
- Рассечем их строй надвое! - прохрипел барон.
- Лучше, загнем фланг и ударим в тыл, - ответил Мальвуазен. - Никто не уйдет просто так.

- Чем это моя секира воняет? Ты что ей, задницу чесал? - поинтересовался барон, на что Мальвуазен разразился заливистым смехом.

Райнер оказался по другую сторону от Гисборна в рядах "саксонцев". Для него не имело значения, за кого биться, лишь бы поучаствовать в этой «заварушке», как окрестил Оттон турнир. Подняв окованный железом щит, Райнер ударил по нему мечом и звонким голосом поддержал их предводителя. Тот факт, что драться им предстояло острым оружием, ничуть не смущало парня. Шериф Ноттингема решил устроить настоящее зрелище.

Гисборн, тем временем, за опущенным забралом скрежетал зубами. Толкающиеся соседи по обеим сторонам уже изрядно вывели его из себя. Общей радости по поводу предстоящей резни он не разделял. Согласись он на условия Вэйзи, всё было бы гораздо проще. Отравленный меч сейчас был бы в его руке. А теперь любой на этом поле мог оказаться владельцем смертоносного оружия. Мечи им выдавали при выходе на поле. Своего оружия здесь ни у кого не было. Во всяком случае, видимого. Спрятанный за голенищем нож наверняка был у каждого второго. Гай окинул критическим взглядом доставшийся ему меч. Тяжёлый двуручник с двойной гардой. Металл тёмный, практически такой же, как его доспехи. Хорош против доспехов их противников, только размахнуться им будет практически негде. Чёртов меч! У остальных были в основном бастарды или секиры. Если он останется на ногах к концу битвы, то это будет поистине чудо.

«Господи, - подумал Гисборн, - дай мне смирение принять то, что я не могу изменить, волю изменять то, что не могу принять, и удачу, дабы я не слишком часто при этом портачил».

Два войска, вопя, рыча и лязгая доспехами, двинулись друг на друга.

Когда два отряда оказались друг от друга в десятке ярдов, предводительсвующий над отрядом "норманнов" сэр Бриан перешел на бег и вслед за ним другие рыцари - армия врубилась в армию с оглушительным грохотом. Было очень тесно, Гая с боков постоянно пихали и теснили, так же как он других, а перед его взором воцарился хаос из мечей, секир, копий, кольчуг, шлемов и щитов. Весь этот лязг заглушало ликование толпы. Вот, справа от него раздался первый вопль - сэр Реджинальд саданул кого-то секирой в ключицу, и рыцарь пал на колени. Однако вслед за этим Фрон де Бефа потеснили и он исчез где-то сзади - Гисборн остался без прикрытия. И тут же в образовавшуюся брешь хлынул противник: перед Гисборном возник какой-то сквайр с копьем, прикрывающий Эссекса с мечом и щитом в закрытом шлеме "ведром". Сквайр определенно целился Гаю в корпус, и когда рыцарь отбивал его атаку, Эссекс тут же устремлялся вперед и наносил удар мечом, а затем снова отступал под прикрытие копья.

- Ааааааааа!!!! - слева, повалился набок, держась за лицо, Мальвуазен. Зря он надел обычный норманнский шлем, который не закрывал челюсти и глаза.

Гисборн с силой оттолкнул кого-то в сторону, чтобы расчистить себе место. Двуручник против копья – не самый лучший вариант. По-хорошему, к такому мечу ему нужен был в пару «кошкодёр», но никому из участников выбора не давали. Шансы на то, что ему удастся перерубить древко копья, практически приравнивались к нулю. Оставался один вариант – отвести пику в сторону и успеть добраться до Эссекса раньше, чем он успеет снова спрятаться за сквайром.

Взявшись левой рукой за незаточенную часть меча между гардой и «кабаньими клыками», при новом выпаде сквайра Гисборн, что было сил, рубанул мечом по древку. Копейщик действовал быстро, но и Гай слишком поторопился, поэтому удар меча пришёлся на наконечник копья. Острое «жало» покосилось набок от такого столкновения. Однако тут же не заставил себя ждать Эссекс. Его меч пронзительно скрежетнул по кирасе Гисборна. Рыцарь наотмашь полоснул мечом по воздуху, но клинок лишь остриём задел шлем Эссекса, проделав в нём неглубокую борозду. Но теперь Гай вклинился между ним и копейщиком. Хотя сквайр скоро выйдет из строя: копьём с кривой пикой много дырок не наделаешь.

Эссексу несомненно с его оружием было управляться легче. Но тяжёлые доспехи сковывали его движения. Массивный двуручник вскрывал такие как консервную банку. Однако противник умело уходил от ударов или отводил их щитом, который уже изрядно выщербился. Сквайр, про которого Гисборн уже и забыть успел, еле развернувшись со своим копьём, прицелился рыцарю в спину. И всё бы шло не плохо, если бы не скособоченный наконечник. Он скользнул по доспеху и оказался под левой подмышкой Гисборна. Вовремя заметив это недоразумение и, не дав противнику возможности ранить незащищённое место, Гай схватил копьё за древко и резко дёрнул вперёд. Не ожидавший этого сквайр выпустил из рук своё оружие и сам чуть не загремел носом. Наконечник копья ударился в грудь Эссекса, окончательно погнувшись. Отбросив никчёмную палку в сторону, Гисборн обрушил на голову Эссекса серию ударов. Порядком запыхавшийся противник не выдержал такого натиска и вскоре тяжеловесный меч рыцаря со скрежетом рассёк доспехи на его правом плече, вгрызаясь в плоть и кости.

Вырвав меч, Гай мельком оглянулся. На поле творилось какое-то месиво из тел, закованных в железо. Над полем звучали крики, стоны, ругань и лязг оружия. А вокруг на высоких трибунах колыхались сотни лиц и рук. Два сошедшихся на арене противника были словно вырваны с поля боя и перенесены сюда. И никто из этих глупцов, разинувших рты со своих мест, никогда не видевших настоящих сражений, никто из них даже и не подозревал, что это зрелище, которое, мнилось им, было устроено для их развлечения, на самом деле – котёл, в котором представители высших сословий творили политику. На этом небольшом клочке английской земли велась война шерифа Ноттингемского. Здесь и сейчас разворачивалась битва за Англию.



Через некоторое время, стоять на поле оставались лишь половина бойцов. Где-то справа удар за ударом Фрон де Беф крушил секирой чей-то щит, впереди с группой воинов Буагильбер врубался в строй соперника. Слева же произошел небольшой поединок - Маршалл оказался лицом к лицу с лордом Дерби - старым союзником шерифа, прибывшим по его личному приглашению. Меч Маршалла уже был порядком зазубрен и в крови, Дерби же воспользовался цепом. В другой руке он сжимал кинжал.
Де Форе, пользуясь преимуществом в скорости и тем, что все-таки до сих пор практически не участвовал в битве, кинулся на врага, раскрутив цеп над головой, и обрушил его на Маршалла. Тот не смог отбить удар, однако тяжелый наплечник сдержал удар, лишь слегка прогнувшись. Дерби уколол кинжалом в бок Маршалла, однако, тот сумел уйти и перешел в контратаку. Этот перехват инициативы и сказался на де Форе - у него не было оружия, предназначенного для обороны, а лишь для нападения, а потому все, что он мог противопоставить тяжелым ударам графа - уклонение с периодическими выпадами. Но Маршалл держал его на расстоянии. И вот сильный удар меча выбил из рук противника цеп. Де Форе ответил ударом кинжала, но лезвие проскользило по кольчуге, зато он открылся и Маршалл получил возможность удара, что он и сделал - клинок прошел снизу между ног Дерби и поразил его в пах. Соперник взвыл и, попятившись, повалился на спину, затем скорчившись на земле.
В следующую же секунду меч Буагильбера обрушился на поврежденный наплечник Маршалла и тот, потеряв равновесие, рухнул наземь.

Драться за норманнов или саксонцев было для сэра Натаниэля делом непринципиальным, поэтому он просто выбрал для себя зеленую ленточку, так как счел, что она больше подходит к его доспехам, и благодаря этому оказался в рядах саксов. Но дальнейшие события завертелись так быстро, что Нейт не успел понять, как оказался на турнирном поле с секирой в руках.
Впрочем, долго думать ему не дали; как только строй разомкнулся, и бой распался на индивидуальные схватки, Нейт быстро получил удар по затылку - только надежный шлем спас его от увечья.
Вся романтическая дурь быстро вылетела из головы, взревев не своим голосом, Натаниэль поудобнее перехватил свое оружие и обрушился всей мощью на зачинщика. Орудуя секирой, как топором, Нейт наносил один за другим тяжелые удары - щит противника можно было разбирать на лучины, впрочем, рыцарь не растерялся и, отбросив уже бесполезный щит, успел отскочить и выхватить свой меч прежде, чем секира пробила бы его броню. Натти слишком поздно понял эту уловку, сделал выпад и едва не упал вперед, увлекаемый весом собственных доспехов.
Противник не замедлил воспользоваться его замешкой и выбросил вперед руку с мечом, расчет оказался на удивление верным - клинок попал в левое предплечье Нейта, аккурат в зазор между латами.
- Признаться, я не сторонник мнения о том, что шрамы украшают мужчину, - сквозь зубы прошипел Натаниэль, уходя от нового удара и крепче сжимая свою секиру. – Но возможно вы придерживаетесь иного мнения?
Один удар с разворота и меч выбит из рук ошеломленного противника, второй - и лезвие секиры пробило панцирь. Норманнский рыцарь покачнулся и рухнул на колени.
Тем временем Роджер Торнтон, тоже оказавшийся в команде "зеленых", сражался сразу с двумя противниками, имевшими несчастье столкнуться с ним на поле боя. Он отбил щитом удар одного из них и обрушил свой молот на голову другого - ведроголового. Раздался звон, и атакованный покачнулся.
- Ага! - обрадовался Торнтон, но тут заметил зеленую ленточку. Однако о досадном недоразумении пришлось тут же забыть, так как второй рыцарь явно сражался за "норманнов". Град ударов обрушился на Торнтона, спрятавшегося за щитом. Массивный рыцарь в темно-зелёных доспехах с диким хохотом продолжал наступление, предчувствуя скорую победу над Роджером, чьих сил хватало только на то, чтобы потихоньку отступать. Но тут опомнился ведроголовый и ткнул великана в незащищенную подмышку. Тот взвыл от боли и подпрыгнул.
Торнтон же перешел в наступление и, подбежав к раненому, замахнулся молотом и... опять попал по ведроголовому.
- Он - мой! - нашелся Роджер и все-таки ткнул коленом великана, которому итак уже было не до боя.
Роджер потопал дальше, ища себе нового противника. Такой нашелся довольно скоро. Только черного рыцаря он о своем появлении не предупредил. Норманн набросился на Торнтона слева. Двуручный меч рассек воздух впереди.
..и тотчас встретился с лезвием боевой секиры.
- Не зевать на поле брани! - весело крикнул Нейт, успевший оттолкнуть Роджера и принять удар на себя. Секира дрогнула под напором меча, но выдержала, тогда разозленный норманн взревел и без особых затей просто вмазал кольчужной перчаткой в зубы своему противнику. Натаниэль, находившийся к этому моменту уже без своего спасительного шлема, невольно выпустил оружие и схватился за разбитое лицо.
Но тут на помощь неожиданному союзнику подоспел Торнтон. Молот обрушился на лицо врага. Шлем не мог уберечь нос и, судя по реакции норманна, не уберег. После еще нескольких ударов враг распластался на земле. Изрядно вспотевший Роджер подошел к союзнику:
- Я - Роджер Торнтон. Спасибо за помощь. Как вы, сэр... - Торнтон с беспокойством смотрел на Нейта, прижавшего к лицу окровавленные руки.
Но тот, несмотря на раны, не изменил себе и даже в таком состоянии умудрился отвесить поклон:
- Мое имя Натаниэль Блэк, - ответил рыцарь.- И в свою очередь, сэр Торнтон, позвольте поблагодарить вас за оказанную услугу.- Натти кивнул в сторону побитого соперника.- Но стоит отложить прочие любезности на потом, если мы хотим дожить до окончания турнира…
На рыцарей напало сразу три норманна; Натаниэль едва успел подхватить свою секиру и отразить ею первые удары врага. Кровь, стекающая по лицу, почти полностью дезориентировала его, к тому же странная боль от раненого плеча растекалась по всей руке, Нейт слабел и понимал это. Но разве мог он оставить схватку, уйти с позором, когда на него с трибун смотрели граф, Анна Кароли, Эмили, Роза, Сьюзен, Кэтти, Натали… мисс Натали??
Нейт машинально повернул голову в сторону зрителей. И тотчас получил удар в висок рукоятью меча.
-Сhe cazzo!*- успел пробормотать рыцарь, прежде чем бессознательно грохнуться на Торнтона, едва не придавив того своим телом.
Роджер от неожиданности выронил оружие и еле успел увернуться от падающего рыцаря. «Пронесло», - подумал рыцарь, но тут заметил троих стремительно приближающихся врагов. Поднять молот времени не было.
- Сдаюсь я, сдаюсь, - Роджер приподнял руки в примирительном жесте.
Норманны остановились перед ним. Как оказалось, чтобы отыскать наиболее уязвимые места. Торнтон и пикнуть не успел, как секира вонзилась в его правый бок. Он упал на колени, и насчитал еще четыре полученных удара прежде, чем отправиться в бессознательное.

________________________________________________________________________________
* импульсивное выражение, которое в вежливой форме переведем : «что за хрень?!»

Совместный пост Флим и Хорна