Автор: MisterX Персонажи: Мэриан, Гай, Робин и другие
Рейтинг: PG-15, временами R.
Жанр: drama/romance
Дискламер: персонажи принадлежат BBC. Заимствую, но возвращаю по первому требованию.
Саммари: Мэриан выходит замуж за Гисборна, стремясь защитить отца. Но любовный треугольник все еще цел и устойчив.
Добавлено (19.10.10, 20:40)
---------------------------------------------
Пока смерть не разлучит нас...
Её рука не дрожала, когда безымянный палец стиснул золотой ободок обручального кольца. Так же спокойны и тверды были губы, произносившие клятву верности и обещавшие любить и почитать супруга до самой смерти и быть с ним «в горе и радости, богатстве и бедности, в болезни и здравии».
Да, она была спокойна – внешне. А внутри как будто что-то оборвалось и полетело в ледяную пропасть, когда седовласый священник, проводивший обряд венчания, объявил её, Мэриан Найтон, и сэра Гая Гисборна мужем и женой. Святой отец добродушно улыбнулся, позволяя новобрачным поцеловать друг друга. Нетерпеливые губы коснулись её сомкнутых, неподвижных губ. Она не ответила на ласку, решив про себя, что брак, заключенный ради спасения семьи от гнева местного шерифа, отнюдь не обязывает ее изображать радость и заранее освобождает от каких-либо угрызений совести.
Она до последнего надеялась, что после слов священника, вопрошающих паству о том, есть ли причины, мешающие браку, кто-нибудь остановит обряд. Спаситель скажет, что она, Мэриан Найтон, грешит против собственной совести, потому что выходит замуж по принуждению. Что такой брак – преступление против Божьей воли, и поэтому не принесет ничего, кроме бед. Но того, кто мог бы возразить, не нашлось, и церемония прошла без помех.
«Леди Гисборн», - Гай с удовольствием произнес её новое имя и учтиво подал руку. Вместе они направились к выходу из маленькой церквушки, где только что закончилась безмятежная девичья жизнь дочери сэра Эдварда Найтона. Голос в толпе громко предрёк: «Муж в доме будет главным. Видали, как он первым шагнул на ступеньку лестницы?» Гай, услышав это, довольно усмехнулся и смерил красноречивым взглядом побледневшую жену.
Они шли через коридор гостей. Под ноги им летели розоватые, лиловые и желтые, как цыплячий пух, полевые цветы; в воздухе стоял густой аромат розмарина. Молодожёнов щедро осыпали пшеницей нового урожая, бросая её пригоршнями и приговаривая: «Хлеб для жизни и пудинг - навсегда!» Новобрачный, недовольный старинной традицией, тут же тряхнул головой, избавляясь от застрявших в его густых волосах пшеничных зерен. Невеста, в отличие от него, была безучастна к пожеланиям благополучия и богатства. Однако на словах «сколько орехов в корзине – столько и колыбелей в доме» она вздрогнула, словно очнулась ото сна. Кровь прилила к ее щекам, и леди Гисборн была вынуждена опустить голову, чтобы скрыть смущение и непонятный, обжигающий стыд.
Чуть успокоившись, она повернулась к жениху и натянуто улыбнулась. Но, встретив его взгляд, окончательно смешалась. Она еще ни разу не видела Гисборна таким воодушевленным, ведь он – поразительное дело! - не пытался скрыть обуревавших его эмоций. На резко очерченных скулах выступил нервный румянец, а в потемневших от волнения глазах отражалась такая безудержная радость, что Мэриан на мгновение стало совестно от того, что она не разделяла его чувств. Он сжал её руку, и девушка с изумлением ощутила, как подрагивают его пальцы. Видимо, привычное самообладание сегодня ненадолго изменило Гисборну.
Он помог ей забраться в карету и сел рядом. Кучер тронул поводья и весело прикрикнул на лошадей. Свадебный поезд, украшенный лентами и цветами, направился в сторону Ноттингемского замка. Вслед ему неслись напутственные голоса церковных колоколов, обещающие молодоженам счастье.
***
Сэр Эдвард Найтон наблюдал за дочерью, на лице которой было написано все, что угодно, но только не радость от свершившегося события. Он был против этой свадьбы, но переупрямить Мэриан, если она сама того не желала, было невозможно.
Когда к его дочери стал проявлять интерес помощник шерифа, Найтон не на шутку испугался. У Мэриан, считал он, как и у любой девицы на выданье, в голове не было ничего, кроме ветра, а отсутствие жизненного опыта могло сыграть с девочкой дурную шутку. Однако пытаться водить на коротком поводке такого человека, как Гисборн, нечего было и думать – о его жестокости и крутом нраве, как и о злопамятности, ходило множество историй.
Значительно осложняло ситуацию то обстоятельство, что новый шериф, наставник Гая, на дух не переносил своего предшественника, и сэр Эдвард лишний раз старался не появляться в Ноттингеме, предпочитая соисканию милостей тихую жизнь в Найтон-холле. Но его уединение омрачала тревога за дальнейшую судьбу дочери. Увидев, как зачастил Гисборн к ним в поместье, и с какой настойчивостью он добивается руки Мэриан, Найтон понял, что тот не отступится и попытается достичь своей цели во что бы то ни стало. Немного утешало то, что намерения в отношении девушки были честными.
Несколько лет назад Мэриан была помолвлена с молодым хозяином Локсли-мэнора, графом Хантингтоном. Но, отправляясь вместе с королем Ричардом в Святую землю, жених расторг помолвку, объяснив негодующей невесте свой поступок тем, что на войне может случиться все, что угодно, а она, Мэриан, должна быть свободна в своем выборе. Прошло пять лет, прежде чем он снова вернулся в родное поместье. Но уже через сутки потерял отчий дом, как и все наследные земли: горячая голова, граф вступился за крестьян, лично приговоренных шерифом к казни, и перебил несколько солдат, в результате чего узники смогли бежать, а Робина объявили вне закона. Сейчас он вместе с таким же отверженными скрывался в Шервудском лесу и по мере сил мешал шерифу творить беззаконие в Ноттингемшире.
Локсли восхищал сэра Эдварда своей смелостью, пренебрежением к опасности и бесшабашностью. Тем, как ловко водил Костлявую за нос. В такой удали было что-то от позерства, ребячливого желания показать себя, будто Робин ни во что не ставил не только смерть, но и собственную жизнь. В мирное время Найтон не желал бы себе лучшего зятя, но выдать за него дочь в нынешних условиях и породниться с лесным разбойником, у которого за душой не было ничего, кроме отваги и благородства, означало поставить крест на мечтах о спокойной старости. Жена Локсли после венчания непременно потеряла бы положение в обществе и стала бы такой же отверженной, как ее муж. Видит Бог, Найтон не хотел для дочери участи парии или молодой вдовы.
Так, может быть, Мэриан права в своем решении? Она предпочла безопасность - своей детской влюбленности в Хантингтона, как и надежность – прежним романтическим порывам. Неужели его девочка повзрослела так быстро, что он этого не заметил?
Вздохнув и окинув дочь невеселым взглядом, сэр Эвард осушил кубок с вином, поднятый за здоровье жениха и невесты.
***
Нет, не о такой свадьбе она мечтала. И не с тем мужчиной хотела пойти к венцу.
Да и глупо было бы сравнивать их – Локсли и Гисборна. Один был ближе кровного брата, а другого она даже про себя редко называла по имени, ограничиваясь сухим и почтительным словом «сэр».
С Робином ей было легко. Они с ним были близнецами, с рождения способными улавливать мысли друг друга и распознавать чаяния, чувствовать боль. Мэриан не сомневалась, что именно он станет её мужем. Да и кому еще она могла полностью открыться? Кто знал достоинства и недостатки ее характера лучше, чем он? А еще рядом с ним было тепло. Согретая душа расправляла крылья, и тогда уходил страх, пропадала нервозность. Робин был так надежен, что верилось: нет беды, из которой он бы не выручил, и нет проблемы, которую он не свел бы на нет своей открытой мальчишеской улыбкой.
Ни война, ни постоянная близость смерти не ожесточили его черты. Разве что после возвращения в Англию прибавилось морщин в уголках его смеющихся и синих, как оперенье зимородка, глаз: там, на Святой земле, люди совершали совсем не святые поступки. И, наверное, только Мэриан понимала, как сильно хотелось Робину отдохнуть, забыть о выжженной пустыне, щедро политой кровью христиан и мусульман, как и о бессмысленном противостоянии своей и чужой веры. Но вместо этого ему снова пришлось брать в руки оружие. Он попал на новую войну, взвалив на себя нелегкое бремя борца с несправедливостью.
О нем слагали легенды, его любили и боготворили простые люди, а все поступки хозяина Шервудского леса непременно приукрашивались, обрастали массой невероятных слухов и сплетен. Робин, не чуждый тщеславия, пал под натиском славы новоявленного героя. Теперь Мэриан все чаще казалось, что никакого графа Хантингтона на свете не существует, а есть только Гуд - громкое имя, в тени которого потерялся знакомый ей с юности Робин Локсли.
«Герою нужно соответствовать, - грустно сказала она отцу, оповещая его о своем решении выйти замуж за помощника шерифа. – Я не хочу мешать Робину и привязывать его к себе. И мне было бы трудно делить его с кем-то еще».
Она сделала свой выбор. Её настоящее и будущее отныне принадлежало другому мужчине. Человеку, от которого веяло угрозой.
В ярости Гай походил на истукана, когда его лицо в рамке иссиня-черных, вьющихся у шеи волос каменело и становилось непроницаемым; губы сжимались в одну тонкую бескровную полоску, а прозрачные голубые глаза застывали, как вода на морозе. В такие моменты Мэриан знала: к нему лучше не приближаться. Клокочущее бешенство могло легко прорваться наружу и взять верх над рассудком.
Впрочем, когда Гисборн пребывал в хорошем настроении (что бывало довольно редко), его черты смягчались, как будто он ненадолго оттаивал. Но в эти мгновения он становился еще опаснее. Мэриан знала эту особенность Гая лучше других. Он мог быть чертовски убедительным и обаятельным, когда требовалось, но это была ловушка для легковерных. Его смирение было обманчивым. Внутри этого человека жил ненасытный зверь, которого никто не мог ни успокоить, ни приручить.
«Как долго продлится терпение зверя, прежде чем он сожрет меня?» - подумала Мэриан, поймав на себе внимательный взгляд Гисборна.
Кто привык побеждать, никогда не покоряется слабому, а с сильным вступает в единоборство не на жизнь, а на смерть, чтобы доказать своё превосходство. Любого, кто попытается опровергнуть эту простую истину, ждет судьба мотылька, решившего измерить силу огня.
TBC…
