Трагическое изложение страшных похождений и бесконечных лишений бышего шерифа Ноттингема, Вэйзи Первого, случившихся после его предполагаемой гибели от руки сэра Гая Гисборна.

P.S.: Все обсуждения, пожалуйста, в эту тему.

Вэйзи повернулся к Бламиру и надменно проговорил:
- Продемонстрируй нашим друзьям действие осадных орудий.
Бламир поднял вверх руку, и, опустив ее затем, скомандовал:
- Огонь!
Солдат поджег на требушете снаряд.
Замысловатая конструкция, одна из двух, стоявших подле, и напоминающих колодезный журавль, взметнула стрелой свою длинную лапу в небо и запустила пылающий заряд в сторону города. Тот описал дугу, оставив в почти уже черном небе огненный след, и затем опустился куда-то на улицы города, подняв оттуда столб огня и дыма.
Вйэзи по-дьявольски усмехнулся:
- Подумай над этим, Гуд.
- Мы будем сражаться…- ответил тот, и, развернув коня, направился к городу. Гисборн последовал за ним. Кажется, краем уха он уловил:
- Он еще не подзывает тебя свистом, Гай?
Когда рыцарь обернулся, он увидел, что Вэйзи уже удаляется. Наверное, показалось…

После этого были отданы соответствующие приказы. Караулы вокруг лагеря были усилены, бомбардировка города учащена.
Солнце уже совсем село и теперь, как это часто бывает ранней осенью, небо на востоке окрасилось в иссиня-черный цвет, а на западе, где только что светило заглянуло за горизонт – небеса были совсем белесыми, почти молочного цвета. Вэйзи вышел из лагеря и встал на холме лицом к пылающему замку. Стояла почти гробовая тишина и с черного полотна ржаного поля, на котором была разбита ставка наемников, две прорезавшие белесое небо кривые устрашающие фигуры механизмов, выплевывали в сторону замка огненные шары.
Вэйзи смотрел на свой город, который он сейчас сравнивал с землей. Он сейчас не думал о жертвах – его задачей было вовсе не вернуть город в целости и сохранности. Истинная цель этого злого гения, пробудившегося в нем столь неожиданно, и столь долго почивавшего в глубинах его черной души, пока он снова не ощутил вкус власти и силы, истинная цель была – поразить Гуда, уничтожить его изнутри. Он ведь сражается за народ – что ж, пусть народ видит, как он подвергает его опасности и предает смерти. И жизни простых людей для Вэйзи не имели никакого значения. Это было противостояние, которое должно было разрешиться здесь и сейчас – в Ноттингеме. Показать слабость Гуда, подверженность его лишь собственным принципам и идеям, его фанатичность и готовность ради утопий повергнуть Англию в пучину преисподней – вот что было целью Вэйзи. Он, шериф, прекрасно понимал, что он такой же – ничем не лучше. Но он хотя бы не прикидывался чуть ли не святым. Даже в священных пророчествах об Армагеддоне сказано, что антихрист придет под личиной добра, и под этой личиной будет творить зло. Конечно, Гуд не антихрист, но в его поступке несомненно есть рука сатаны, и хотя Вэйзи был неверующий, тем не менее, эта аналогия показалась ему забавной и он ухмыльнулся.
Так кто же хуже – тот кто творит пусть и зло для кого, то, но не скрывает этого, и ставит притом перед собой вполне прагматичные цели, или тот, кто творит зло, прикрываясь добром, отправляет людей в пропасть, говоря, что ведет их к утопии? Несомненно второй хуже. И это противоборство должно было доказать правоту Вэйзи. Доказать ему самому, что он поступил верно, и поступал верно. По крайней мере он чище в своих стремлениях и правдивее. И если он прав – Гуд будет повержен. Даже если Гуд, что маловероятно, выйдет победителем из этой схватки, то Вэйзи все равно окажется сильнее – ведь он не жертвовал жизнями людей, прикрываясь туманными идеалами.

Шериф сам не заметил, как вторая половина горизонта уже давно почернела, и все пространство вокруг пылающего города Ноттингем погрузилось во тьму, лишь чуть-чуть подернутое зловещим заревом от пламени…
Внезапно Вэйзи потревожил голос часового:
- Они вышли из города, устроили вылазку. Уже в нашем лагере.
- Куда они направляются? – поинтересовался шериф.
- К требушетам, как вы и предсказывали. Очевидно, хотят их испортить. Нам поднять тревогу?
- Ни в коем случае. Позвольте им заняться орудиями, а сами возьмите их в кольцо. Если среди вышедших на вылазку Гуд – нужды в штурме и вовсе не будет. Крестьяне не смогут оборонять город без руководителя! – заключил Вэйзи и направился к осадным орудиям.
На полпути его перехватил Бламир:
- Вы были правы милорд, но у нас есть и кое-какие сведения, что вы не предсказали.
- Что же? – будто бы удивился шериф.
- Посланец!.. Точнее, посланница. – пробормотал негр и скомандовал солдатам, чтобы те привели пленницу.
Пред Вэйзи предстала та самая деревенская девка, которая кричала на всю округу, чтоб ее убил стражник на воротах. Вэйзи не стал откладывать допрос, хотя и рисковал не успеть на встречу с диверсантами.
- Имя.
- Кейт. – дерзко ответила та.
- Что при ней было? – спросил шериф Бламира.
- Письмо, милорд. – негр протянул старику небольшой кусок бумаги.
- Посветите мне…Что тут у нас? – Вэйзи прищурился при свете факела. – А! Послание к сторонникам короля…В Лафборо…Как интересно…
Вэйзи повернулся к Кейт:
- Короля не будет, подкреплений тоже. Король попал в плен к герцогу Австрийскому, Леопольдушке. Так что придется вам долго ждать…Кстати, за него просят выкуп – двести пятьдесят тысяч фунтов. Это много, и если у Гуда не найдется по сусекам мелочевки, то Ричи сгниет в тюрьме где-нибудь под…что там есть в Австрии? Не важно! Короче иди, и передай эту информацию Гуду. Пусть лучше сдается и не живет лживыми надеждами. Мне бы не помешал целый город, а не его руины. Отпустить ее! – скомандовал Вэйзи солдатам.
Те послушно разжали ручищи, и белобрысая девчонка сначала неуверенно, но потом все быстрее, попятившись вначале, пошла в сторону города. Лишь только она отвернулась и прошла несколько шагов, как Вэйзи выудил из-за пояса кинжал и швырнул его в крестьянку. Лезвие вошло между лопаток на пять дюймов.
- Ты и правда такая дура, или просто прикидывалась? – спросил он издевательски как бы в пространство. – Бламир! Начинаем атаку немедленно! Скомандуй войскам!
- Живее, ленивые ублюдки! Поторапливайтесь! – прогремел голос негра над нивой. – Занять позиции, приготовить оружие!
Пробудившиеся солдаты зашевелились, и в мгновение ока лагерь пришел в движение.
- Огонь из требушетов по городу. – снова скомандовал Вэйзи.
Бламир встал у расчета и взял руководство:
- Заряжай!.. Наводка…Огонь!
После слова «огонь», требушеты выстрелили, но снаряды полетели не по дуге, а перпендикулярно вверх.
- Я же говорил. – спокойно заявил Вэйзи. И затем гаркнул:
- Все вон от орудий! Тревога! Лазутчики в лагере!
Кучка теней в поле возле лагеря тут же бросилась ему на глаза.
- Гуд! Взять его! – для определения направления солдатам Вэйзи ткнул в тени пальцем. – Окружите его! Создайте оцепление!
Солдаты ринулись к диверсантам, но в следующую же секунду снаряды от требушета приземлились на лагерь и отвлекли внимание наемников. Воспользовавшись этим их промедлением, Робин Гуд со своей компанией рванули к воротам. Стражники устремились за ними, пользуясь тактикой волчьей стаи – синхронное движение с боков с постепенным сужением к цели. Однако, внезапно из тьмы возникла фигура кавалериста, который атаковал из лука воинов сзади. Сразив одного за другим нескольких солдат, он освободил Гуду пространство, чтобы врываться из оцепления, чем тот и воспользовался.
- Дьявол! – выругался шериф. – Одного мы все-таки пропустили. Не стоило отвлекаться на эту девку. Бежала бы себе до Лафборо.
Бламир лишь молча стоял рядом:
- Что встал, кретин! Штурмуйте ворота с тараном!

Осада перешла в фазу штурма. На стороне Гуда было необученное и невооруженное население, а на стороне Вэйзи – настоящая армия, да к тому же еще и численное превосходство. Момент взятия крепости теперь стал вопросом времени.
Таран с оглушающим грохотом врезался в ворота с разгону – десяток дюжих солдафонов взяли предварительный разбег, и ворота почти сразу поддались, пошатнувшись по центру меж створок.
- Разгон! – командовал стоящий рядом с тараном десятник. – Удар!
При команде «удар», воины, державшие таран, взяв расстояние для разбега, утсремлялись вперед и били тремя заточенными бревнами на колесах в ворота. Над воротами показался Робин с луком и выстрелом сразил десятника в грудь, но это не изменило хода фазы битвы: ворота все сильнее прогибались под мощными ударами тарана, и в конце концов, осадное орудие сломало засовы и подпорки, и створки распахнулись, открыв атакующим вид на небольшую баррикаду из-за которой тот час под крик «Пли» посыпались стрелы, убив нескольких осаждающих.
Тут же первая линия обороны защитников замка рассеялась, разбежавшись по улицам города.
- Рассредоточиться! – слышался из толпы атакующих голос Вэйзи. – Идем к цитадели в несколько колонн! Если у них есть еще баррикады, мы обойдем их по улицам!

Разогнать толпу крестьян, как и предполагал шериф, не составляло труда. Хотя крестьяне соорудили на улицах пару заграждений со стрелками, тем не менее, сдержать напор хорошо вооруженных воинов им не удалось. Несмотря на то, что осаждающие понесли определенные потери, они достигли главной цитадели почти молниеносно. Тем не менее, город пылал, и находиться в его «спальной» части было попросту небезопасно, поэтому было необходимо как можно быстрее взять цитадель. А она, по замыслу бывшего хозяина замка – Вэйзи, была укреплена на совесть…

- Проведите по улицам таран! Снесем ворота цитадели! – скомандовал Бламир.
- Не так быстро. На воротах внутри замка есть решетка. Сломав створки, мы попадем под огонь, и самое главное – не сможем подойти к решетке – там пространство в пару-тройку ярдов. Сам устроил, на случай если Ричард вернется… - проговорил Вэйзи. – Будем действовать дипломатически. Пусть Гуд знает, что его песенка спета.

Когда таран разнес ворота с первого же удара, из-за опущенной, как и предвидел Вэйзи, решетки, послышался голос Гуда:
- Цельсь!
- Стой Гуд! – в воротах появилась фигура шерифа в обнимку с Кейт. Одной рукой он поддерживал девушку, бесчувственно уронившую ему голову на плечо, а во второй сжимал какую-то бумажку.
- Отставить! – скомандовал Гуд.
- Робин, извини, пока ты тут играл в осаду замка, я отбил у тебя девушку! – с улыбкой проговорил Вэйзи.
- Что ты с ней сделал, мразь? – выкрикнул Робин.
- У меня сегодня день ценных находок, Локсли. – сказал Вэйзи, будто бы вообще не обратив на Робина внимания. – При твоей девушке я нашел интересный документ.
Он поднял в руке бумажку.
- Она отправилась в Лафборо с этим посланием. Ждете еще гостей на вечеринку? Не придут. Маленький Ричи предпочел другую вечеринку, у герцога Леопольда Австрийского, и проигрался там в кости, так что срочно просит чтобы вы выслали ему двести пятьдесят тысяч фунтов, а то Леопольд его не отпускает, говорит – ты алкаш, ничего потом не вернешь. Такие-то дела. Ну что, Робин? Придется пересмотреть планы на уикенд, да? Что ты выберешь Гуд: капитуляцию или резню?
- Я тебе не верю. Ты не берешь пленных.
- А вот и нетушки! – сориентировался Вэйзи. – С кого же мне собирать налоги и кем править, если я всех перебью?
- Нет разницы! Они будут рабами, если не погибнут сейчас! – ответил Гуд.
- О да! Быть дохлым львом лучше, чем живой собакой. Можно подумать, у тебя еще есть шанс выжить и спасти их… Опа-на! А девка-то скончалась! Забери ее Гуд, трупами не интересуюсь!
Вэйзи отпустил бездыханную крестьянку наземь и тут же отстранился от ворот, вполне своевременно – из-за решетки послышался крик «Огонь!» и посыпались стрелы.
- К тоннелю! – скомандовал шериф Бламиру.
- Всем отступить за здания и перегруппироваться! Вести заградительный огонь по стенам! – роздал тот приказы.

Теперь, когда Гуд оказался на замкнутом маленьком пятачке, и понес существенные людские потери, Вэйзи рассчитывал на то, что скоро он капитулирует, однако, на всякий случай, дабы не тянуть времени, решил обойти врага с тыла.
- Не ослаблять натиск! – говорил Вэйзи, следуя к тоннелю по улицам города с Бламиром и сотниками. – Атакуйте решетку тараном под прикрытием лучников. У него почти не осталось стрелков – большинство либо убиты, либо ранены. Осадные лестницы к стенам. Нам надо его истощить. И выжившие получат большую награду! – довершил он, ткнув пальцем в грудь датчанина – главаря наемников.

Когда же Вэйзи, окрыленный надеждой обойти Гуда с тыла увидел, что тоннель засыпан «какой-то белой дрянью, напоминающей известь», он был несколько разочарован.
- Ловушка Изабеллы…- доложил Бламир.
- Как раз вовремя, Бламир! Твои сообщения поражают оперативностью! Взорвем это! Взорвем все к чертям! Бламир! Займись бочками! Расставь их у этой двери, но подальше от опор. Нам не нужно обрушение свода.

Спустя совсем небольшое время Вэйзи уже стоял на выходе из тоннеля.
- Ты расставил бочки, как я приказал, Бламир? – прокричал Вэйзи в отверстие в земле, зажигая фитиль небольшой шашки.
- Да, милорд. – послышался ответ.
- Отлично! – проговорил шериф и кинул шашку в отверстие в земле. – Прощай Бламир!
Тотчас прогремел взрыв и из отверстия в земле вырвался столб пламени…

Снова повисла пауза. Шериф взял бокал со столика и пригубил – отличное вино! Бокал из стекла – какая расточительность! Ведь может упасть и разбиться!
- Я, выходит, умер? – спросил Вэйзи.
- Как раз это выяснял…-проговорил Билл. – Вы в коме. Между жизнью и смертью. Но вас сразу переадресовали ко мне, ибо ничего кроме ада вам не светит. Равно как и почти всем тем, кто играл ключевые роли в осаде Ноттингема. Гуд у меня в семнадцать ноль-ноль. Гисборн – послезавтра, если только его не спасет брат. Или вы.
- Я? – снова удивился Вэйзи.
- Вы же еще не умерли. – Билл решительно захлопнул ноутбук и, отложив его на стол, наклонился вперед, уперев костлявые локти в не менее костлявые коленки. – Давайте начистоту. Вы еще не умерли, но скоро умрете и попадете в ад. В тот, что я вам показал – он ведь соответствует вашему представлению об аде. Вот ад Гисборна, к примеру…
Над столом появился как будто бы круг с мутным изображением внутри: совершенно пустынное место – ничего кроме серых скал и равнин, никого вокруг, одно холодное безмолвие.
- А вот ад Гуда…
В круге появилось торжество, простой праздник, но лица на нем были сплошь знакомые, и все веселились: Вэйзи, принц Джон, Изабелла с мужем Торнтоном, Гай с Мэриан – во главе стола. Мэриан в фате, а справа от нее – ее отец, Мач, Маленький Джон и все-все. Кроме самого Гуда.
- Забавно…-проронил шериф.
- Короче, вы перед смертью все же переступили через себя, сохранив жизнь тому, кто жаждал убить вас все это время. А это дало кое-кому, там – наверху, призадуматься о том, пришло ли ваше время…
Внезапно из света вышел какой-то азиат, похожий на сарацина, в цветастом мешковатом костюме с надписью «Abbibas» и в странной обуви и налетел на Билла. Речь его была Вэйзи не ясна, потому мы приводим транскрипцию:
“Slush’ Ya mandarin privez? Apelsin privez? Ya dolgi Ashotu otdal’? Pochemu zloi kak shaitan? Pochemu menya eshe tut derzjish, kozel? Menya zjena v rau dojidaetsya...i tesh’a!”
- Минуточку. – отреагировал на него Билл. И снова повернулся к Вэйзи, выпрямившись:
- Кроме того, и это очень важно, там, в будущем, в две тысячи девятом году один чеканутый оптимист пишет про тебя, в общем весьма забавные рассказы и сети интернет…Ну и ждет что ты все же исправишься…
- В какой сети? – наклонил голову шериф.
- Не важно? Жить хочешь? – прямо спросил Билл.
- Да! – не задумываясь, ответил Вэйзи.
- Тогда я возвращаю тебя в твой замок. Но учти: твоя миссия теперь, не просто измениться самому, а изменить и Гисборна. Помоги ему выпутаться из сетей его кошмаров, он запутался в этой жизни вконец! Помни – если ты не сможешь этого сделать, ты попадешь в ад. Помни – спасти себя и Гисборна…Помни…
Последние слова таяли в гудящей голове Вэйзи, как сон тает поутру.
Он открыл глаза. Все тело болело, особенно места ударов камней. Он лежал распростертый на грязном полу, с лицом, залитым запекшейся кровью. Вокруг стояла гробовая тишина. Вэйзи приподнялся на руках и встал на колени. Тотчас плечо отозвалось болью, настолько сильной, что у шерифа задрожал подбородок. Наконец, приложив неимоверные усилия, он встал и привалился плечом к холодной стене. Он оглядел помещение – катакомбы под замком…
- Гисборн! Гисборн! – жалобно позвал шериф и пошел от колонны к колонне вглубь мрака.

Вместо предисловия.
Идея данного произведения пришла мне на ум после очередного просмотра финальных серий сезона - окончания сериала. Мне вдруг стало необыкновенно досадно от того, что такой замечательный дуэт распался. Но тут есть своя соль - он вряд ли бы смог дальше существовать, да и закон жанра о "наказании плохих парней" дал бы сбой. Тогда я решил, что можно было бы возродить тандем "Вэйзи-Гисборн" но поставив героев в новые, необычные для них условия. Так родилась идея создания "Евротура". Конечно, самостоятельно и полноценно описывать противостояние этих личностей мне было бы сложно, симпатизируя лишь Вэйзи, и на форуме у нас нет человека, столь ярко и глубоко описывающего эмоции и внутренний мир Гая, как Gisborne. Поэтому отныне у меня будет соавтор - Гизя, которой я прошу дать оглушительные овации.

Шериф, покачиваясь, бродил по подземелью то ли в поисках Гисборна, то ли выхода на улицу. Разбитая голова гудела, и каждый шаг отдавался в ней нестерпимой болью. Но действовать надо было быстро – Вэйзи боялся, что Гуд или кто-то из его шайки вернутся затем, чтобы забрать тело Гая. Они-то наверняка предполагают, что он умер. Поэтому шериф шел от колонны к колонне, шатаясь словно, пьяный и орал сиплым от забитого пылью горла, голосом:
- Гисборн! Гисбо-о-о-орн! Черт тебя сломай! Гай!
Наконец, Вэйзи достиг, как ему показалось места, где происходила битва между ним и Гудом, однако, оглядевшись по сторонам, Гисборна не нашел. На всякий случай он пошарил руками в густой дымке пыли, расстилавшейся над полом. Ничего. Разогнав пыль руками, он вгляделся во тьму. Редкие лучики света, которые образуются в таких местах, вроде этого, чуть освещали каменные плиты пола. Вэйзи увидел кровавое пятно от «трупа» Гая. Оглянулся – позади у стены сидела какая-то тень. Изабелла. Где же Гисборн? Вэйзи вытянулся и позвал еще раз:
- Гисборн!
Сзади послышался подозрительный звук, словно кто-то еле волочил ноги по полу, сгребая попутно все камни и крошку, насыпавшуюся с потолка. Звук повторился дважды, после чего послышалось короткое, но весьма ёмкое ругательство. Скрывающийся где-то за спиной шерифа, Гисборн понял, что в его положении прятаться бесполезно, а потому уже без особых стараний ступать как можно тише, прошаркал ещё пару метров, тяжело облокотившись о шаткую колонну. На вид он выглядел, мягко говоря, растрёпанно. Длинные волосы торчали во все стороны, укрытые толстым слоем пыли. На левой стороне лица ужасной маской запеклась кровь, выглядевшая как-то нелепо на болезненно бледном лице Гая. Серая пыль покрыла и всю его одежду, и в полумраке подземелья Гисборн походил на какого-то призрака, обитавшего в холодных стенах замка. Довершало картину ещё одно кровавое пятно, расползшееся на боку. Правая рука судорожно сжимала рану, словно та могла расползтись по швам. Наконец Гисборн разлепил запёкшиеся губы, нарушив повисшее молчание:
- Ты…
На большее его не хватило. Рука в привычном жесте потянулась к левому боку, но ножны оказались пусты. Меч он выронил ещё перед взрывом, и теперь тот был погребён под завалом.
- Да чтоб тебя… - уже более уверенно выпалил Гай, сверля шерифа взглядом. – Ты повинен в случившемся, - он опять замолчал.
Шериф в первый раз чуть перепугался, увидев, что Гисборн не просто передвигается, но и готов оказывать сопротивление. И по счастью Вэйзи - тот был вооружен. Однако вынимать оружие из ножен он пока не собирался. Шериф лишь выставил руки вперед, будто бы собираясь удержать Гая, или заслониться от него и затараторил:
- Гисборн! Гисборн! Не горячись! – Вэйзи начал медленно отступать назад. – И перестань Бога ради сваливать вину за все свои ошибки на меня. Надо было вернее расставлять приоритеты. А теперь присядь и давай поговорим, приятель.
Гай уставился на шерифа, словно видел того впервые в жизни. Пытаясь определить, что же больше его удивило – то ли то, что Вэйзи опять упрекает его в неверности его же действий и утверждает о своей невиновности, то ли, что предлагает ему присесть в полуобрушившемся подвале, в кромешной тьме и поговорить, - Гисборн медленно поднял не занятую затыканием раны руку и угрожающе ткнул в сторону шерифа.
- Вы мне не указывайте, что мне делать, а что нет.
Боковым зрением он заметил какой-то силуэт сбоку и, обернувшись, увидел безжизненное тело своей сестры. Сожаление отразилось на его лице, и кончики губ нервно дрогнули вниз.
- По вашей вине, - не унимался Гай, - погибла моя сестра!
Ему вдруг нестерпимо захотелось крикнуть во всё горло: «Ты убил мою сестру!» Но странное чувство, что он где-то что-то подобное уже слышал, заставило его проглотить рвавшиеся наружу слова. Гай скосил глаза на Вэйзи, прищурившись и как будто что-то рассчитывая. Оторвавшись от колонны, он сделал несколько шагов навстречу шерифу, медленно, но верно, сокращая расстояние. Выдавив самое жалкое подобие улыбки, Гисборн вдруг сделал отчаянную попытку… прыгнуть. Неожиданно накатившая злость словно придала ему сил, но и её не хватило, чтобы совершить более-менее достойный полёт. Однако и этого было достаточно, чтобы сбить шерифа с ног. Оказавшись на полу, Гисборн схватил первый попавшийся под руку камень, и занёс его над головой.
- За всё то зло, что ты причинил…
Вэйзи был практически без сил. Однако в голове его сейчас яркой звездой горело единственное желание – жить. Этот маленький, уродливый, старый человечек вмещал в себе огромную волю к жизни, носившую, конечно характер животный. В ней не было высокого принципа или идеи – это была воля к жизни попавшего в капкан волка, рвущегося, готового отгрызть себе лапу только лишь ради того, чтобы прожить еще немного, хоть минуту, хоть мгновение. И эта воля к жизни, этот приземленный инстинкт самосохранения, живой во всех людях, но находивший в Вэйзи истинную квинтэссенцию сейчас бился и рвался на волю.
Шериф просто пихнул Гая сапогом в лицо, и, отталкиваясь ногами и руками, отполз, вытаскивая меч.
- Не дури, Гисборн! Успокойся! – он поднялся на локте, и встал, пошатываясь.
Его дрожащая рука слабо сжимала меч, который он острием направил на того, кто вновь и вновь жаждал его смерти, но по-прежнему пытался воззвать к ослепленному разуму этого побитого жизнью человека.
- Гай! Ты никого и ничего не вернешь! Все свершилось! Успокойся! Мы и так уже покойники для всех…

Итак, когда мы с Гисборном выбрались из подземелья, нам пришлось в скорости покинуть Ноттингем и обосноваться в пригороде Ланкастера. Нам пришлось изменить внешность, поэтому я побрил голову, сбрив свои шикарные кудри, а Гай их наоборот отпустил. Ну и, разумеется, пришлось изменить инициалы. Теперь меня звали Старый Ромуальд, а Гисборну я придумал имя Алоиз. Под этими именами мы и обосновались в городишке с замысловатым названием Блюфэйсес-таун. Мы представились крестоносцами, вернувшимися из похода вместе с господином, однако он потерял землю, и таперича скитаемся мы по свету как старый скандинавский кнорр. Я на имеющиеся у меня отнятые у Гисборна с боем деньги, арендовал нам небольшую ферму на отшибе от села, находящуюся на самом краю оврага, где по ночам собирались цыгане.
Разумеется, будучи воинами, работать мы не умели, и все валилось у нас из рук. Гай почти сразу получил прозвище «в-жопе-руки-Алоиз», а я «Криволапый карлик». Но это было довольно терпимо, ибо никто не отваживался оскорблять крестоносцев, особенно тяжело контуженных выстрелом из сарацинской катапульты. Это я про Гая немножко приврал. Ввиду нашей недееспособности как хозяев, пришлось нанимать прислугу, а для этого нам надо было еще денег, потому, когда прислуга стала требовать оплаты за месяц вчера, я сегодня на базаре загнал плащ Гая. А ему скажу, что цыгане сперли.
Так вот пока и живем. Пока Гисборн поправляется, я собираю сведения о том, не ищут ли нас, и что сталось с другими участниками драмы произошедшей месяц назад.
Робин Гуд умер в тот же вечер, как и предсказывала Изабелла, хотя когда я узнал о том, был не рад. Все же он вносил долю разнообразия в скучную жизнь Ноттингема. К тому же, гибель врага не принесла мне, живому мертвецу счастья. Хотя мертвецом меня скоро считать перестали – не найдя ни тела Гая, ни моего, разбойники принялись рыскать по графству, чем вызвали внимание принца, прибывшего для изучения произошедшего. В результате тот тоже объявил наши поиски, а особенно Гая. Потому последние дни меня не покидает желание покинуть Остров.
После смерти Гуда банда распалась. Его преемник – брат по имени Арчер не мог дойти до той вершины искусства грабежа как Робин, а кроме того, будучи беспринципным эгоистом, он, в конце концов, скатился до обычного разбоя, чем вызвал неудовольствие наиболее идейного члена шайки – Маленького Джона. И тот покинул банду, отправившись, как говорят, к жене и сыну. И правильно сделал – семья это святое. И все прочее меркнет перед ней.
Мач запил. Гибель его лучшего друга не закалила его дух, а наоборот – расшатала. Теперь, как говорят, он где-то в Уэльсе.
А монах Тук исчез, как и появился – в никуда. Как будто бы этого смутьяна, посылавшего толпы невооруженных и необученных глупых смердов на смерть ради своей дурацкой идеи, и не было…

Готовить Гисборн, кстати, тоже не умеет. Что он там хотел дать своей мертвой подруге – одному Богу известно. Вчера была его очередь обеспечивать нас пищей, которую, купил, правда, я. Это была знатная свиная задн…филей. Ну а на десерт я заказал…в смысле попросил его приготовить яблочный пирог. Я пришел с рынка, и гордо предоставив Гаю добычу, столь тяжко выбитую и выторгованную у местного крупного, и, пожалуй, единственного торговца Моисея, попросил его приготовить еду. Это, кстати был первый опыт – до этого на нас работала прислуга, но как вы помните, вчера она потребовала денег за месяц работы.
- Гисборн, сегодня твоя очередь готовить пищу. Суерта требует денег, а я старенький, слабый и не могу стоять у котла весь день. Вот я купил свинину и яблок с мукой и молоком. Пожарь свинину, и приготовь яблочный пирог.
- Я не умею, Вэйзи. – был ответ.
- Прояви то, что у тебя отобрала природа! – развел я руками, натолкнувшись на суровый взгляд. Гисборн теперь вел себя совсем смело и разговаривать с ним как прежде, мне было несколько боязно. В выздоровлении его тела сомнений не возникало – он начал бегать по росе в пять утра, что в очередной раз наталкивало меня на мысль о нездоровье другой составляющей его как человека – духа. А потому я осторожно добавил:
- Я имел в виду талант к кулинарии…Я пойду в гостиную, почитаю…газету. «Линкольнский мукомолец» - новости из мира хлебопечения.
Я зашел в нашу убого обставленную гостиную, подпер ножку старого пыльного кресла сложенным в несколько раз пергаментом, и, поставив на столешницу, справа от себя подсвечник (темнело в это время года уже рано), углубился в мир муки и жерновов с печами…
Первое время я не понимал, откуда в доме столько дыма, и начал было мысленно пенять на забившийся дымоход в камне. Потом я осторожно понюхал свечу, но дело было явно не в ней. Я смекнул что к чему – дым шел с кухни. Первая мысль, попавшая мне в голову, и разнесшая в прах все бредни о муке и полезности добавления в хлеб отрубей была «Свинина за два шиллинга» и тут же вырвалось непроизвольное:
- ГИСБООООООРН!!!!!!!
Из кухни показалось бешеное лицо Гая в муке. В паклеобразной его прическе завалялись кусочки теста, а рука сжимала отбитую свинину за край, как будто бы он ее отбивал об стол, а не специальным молотком.
- ЧТО?????? – рявкнул он.
- Мы горим, балбес! – крикнул я, разгоняя черный дым «Мукомольцем»
- Да что ты! Как это я не заметил! Я же говорил, что не умею готовить! Сам бы и жарил свою свинину! – рявкнул Гай и шмякнул филей об пол.
- Туши кухню, пока все не загорелось! А я во двор…За водой… - сказал я и выбежал.
К сожалению, кухню нам спасти не удалось – она несколько погорела. Зато дом уцелел, и уставшие после почти получасовой спасательной операции, направленной на сбережение нашего бунгала, мы наконец уставшие уселись на крыльце. Я достал из кармана завалящие семечки и начал их лузгать.
- Гисборн. У нас нет денег. Придумай что-нибудь.

И я, усевшись на пенек, принялся ждать, пока Гисборн сбегает за подходящим для нас гримом. Шли часы, но Гай все не появлялся, озаботив меня сразу двумя вариантами проблем: во-первых я подумал, что у Гисборна открылась амнезия и он попросту забыл путь назад. Затем это ощущение уступило место уверенности, что он все же решил слинять в одиночку. Однако, вскоре возникла самая реалистичная версия – Гисборн нашел себе очередную неразрешимую проблему на свою паклеволосую голову. Однако, вскоре Гай появился, неся в руках какие-то шмотки.
- Наконец-то! Что тут у тебя? – я принялся рыться в вещах и глаза мои постепенно округлялись.
- Что нашел…Не спрашивай как…
- Это же монашьи рясы! – поднял я в руках барахло.
- Хуже. Это рясы монашек. – констатировал Гай.
- По-твоему я похож на монашку? – оскалился я. Но выбора не было.

Спустя некоторое время две страшные как дипломатия Ричарда, монашки спускались по холмику вниз к заставе. Два стражника встретили нас гадкими ухмылками.
- Ты смотри! Пташки сами летят к нам в руки.
- Наконец повеселимся! – хихикнул второй.
Мы подошли к страже, прикрыв одеянием лицо.
- Мы держим путь в Шотландию, добрые стражники, пропустите нас… - проговорил я тоненьким голоском (какой у меня только мог получиться).
- Да. – грубо добавил Гай.
Один из стражников гадко ухмыльнулся и вальяжно подошел ко мне, положив мне руку пониже талии:
- Может быть, не стоит торопиться в Шотландию? Английские мужчины тоже кое на что годятся.
- Господи, святая Мария! Да как вы смеете! Мы служительницы Господа! – воскликнул Гай.
- Мы тоже, в некоторой мере… - второй стражник устремился к Гисборну, попутно расстегивая штаны. Опасность нарастала с фантастической скоростью. И тогда я решил применить смертельное оружие.
- Ах ты шалунишка! Ну тогда покажи мне страсть, поцелуй меня, проказник! – я снял вуаль с лица, и ухмыльнулся щетинистой золотозубой рожей. С испугу стражник попятился, упал, и принялся отползать на карачках прочь.
- Боже, ну ты страшна, сестрица! Не даром тебя упекли в монастырь! Проваливай лучше поскорее! – он испуганно поднял шлагбаум.
- Спасибо, храбрый рыцарь! – я присел с легким поклоном.
Второй же стражник, тщетно поискав у Гисборна хотя бы одну грудь, уныло застегнул штаны и, сплюнув, пошел прочь.
Так мы добрались до Шотландии.

Записи Вэйзи.
23.10.1193
Когда мы пересекли границу, Гисборн почему-то принялся как-то опасливо озираться, и периодически поглядывал на меня, как будто бы хотел что-то сказать, но никак не решался. В конце концов мне надоело, что эта вульгарная монахиня строит мне глазки и я отреагировал:
- Что тебя гнетет дочь моя?..
- Наши вещи…
- Да, наши вещи. Мы обязательно должны обрядиться назад в нормальную одежду. Хорошо что ты вспомнил…Осталось лишь найти подходящую пещерку или овраг.
- Я их потерял. – на лице Гая отразилась скорбь нашкодившего на ковер пса.
- Хорошая шутка.
- Это не…
- НЕ ШУТКА? Да ты совсем свихнулся, идиот! – я бросился лупить Гисборна по щекам огромными рукавами рясы. – Какого дьявола я только с тобой связался? Гисборн!
Я начал тыкать его пальцем в грудь:
- Ты неисправим, Гисборн! Все так же некомпетентен, как и прежде! Даже не смог сохранить нашу одежду! Куда мы теперь такие пойдем? В Содом разве что!
- Да уж, только что садом и проберемся… - заныл Гай.
- Содом – это город, кретин! – продолжил я. – Ты недотепа! Как был недотепой так и остался! Если бы не твои проколы, мы бы сейчас вообще не бегали по лесу в одеждах монашек! – я совсем не приметил, как руки Гисборна начали сжиматься вокруг моего горла а в глазах у него заблестел дьявольский огонек:
- Не смейте повышать на меня голос. – угрожающе прорычал он.
- Это что? – выдохнул я. – Убери руки, маньяк! Убьешь меня – потом позору не оберешься. Ты только представь каков будет суд: два мужика обрядились монахинями и один придушил другого.
Похоже, давление на гордость усмирило Гая. Я выскочил из его «дружеских» объятий и присел на камушке.
- Подумал уж было, что ты хочешь меня изнасиловать…С бабами-то у тебя никогда не ладилось. – пошутил я.
- Вы много болтаете. – коротко и угрюмо ответил Гисборн.

Итак, нам надо было срочно найти способ раздобыть одежду. Как нетрудно догадаться, мое оружие и кошель остались на поясе, который сейчас валялся за камнем на холме перед пограничным постом «Англия – Шотландия». Так что вариант покупки сразу отпал. Должно быть чертовски забавное зрелище представляли мы, два мужика, сидя в лесу в монашеских рясах и думающие о том, как бы добыть добра. В дополнение к этой картине Гисборн смачно харкнул и прохрипел:
- На дело надо идти.
- Будем грабить повозку. – заключил я. Уловив на себе удивленный взгляд Гисборна, я добавил. – У меня опыт.

Спустя полчаса две монашки с дубинами вышли к какому-то жалкому тракту и одна из них – я, откинув шаль с глаз, окинул бешеным взглядом дорожку.
- Значит так: я притаюсь в кустах, а ты сядешь у дороги. Когда проезжающие обратят внимание на тебя и остановят телегу, я залезу на нее сзади и оглушу их. Только смотри, не поднимай на них глаз. Пусть просто думают, что ты страшная…мускулистая…угрюмая…носатая монахиня…
- Может сам посидишь на камне, а я их нокаутирую? Я посильнее буду. Вдруг окажут сопротивление? – присовокупил к моему плану Гисборн.
- Да, точно! А когда они меня окликнут, я улыбнусь им своей приветливой улыбкой и помахав ручкой, скажу – я сестрица Осборн из прихода святой Марии! Соображаешь?
- Да, ты прав. – согласился сообщник и мы заняли ключевые позиции.

Как назло, мы прождали почти два часа, но по дороге никто не проехал. Гисборн уже начал подвывать мне в кусты что-то про «холодный ствол, на котором он сидит» и «слабую простату», но я все равно твердо верил в то, что счастье вот-вот повернется к нам своей распухшей от радости, красной физиономией. И я не обманулся – спустя мгновение из-за пригорка, за которым скрывалась дорога, выехала телега с одиноким седоком. Это был среднего роста мужичок с огненно-рыжими волосами и маленькими свиными глазенками. Телега была, правда, пуста, но нас ее содержимое не волновало.
Телега, скрипя как ревматический аббат, поравнялась с монашкой – Гисборном и встала. Рыжий ухмыльнулся, и закинув одну из своих волосатых ног на другую (он был в килте), процедил:
- Не гоже тебе, сестрица, сидеть в такой поздний час на дороге. Что ты тут делаешь?
- Заплутала я. Шла в Эдинбург…с паломнической группой. Да вот засмотрелась на достопримечательности… - прогудел Гисборн. Его голос Рыжего, похоже не смутил и тот продолжил, оглядывая лесистые холма вокруг:
- Да…Места у нас тут знатные! Есть на что посмотреть! Но тебе повезло, сестрица – я держу путь в Эдинбург. Если тебе, конечно, есть, чем заплатить…
- Мне нечем заплатить… - потупил очи Гай. Ну прям как когда я его на ковер вызывал!
- Ну с женщиной я всегда смогу договориться. Садись на телегу! – весело заметил он. Гай улыбнулся и я заметил из кустов, как Рыжего при этом передернуло. Тем не менее, когда Гай уселся рядом, Рыжий провел ему рукой по колену и приподнял полу рясы, обнажив мускулистую волосатую ногу. Я, подкрадываясь сзади, приметил, как в глазах Гисборна блеснул страх разоблачения.
- Люблю нетронутую красоту! – заключил Рыжий, похотливо ухмыльнувшись, и продолжая гладить колено Гисборна.
«Тум!» - деревянная дубина опустилась ему на затылок.
- Что так долго? – одернул одежду Гисборн.
- Извини! – ответил я, влезая на козлы. – Тут ни черта нет! Очевидно, он уже весь распродался…
Я нащупал на поясе скотта кошель.
- Так и есть! Полный…Что же делать…Идея! Я оденусь в его шмотки!
Для того, чтобы облачить Рыжего в свою рясу и нацепить его пропахшую потом рубаху и килт с пледом, мне не понадобилось и двух минут!
- Черт…задувает… - недовольно пробормотал я, запихивая килт между ног.
- А как же я? – возмутился Гисборн.
- Будешь моей сестрой. Назову тебя Гислейн.
- Так звали мою маму.
- Тем более, Гислейн! Но! – я дернул вожжи и телега, оставив позади себя оглушенную рыжую монахиню, поехала к Эдинбургу.
- Знаешь, Гай, - я бросил прощальный взгляд на Рыжего. – Ты не самая страшная монахиня, что я видел.

В тот чудный вечер Уильям пригласил нас на ужин. Ужин был тяжелый и хлебосольный, а потому очень сытный и вкусный. К слову, никого кроме нас и Уильяма тут не было. Слуги, обслужив нас, ушли по делам, оставив залу пустой, и Уильям, приняв на грудь, обратился к нам:
- Вот что, господа. Сейчас после ужина вы соберете свой скромный скарб и сядете на корабль во Францию.
Повисло молчание. Гай поднял брови, которые наконец стали видны из-под волос, после того, как его постригли, и посмотрел на меня, как бы говоря: «Внезапная удача!», а я воззрился на Уильяма и проговорил:
- Ваше Величество, вы выдворяете нас?
- Нет. Просто в Шотландии вам находиться небезопасно. Ваш принц…Иоанн…он уже присылал мне посольство с просьбой выдать вас. Очевидно, что господа из Англии, вас выследили…
- Таможенники. Я уверен. – вставил Гай. Но Уильям не обиделся.
- Да, возможно…Как бы там ни было, нам не нужен конфликт с Англичанами, тем более, что независимость наша была получена так недавно и так удачно…
- Это была большая потеря для Англии, милорд… - проговорил я.
- И очень дешевое но ценное приобретение для нашего народа! – рассмеялся Уильям. – Ричард продал почти половину своих владений за десять тысяч серебром! Ха-ха-ха-ха! И наверняка думает вернуть!
- Ся…-вставил я.
- Ся?
- Вернуться…
- А? А-а-а! Ха-ха-ха-ха-ха! – залился Уильям. – Думает вернуть…ся…! А-ха-ха!
Король покатывался со смеху добрых три минуты, пока Гай жевал свинину, а затем откашлялся и проговорил:
- Но мы отвлеклись…Посольство принца ждет ответа. Я не могу сказать, что вы тут. Ведь вы мои гости. Но и солгать принцу я не могу – он импульсивен и глуп. Он не думая пойдет на конфликт. Но я могу сказать правду, не выдав вас, если скажу, что вы сбежали на корабле во Францию. И пусть он бодается с Филиппом самостоятельно! А потому вам нужно немедля бежать!
- Мудрое решение, милорд… - проговорил я, втайне радуясь удаче, что нас так легко доставят к нашей цели. Вот он – перст судьбы! - В таком случае, Ваше Величество, нам стоит покончить с трапезой и отправляться на берег.
- Верно! – сказал Уильям.

Не прошло и часа, как мы с Гисборном уже сидели на покачивающемся на волнах драккаре.
- А почему нас викинги везут? – спросил я.
- Потому их драккар вам по пути! – задорно ответил Уильям. И тут же помрачнел:
- Знали бы вы, как тяжело мне расставаться с вами, друзья. Ведь я так к вам привык. Можно сказать, что вы стали мне очень близки. Но вас ждет дорога, а мне надо дальше править моей страной. Прощайте друзья. Через пару дней вы уже будете в безопасности, во Франции. Храни вас Бог.

И мы распрощались с этим гостеприимным королем и с его суровыми, но не менее гостеприимными угодьями. В ту ночь мы с Гаем не спали – сказался тяжелый ужин. К тому же каждый из нас был погружен в свои собственные мысли. Мы миновали равнинную часть Шотландии под попутным ветром, и слева от носа нашего судна начали выситься черные скалы, покрытые бесчисленным множеством птиц, которые летали и страшно галдели. Команда наша была неразговорчива, как и Гай, а потому я погрузился в раздумья, и вдруг понял, что если мы плывем во Францию, то должны плыть на юг. А потому я украдкой тронул кормчего с лицом Одина за мускулистое плечо и проговорил:
- Мы плывем во Францию?
- Йа. Плыть. – ответил тот.
- Во Францию? Ту Френч? Черт возьми…Франсия…Франкланде…
- Исланд. – коротко ответил кормчий.

С тех пор мы сидели по разные стороны корабля. Его посадили на нос, а я сидел подле кормчего Рагнара. Кормчий парень не плохой был, только вот ни черта не понимал за исключением схожих по звучанию слов. Но при его немногословности это было весьма ценной находкой, тем более, что в итоге, он оказывался куда разговорчивее Гисборна, а порой угощал вяленой рыбешкой. Ну такой щедрости от Гая ждать не приходилось, и вообще с самого утра - с нашей с ним ссоры он сидел, забившись в снасти и вил зачем-то петлю, криво ухмыляясь и поглядывая на меня.

В целом, день и так прошел неплохо - не в первый раз Гисборн посылал меня в глубокий игнор, и не первый раз грозился страшно убить.

Однако, ближе к вечеру ситуация усугубилась криком Рагнара над ухом:
- Исланд!
- Да-да. Мы туда плывем. Я в курсе! - буркнул я.
- Исланд! - снова рявкнул он, ткнув пальцем в горизонт. Из морозной дымки начала выступать черная полоса на горизонте. Пошел мелкий и твердый снег.
- Проклятье. - я бросил недоеденный хвостик рыбехи на палубу. - Рагнар, а Рагнар. А ты че все время так орешь, а? Придурок!
- Скальд! - ответил он, тыкнув себя пальцем в грудь.
- Кто? - сморщился я.
- Менестрель! - гаркнул с того конца судна Гисборн.
- Аааа...Звезда деревянного помоста...-ухмыльнулся я.

Рагнар лишь скромно улыбнулся в рыжие усы, очевидно, не поняв, о чем я сказал.
Вот она - Исландия. Место, куда корабли приходят редко, и где, скорее всего, мне доживать свой век в изгнании...

- Гай. - я подешел к Гисборну. - Гисборн.
- Не приближайся, пока я не придушил тебя! - прорычал тот в ответ. - Я тебе уже давно не мальчик на побегушках! Эти времена прошли!
- Ну давай не будем лукавить...- я присел прямо на палубу возле него. - Ты ведь злишься лишь потому, что осознаешь то, что вся твоя распостылая жизнь может окончиться на самом холодном и самом далеком острове в мире...Хотя есть еще Гренландия...Как там люди живут?
- Ка-рашо! - пропел с кормы Рагнар.
- Послушай Гисборн, - я прикоснулся к его плечу и он отдернул его, как от огня. - Я старик. Я не хочу тут умирать, но скорее всего так и произойдет. Но за всю жизнь Гай, я не мог позволить себе остановиться и опустить руки. И у меня были взлеты и сокрушительные падения. Были. Но сложить крылья и камнем броситься вниз, сказав себе "Я уже проиграл. Я ничего не могу" - я не имел права. Ты мне был как сын. Ты и сейчас... -я осекся. - Короче говоря: ты прожил половину жизни. Вторая еще впереди. Хочешь провести ее на этом острове? Я - нет. И я, хоть мне скоро и подыхать, приложу все силы, чтобы достичь цели, которую мы перед собой поставили. А когда достигну, поставлю еще одну!!! И тебе того же рекомендую!
Гай смотрел на меня не мигая со странным выражением лица, как будто бы я говорил что-то, что он и сам знал, только позабыл.
- Ты винишь меня в своих бедах?! - я вскочил. - Но тогда, когда мы шли рука об руку к своей цели, ты думал о грозящем провале! Знаешь в чем твоя беда, Гай? Знаешь, почему ты сгубил жизнь Мэриан и карьеру себе и мне? Твоя беда в том, что ты всегда боялся поражения. Ты боялся, что Мэриан косо на тебя посмотрит...
- Не смей говорить о ней! - Гисборн вновь вцепился в меня.
- Ты боялся что я устрою тебе нагоняй и потому шел на всякие уступки ей. Ты не мог занять верного фронта - ни того, ни другого! И болтался как щепка на воде - куда подует ветер! Вот в чем была и есть твоя беда. Ты даже сейчас готов убить единственного союзника с тем, чтобы кто-то с того света посмотрел на тебя по-другому!
Гисборн ослабил хватку и сел. Он как-то обмяк и уставился в пол, и у меня вновь пробудилась отеческая жалость к этому человеку. Я похлопал его по плечу и проговорил:
- Надо жить дальше Гай. Надо жить дальше. Мне сегодня исполнилось пятьдесят семь, но я не собираюсь умирать на этом проклятом острове.
- Я думал ты моложе...-пробурчал Гисборн. - С Днем Рождения.
- Ага. - ответил я.

20.11.1193.

Мы наконец высадились в какой-то уютной бухточке, где нас встретило скудное по размерам поселение, вроде нашего Неттлстоуна. Я слышал, что скандинавы именно такими и живут, и вроде как все друг другу родня или большие друзья - братья по оружию. Эти самые братья и высыпали на берег при приближении нашего Драккара. Все мужчины тут как на подбор носили шлемы с умопомрачительных размеров рогами, были гордыми обладателями кустистых зарослей, разраставшихся у них с подбородка куда-то на грудь. Все были вооружены и вне зависимости от настроения смотрели на мир злыми, водянисто-голубыми глазами.
Драккар затащили на берег, чтобы починить, а наш доблестный кормчий Рагнар взялся провести нам бесплатную экскурсию по этому оплоту цивилизации. К слову, не было не времени, ни желания, ибо по щекам бил усилившийся ветер с северо-запада и мелкий жесткий снежок. У меня по счастью, был любезно предоставленный королем Уильямом плащ. А вот Гай с явным выражением неудовольствия на лице, сопровождавшимся периодическими тихими угрозами убить Рагнара ночью, когда тот выйдет пописать, явно был не рад этому экскурсу. К слову - жить тут было довольно уютно. Нам показали наши хоромы:
- Охотник Атли. Умер. Вы жить тут. - Рагнар ткнул на какую-то избенку, напоминающую коробок четыре на четыре на четыре. Ярда, разумеется.
Внизу, очевидно, был охотничий склад, сверху же располагалось жилое помещение.
- Голубятня. - коротко прохрипел Гай.
- Не жалуйся. - буркнул я под нос незаметно, пока Рагнар вел нас к краю села. - Они живут все вместе, спят и едят вместе в одном помещении и из одного блюда. Тебе хочется есть из одного блюда вот с ним?
Я тыкнул наугад в какого-то скандинава, тачающего сапоги. В его бороде разве что мыши еще не завелись, но вот мелкие пташки уже донимали, выклевывая крошки с обеда из этой естественной поросли.
- Нет. - передернуло Гисборна.
- Угу. - напел я.
- Пи-пи. Тут. - Рагнар ткнул пальцем в сторону какого-то овражика на краю села.
- Теперь буду знать, где буду мочить этого козла. В сортире мочить буду. - сказал злобно Гай.
Я приподнялся на мысочки, стараясь заглянуть в овраг. Край его заметно осыпался, а глубина не подвергалась никакому визуальному измерению. Он оканчивался тьмой.
- Это край мира? И много у вас погибших? - пошутил я, не рассчитывая, что Рагнар поймет. А он понял.
- Главное...не встать...у край...усилить...напор...
- Спасибо, так и сделаю. - улыбнулся я. - Тут наверняка живут боглы*
Гисборн ухмыльнулся, оценив шутку и мы отправились к нашему новому дому.
- Не забыть...трапеза...вечер...в общинный дом... - прокричал вслед Рагнар.
- Гисборн, он приглашает тебя на свидание. На романтический ужин в общинном доме. - сострил я.
- Смешно.
- Да я знаю, Гай.

Так мы и прибыли в Исладнию...


*Богл - в английском фольклоре близкие родичи гоблинов. Это существа злокозненные и проказливые, но иногда способны и на добрые поступки. От них достается прежде всего преступникам, тем. кто обманывает вдов и сирот, и прочим негодяям. Прогнать богла можно, показав ему библию(myfhology.narod.ru).

Уже больше месяца мы провели в Исландии, и, надо сказать, акклиматизировались. Гисборн начал носить рогатый шлем, и даже рыпался отпустить бороду, но я сказал, что ему не пойдет. Я же, в свою очередь, начал потихоньку понимать грубоватые и незамысловатые манеры и традиции этого северного народа. И с пониманием пришло осознание того, что в общем-то, наверное не так и плохо жить тут. И вообще не ясно, зачем нам сдалась какая-то там Франция с поместьем Гисборна. Он сам, кажется, начал обретать тут духовный комфорт: перестал на всех бросаться, говорить во сне с покойниками, то гулять по берегу пойдет, то ягеля за избушкой пощиплет.
Викинги практически не придавали нам значения, правда, еду приходилось отрабатывать, равно как и кров. Я нанялся кем-то вроде завхоза на их складе, а Гисборна местный Ярл по имени Эйнар Лейфсон по прозванию «Хугин»* пообещался взять с собой в поход весной на Ирландию. Так что Гисборн обещал стать заправским викингом, и ему даже дали кличку «Бормотун», потому как от его бормотания во сне все порядком устали. Меня же периодически дразнили «Лунатиком». С чего бы это?
И вот наступил тот самый день – сочельник. Двадцать четвертое декабря. В Исландии в это время года довольно холодно, по крайней мере на побережье – дует холодный ветер, сыплет снег, твердый и колкий. И очень хочется укрыться в нашей избенке. На самом деле я и погоде благодарен – мы с Гисборном, как будто бы два воробья, забиваемся в нашу избу и греемся у очага, дым от которого выходит в треугольное отверстие в крыше. И такая атмосфера она все же как-то сближает, хотя я по-прежнему ощущаю недоверчивость и враждебность Гисборна.
И вот однажды в сочельник…
- Гисборн, ты ложился бы что-ли спать. Туши огонь! Пэр Ноэль* не придет. И надо бы ложиться - завтра будет новый день, новые впечатления. Тем более, что раз в этой стране Рождество не празднуют, то ждать подарков нам не придется – если Пэр Ноэль все же заявится, то викинги его ограбят.
- Я просто хочу посмотреть на огонь. – коротко ответил тот.
- Вспоминаешь былое? Мэриан. – я вздохнул. – А помнишь, как было славно в Ноттингеме! Столько планов! Столько возможностей! Сколько стремлений! А как за Гудом гонялись…Теперь он мертв…Да и мы.
- Он был моим братом. – буркнул Гай.
- Был. Я запамятовал, прости.
- Ничего. Он сам выбрал свою судьбу.
- Ты начал странно выражаться, Гисборн. Интересно весьма… Необычно для себя… А ведь были времена…Пристроить надо было бы к замку башенку…милую такую…с казной…хранили бы…там…
Незаметно для себя я провалился в сон. Некоторое время я был в беспамятстве, как все люди, когда крепко засыпают, однако через некоторое время начались видения. Я вновь увидел себя сидящим в кресле из твердого и прозрачного материала, а вокруг – белизну. Внезапно на плечи мне опустились сильные но мягкие руки, прикосновение их было приятно, но от него веяло угрозой.
- Привет, Вэйзи. Давно не виделись…
- Билли?
- Да, это я. – Билл обошел меня и встал предо мной – как всегда в своей дурацкой безрукавке и со стеклами на глазах.
- Чем обязан?
- Жизнью. Это для начала. А во-вторых, третьей попыткой. – Билл откинулся назад, но вместо того, чтобы шлепнуться задом о белую твердь, упал в мягкое, обитое кожей кресло.
- Третьей? Я снова умер? – удивился я.
- Нет, но скоро умрешь. Ты не выполняешь того предназначения, что я возлагаю на тебя. Ты, кажется, должен был помогать Гаю, а не бередить его раны! Слишком много на себя берешь! Думаешь изменить мир? – голос его уже шел отовсюду и был преисполнен гнева. – Ты всего лишь жалкий червь, но почему-то все время стремишься ввысь, пытаясь принизить тех, кто вокруг тебя! Рекомендую тебе поскорее помочь Гаю, а не то я приберу тебя к рукам.
- Но как? – вскочил я. – Как? Что я могу? Я могу изменить мир, но не могу изменить его!
- Пойдем, прогуляемся…- Билл встал.
- Куда? – я скептично оглядел тьму вокруг.
- Далеко. – он взял меня за руку и потащил куда-то.
Мы провалились во тьму. Однако, вскоре она рассеялась и я увидел себя стоящим на огромнейшей площади, достойной Древнего Рима. С одной стороны находились какие-то здания, с другой же была крепость – вся из красного кирпича с высокими стенами и длинными остроконечными башнями. Пред стеной стояло пирамидальное сооружение, на котором было написано одно слово на непонятном мне языке. С торцов же площадь была ограничена двумя зданиями причудливых форм – одно было храмом, это я понял по крестам на куполах, но цветастым и необычным, непохожим на наши.
Второе – что-то вроде замка, густо красного цвета.
- Все тут такое…красное… - пробормотал я.
- Да, эта площадь так и зовется – Красная Площадь.
- Где мы?
- В далеком будущем. Смотри!
Вокруг меня стали возникать люди, одетые столь же причудливо как и мой спутник, и, судя по неброскости, они были простолюдинами. На пирамидальном сооружении возникли несколько человек, а по площади перед людьми, за ограждениями, поехали какие-то странные машины. Они ужасно гремели, были огромны и скорее напоминали мифических чудищ – зеленые и блестящие, они рокотали и неслись мимо людей. Я невольно вскрикнул, но люди не обращали на меня внимания. Они ликовали, и восхваляли те танки, и воинов в круглых зеленых шлемах и зеленых одеждах, что шли мимо них. На зданиях позади возникли изображения каких-то бородачей и какого-то черноусого человека. Приглядевшись, я понял, что он стоит на трибуне, только в жизни он был старше и не казался таким величественным как на картинке.
- Кто эти люди? Что это за страна? Они нас видят?
- Не видят. – быстро ответил Билл. – Это могущественнейшая из стран, что до сих пор знал мир, но и она, увы довольно скоро падет. Ты говорил, что можешь изменить мир…
- Да, я мог. Не прямо, но косвенно, посадив на трон принца Джона. Я изменил бы свою жизнь и ход истории!
- Джон и так стал бы королем! – отрезал он. – Твоя Англия – жалкая часть мира! Это далеко не весь мир. Эта страна, где мы сейчас в десятки раз больше Англии. Хотя и у Англии будет расцвет, но мы его не застанем. Так вот, сейчас, спустя сотни лет, после того, как ты умрешь, эти люди лицом к лицу столкнуться с величайшей мировой угрозой, с одним моим…приятелем…Однако, они смогли ее преодолеть… - процедил он сквозь зубы.
- Ты не рад?
- Нет, конечно! И тем не менее, я позвал себя сюда не за этим. Я позвал тебя сюда затем, чтобы показать – видишь того человека на пирамиде?
- Да.
- Это местный…король. Так вот, он изменил мир. Уничтожив эту угрозу. Но он был не один.
- У него были верные соратники? – попытался угадать мысль я.
- Да…соратники… - хитро проговорил он. – Его народ. Те, кого ты считаешь плебеями. Без них он бы не победил, разумеется.
- Как без воинов?
- Как без сильных духом. Они чувствовали ответственность за себя и своих близких, за свою страну. А он – за всех этих людей, как руководитель, разумеется, а не как человек. Потому и победили. Вместе все были. Мораль – тебе стоило бы найти дружеское единение хотя бы с единственным оставшимся подле тебя человеком. Со своим народом единение ты давно потерял. Со своей семьей тоже. И даже с врагами. Так что помни – любую угрозу, даже самую страшную, любое препятствие, даже самое непроходимое, можно преодолеть, если знать, что у тебя есть поддержка, если чувствовать, что есть кто-то, с кем ты заодно.
- Да…Но я и так это знаю…
- Ты не знаешь второго – главного. Надо при этом уметь дать тому, кто заодно с тобой, возможность почувствовать то же самое – что ты заодно с ним. А не используешь его.
Я задумался, но Билл вдруг схватил меня за плечи и крикнул мне в лицо:
- Прощай! Скорее! Угроза! Проснись!
Меня словно выхватило из сна – я услышал лязг оружия. Гисборн уже пристегивал меч, и готовился выскочить на улицу. Я не стал вооружаться и просто высунулся вслед за ним в дверь. Деревня горела и шел бой. В гавань вошли чьи-то драккары, и я увидел, как в ходе сражения на площадь вышел какой-то огромный викинг, весь в стали, и даже лицо его было прикрыто стальной кольчугой, свисавшей со шлема.
- Ага! А-ха-ха-ха-ха! – прохрипел он. – Я Олаф Тряхомудсон! Трепещите, жалкие рабы перед самым грозным пиратом Северного моря!

* Хугин - один из воронов бога Одина, чье имя значит "думающий".
Пэр Ноэль - аналог Санта-Клауса в Средневековой Франции.

В ночь на Рождество в нашей родоплеменной общине завязалась страшная бойня. В бухту вошли три драккара под черными парусами, на которых был изображен странный символ – белая голова волка с двумя перекрещенными под ней костями. Из драккаров высыпала толпа викингов еще более диких на вид чем те, с которыми мы жили, и даже те, с которыми Гисборн удил рыбу в соседней бухте. Все как на подбор они были грязные, небритые, половина – калеки с одним глазом или рукой и даже ногой, и все как на подбор орали «Аррррр!». Очевидно, это был их боевой клич.
Толпа варваров налетела на другую толпу варваров и кровь полилась рекой. Гисборн было метнулся в схватку, но я удержал его:
- Не дури! Их больше, но если мы попадем в плен, это наш шанс на спасение!
- Не понял…-опустил меч Гай.
- Ну они вряд ли останутся жить тут. Пойдут в Шотландию или Нормандию. А может в Данию. Если мы умышленно попадем им в плен, то у нас есть хоть какой-то шанс вырваться из этой дыры.
- А, может, я не хочу? Может, я тут нашел духовное успокоение! – уперся Гай.
- Ну тогда и оставайся прозибать тут! – я сделал вид, что психанул, а сам побежал одеваться.
Когда я вновь выбежал на улицу, то наше варварское войско почти пало под натиском пиратов, и из сопротивленцев остались лишь Гай и еще пара викингов. Я, недолго думая, схватил бревно и с мыслью о том, что часто добро – есть вещь добровольно-принудительная, подкрался сзади к Гисборну и саданул его по темечку с криком, адресованным пиратам: «Парни! Я с вами!». Затем я принялся охваживать поленцем оставшихся членов нашей общины, за что получил одобрительное «Арррр!».
Вскоре все было решено. Деревня была захвачена и я был представлен самому Олафу – главарю. Он восседал на крыльце общинного дома и пересчитывал добычу.
- Я Олаф Тряхомудсон! – представился он. – Как звать тебя, о шальной предатель своих друзей.
- Я Вэйзи…
- Отныне ты Вэйзи Неистовый. За храбрость, проявленную тобой в бою, мы не убьем тебя.
- Счастье-то какое! – выдохнул я.
- Кроме того, я вижу, что хоть ты и паршивый южанин…-Олаф смачно сплюнул на землю прямо передо мной. – Но в тебе живет добрый дух морского воина, сына Одина. А потому мы берем тебя в команду! Мы идем к берегам Дании, чтобы делить там добычу и чинить драккары, а весной вновь отправимся к берегам Шотландии! Так ты с нами, или мне приказать скормить тебя…
- Волкам? – робко молвил я.
- Нет, моим славным ребятам!
- У вас каннибализм в силе?
- Я имел в виду моих ручных медведей. – Олаф щелкнул пальцами и с одного из драккаров на поводах вывели двух небольших белых медведей.
- Ох мать моя женщина! – я ловко запрыгнул на крыльцо и спрятался за Олафа. – А вы не боитесь, что они вырастут и на вас нападут, господин со странным отчеством?
- Белые медведи не нападают на настоящих викингов. – гордо отозвался тот.
- А ну да. Только на паршивых южан.
- Именно. Так ты с нами?
- Акакж! – выпалил я.
- Тогда возьми свое обмундирование и ступай на судно!– молвил Олаф и швырнул мне кучу борохла в лицо.
- Честь то какая! Шмотками в морду… - натянуто ухмыльнулся я и потопал на судно. Туда уже погрузили пленных и часть добычи, и даже Гисборна, хотя он сопротивлялся, корчил рожи и дергал ногами. Гая кинули на корму судна как тюк и отправились прочь за остальной поклажей. Я приметил, что у викингов уже были пленные, а значит, скорее всего они уже совершили рейд по прибрежным поселениям где-нибудь в Англии. В голове сразу же созрел план умыкнуть что-нибудь при попытке бегства. Рядом брыкался Гай и злобно зыркал на меня – матом ругаться он не мог – ему рот завязали, но судя по разъяренному мычанию, был полон решимости это сделать.
Вскоре суда стали готовить к отплытию. На нашем драккаре плыл лично Олаф с дурацим отчеством. И перед отправлением мы с ним немного разговорились.
- Ты вообще что умеешь? Арррр… - проговорил он.
- Ну я был хозяйственником тут. Завскладом. – ответил я, напяливая рогатый шлем. Олаф смерил меня взглядом.
- В нем ты еще более неистовый. Арррр…
- Можно без этой дурацкой присказки!?
- Аррр?
- Да, без нее.
- Арррр…-развел руками Олаф.
- Да я так и подумал. Слушай, ярл доблестный. Развяжи вон того буйного.
- В черном? Зачем это? Арррр. Он проявлял сопротивление. Арррр. Могут быть проблемы. Еще убежит.
- Ну он мне близок. Он мой родственник. – проговорил я. – Могу я воспользоваться служебным положением?
- Сын? Арррр.
- Сын. Арррр.
- Ну тогда ладно. АРРРРР!!!!!! – последняя часть фразы была адресована матросам, на что те согласились:
- Арррр! – и пошли развязывать Гисборна.
Оказавшись вне пут, тот проявил просто стоическую покорность сверля меня взглядом потенциального революционера. Его подняли под руки и швырнули к каким-то двум монахам, бывшими тоже пленными, как я понял. Я подошел к нему и проговорил:
- Ты уж прости что съездил тебе по кумполу, но иначе бы ты погиб.
- Теперь я в плену.
- Послушай Гисборн, доберемся до Дании и свалим с судна. Что-нибудь придумаем!
- И чем вам не нравилось наше последние место пребывания? – взвился Гай.
- Начиная от выгребной ямы, похожей на край света и заканчивая лютым холодом и отсутствием разнообразия в жизни. – ответил я, присев рядом.
Внезапно мое внимание привлекло лицо сбоку и я удивился, как меня не привлекла общая внешность этого человека. Возле меня, прижавшись к борту, сидела скала в рясе. Лицо скалы было прикрыто капюшоном, но я сразу узнал этого человека.
- Друг? – спросил я.
- Да, друг? Как твои искания? Пути Господни неисповедимы, и вот мы снова встретились. Ты отправил меня в скитания по реке?
- Хьюго…-прошептал я. – Как ты попал сюда?
- Я отправился в Ноттингемшир, чтобы нести слово Божье, но нашел заблудшую душу и решил поставить ее, точнее его на путь истинный. С тех пор этим и занимаюсь. Он постригся в монахи и принял имя Фома.
- Но раньше меня звали иначе… - проговорил второй монах из-под капюшона. – Вы помните меня, шериф Вэйзи?
Монах скинул капюшон на затылок и я с грохотом обронил зубные коронки на палубу.
- Мульча?
- Мач… - ответил монах.