|
Робин из Локсли
|
|
|
Sheriff
|
Дата: Воскресенье, 13.01.13, 19:57 | Сообщение # 1 |
| Лысый, полный и коварный |
| Пыльная легенда |
| Сообщения: |
7277 |
| Репутация: |
235 |
| Награды: |
4 |
|
Робин из Локсли
Автор Алексей Санников, aka Sheriff
2012-2013 гг.
Вступление
На написание этого произведения, которое, являющееся первым, на мой взгляд, серьезным моим трудом на писательской ниве, который я публикую, меня вдохновило несколько факторов. В 2006-м году на телеэкраны вышел замечательный сериал «Робин Гуд», а у нас он появился вроде бы пару лет спустя. До той поры Робин Гуд для меня являлся чем-то вроде эфемерной легенды, да товарища Хмельницкого из замечательных советских кинокартин «Стрелы Робин Гуда» и «Баллада о доблестном рыцаре Айвенго». Однако вскоре после выхода британского сериала на телеэкраны страны я всерьез заинтересовался этой легендой и эпохой в целом. Я набрел на портал в интернете, посвященный данному творению медиаэпохи и нашел там множество интересных и примечательных людей, которым близка данная тематика – тема борьбы отважного разбойника за сельскую и городскую бедноту Ноттингема против произвола местных властей. Хотя, конечно, одновременно с этим они были и поклонниками сериала.
В процессе я понял, что все кино- и литературные произведения о Робине Гуде как правило не оговаривают его прежней биографии. Вот он взялся из ниоткуда – вернулся из Святой земли, и видит, что в родной его Англии творится «зло и некрасота». И во имя добра и красоты он решает восстановить справедливость путем ограбления богатых и раздачи награбленного бедным. Этакий сферический конь в вакууме, вещь в себе – взялся из небытия,и давай работать, как двое из ларца. И вот тогда мне в голову пришла идея написать нечто, некую повесть о том, как же события развивались до того, о его молодости и судьбе до возвращения в Англию.
Ввиду того, что произведение я буду посвящать именно этим замечательным людям, я использую в произведении уже знакомые по сериалу типажи и имена, которые, к слову сказать, в сериале были близки к тем, к которым мы привыкли, каноничны. Это будет история именно того, сериального Робина Гуда. Думаю, что в этом я нисколько не погрешу против художественности, однако ж, скептики уже наверняка, прочтя строки выше, присвоили моему произведению статус «фанфик». Ну что ж. Пусть так. Я не надеюсь им пополнить полку с классикой и встать рядом с такими мастерами и гениями как Толстой, Гюго или Лондон, а пишу эту книгу для развлечения и хорошего настроения читателей.
However, the Duke will die before these eyes and he'll know, he'll know, that it is I, Baron Vladimir Harkonnen, who encompasses his doom!
Сообщение отредактировал Sheriff - Воскресенье, 13.01.13, 19:59
|
|
|
|
|
Sheriff
|
Дата: Воскресенье, 13.01.13, 20:00 | Сообщение # 2 |
| Лысый, полный и коварный |
| Пыльная легенда |
| Сообщения: |
7277 |
| Репутация: |
235 |
| Награды: |
4 |
|
Часть первая
Глава первая. Ноттингемские закаты.
Тускло светящее ноябрьское солнце медленно приближалось к верхушкам голых черных деревьев, чтобы окончательно скрыться за ними и бросать на землю удивительную сеть света, образованную причудливым узором ветвей, но пока что молодой дворянин наслаждался последними лучами, которые совсем чуть-чуть грели его гладко выбритое лицо. Мастер Робин улыбался. Улыбался он одновременно и тому, что в этом году было собрано достаточно урожая, а значит не придется закупать зерно у других помещиков втридорога, улыбался солнечному вечеру – не лишенный чувства прекрасного, он замечал, сколь органично оранжевый диск на небосклоне смотрится на фоне голых полей и черных крон Шервуда, сбросившего листву, улыбался он и тому, что небо было чистое, стало быть дождя не предвидится и можно будет и прогуляться к соседям. Например, к Найтонам. Старый шериф Эдвард Найтон уже долгие годы управлял графством Ноттингем. Управлял ни шатко, ни валко, но, в общем-то, никто не жаловался, а если речь идет о власти – то с народа обычно хватает и того, что на власть не жалуются, ибо жаловаться – это одно из любимых занятий простых людей. А у старика, меж тем, подрастает дочурка – миловидная девушка. Округа почему-то скупа на таких – разве что среди крестьянок найдется одна-две красавицы, но мастер Робин старался не посещать их лишний раз – ему было уже двадцать два года, и он давно отошел от юношеских шалостей, по крайней мере, как ему казалось, приняв из рук старого управляющего Торнтона манор Локсли под свое покровительство.
С одной стороны, такая жизнь тяготила и обязывала, с другой – Робина все еще тянуло к разного рода приключениям: пока он не мог представить себе – как это: забыть определенную пору своей жизни. Торнтон говаривал что «мастер Робин уже далеко не мальчишка, чтобы по сельским девкам бегать». И конечно же, был прав. Потому мастер Робин и стал все более поглядывать в сторону Найтон-холла, хотя взгляды эти были скорее оценивающими и робкими, словно бы говорящими: «Ну да…надо задуматься», после чего идея откладывалась в долгий ящик до тех пор, пока мастер Робин не возвращался к ней сам или по воле каких-то обстоятельств. В определенный момент Торнтон, без сомнения, желающий своему хозяину блага, начал давить еще и на то, что приобретение поместья Найтонов в наследство, существенно бы укрепило экономические позиции мастера Робина при Ноттингемском дворе, но тот лишь фыркал – стяжательство было явно не в его духе. Так что, в итоге старик снова сдался, отдав дело женитьбы на откуп самому мастеру Робину, надеясь, что осознание к нему придет. И вот, в этот холодный ноябрьский вечер оно пришло.
И, как это обычно бывает у людей эмоциональных и легко зажигающихся какими-то идеями, а тем более у молодых, мастер Робин сразу же уцепился за проникшую в его голову идею и решился, если уж не сегодня, то точно в какой-то день идти к Найтонам. Не свататься, конечно, а так… провести вечер, поболтать. Проще говоря – подготовить почву. Только сперва надо было найти его старинного друга, и по совместительству – его крестьянина, Мача Миллера, получившего такое прозвище из-за профессии, которую он перенял от отца, а тот был мельником на мельнице в Бончерче. Сейчас он наверняка предается чревоугодию – единственному пороку, который был ему в большой мере свойственен, а после плотного ужина по своему обыкновению завалится спать. Стало быть – к Мачу мастер Робин пойдет с утра, а завтра вечером – к Найтонам.
Мастер Робин довольно хлопнул себя ладонями по коленям, как это бывает, когда человек принимает какое-то важное решение, а затем поднялся с промерзшего уже порядком крыльца манора, на котором он сидел, и направился внутрь, где кухарка Матильда уже готовила какую-то еду, судя по запаху – это было жаркое с чечевицей. Мастер Робин с аппетитом втянул воздух носом, чуть откинув голову назад, как будто собирался бриться, и тут его взгляд упал на сидящего в главном зале Торнтона, который воспользовался тем, что к ужину еще не звали, и составлял на столе какие-то записи, скорее всего хозяйственного назначения. У этого старика было аристократичное нордическое лицо с прямым орлиным носом, покрытое коротенькой черной с проседью бородкой, и добрые глаза.
- Торнтон! – мастер Робин по-доброму улыбнулся.
Нельзя сказать, чтобы в Робине Хантингтоне были те же аристократичные черты, что и в его слуге – такой вот парадокс. Мастера Робина сложно было назвать красавцем – он был, пожалуй, чрезмерно худ, так что казался щуплым, узкоплеч, а нависавшие от природы брови и волевой подбородок придавали его лицу суровое выражение практически всегда, когда он не улыбался. Но сейчас он улыбался, и в глазах его блестела искренность и радость от встречи с тем, кто фактически его взрастил. Торнтон полностью опекал мальчика, с тех пор как родители того погибли в огне во время пожара в Локсли. Это было уже более десяти лет назад. С тех пор Торнтон заменял ему отца, хотя он по-прежнему был слугой и Робин обращался к нему как к слуге, все-таки между их душами присутствовала некая незримая родственная связь, такая, когда говорят: «Отец не тот, кто родил, а тот кто взрастил».
- А я решил все-таки последовать твоему предложению! – Робин подвинул лавку и сел за стол напротив Торнтона. Тот тепло, но непонимающе улыбнулся и после некоторого молчания спросил:
- Какого предложения, сэр?
- Насчет женитьбы, – уточнил Хантингтон, но заметив, как резко просиял старик, поспешил его «успокоить». – Разумеется, я не веду речь о немедленном вступлении в брак, но… Но я думаю, что буду работать над этим моментом… В смысле – искать себе невесту.
- О! Сэр! Вы наконец-то решили обзавестись семьей – это решение не юноши, но мужчины! – сказал Торнтон сдержанно, но с радостью. – И с чего же вы намерены начать, сэр?
Робин развел руками, и в этот момент вошла кухарка, прервав их, и дав мастеру Робину шанс подумать над ответом. Жадно втянув запах супа, он проговорил:
- Думаю, что в округе выбор не очень велик, а графини с герцогинями – не моего полета птицы.
- Но вы же сами граф, сэр. Граф Хантингтон! – Торнтон сыпанул на рану Робина целый мешок соли. Конечно, граф Хантингтон не был тщеславен и наличие у него во владении лишь одного поместья, которое его соседи в шутку прозвали «графством Хантингтонширом» не придавало ему веса в обществе, несмотря на такой высокий формальный статус. Но Торнтон ценил имя куда как выше, чем состояние, поэтому ненароком поддел своего хозяина. Тот помрачнел, задумавшись, но быстро отбросил негативные мысли.
- Граф – это слишком громко сказано для меня. Как если бы король правил одним городом.
- Есть и такие, сэр. Во времена Аристотеля каждый город был отдельным государством… - заметил Торнтон и полушепотом добавил. - Я читал.
Чтение средь простых людей в эти времена не одобрялось церковью.
Робин горько усмехнулся:
- Не переживай, Торнтон. Ты не задел меня. Но это не значит, что меня устраивает такое положение дел – надо перестать быть посмешищем для соседей.
- То есть, вы решили вступить в брак по расчету? – удивился Торнтон.
- Ну… в том числе. Я стараюсь взвешивать разные стороны вопроса… - принялся тянуть мастер Робин и тут же быстро оборвал мысль. – Слушай, я же только приступил к этому вопросу. Разумеется, я не стану искать себе старую богатую деву. Вопрос наследника тоже важен.
- А… - выдохнул Торнтон, улыбаясь. – Наследник…
- Ну да.
- Сэр, я старик и могу себе позволить дать вам совет. Вы, как мне кажется, забываете о самом главном – не тот в семье счастлив, кто женился удачно в плане приданого, а кто это сделал по любви.
- Именно поэтому, - улыбнулся Робин, зачерпнув ложкой суп, - я и не смотрю на графинь и герцогинь. Ты давай лучше, расскажи о том, какие новости приходили сегодня? Может что-то интересное…
- Сперва я хотел бы совершить молитву – то, что должны были сделать вы, мастер Робин, – пожурил старик своего господина и погрузился в монотонное бормотание себе под нос. Граф Хантингтон улыбнулся и последовал его примеру.
* * *
Всю последующую ночь Робин не мог уснуть. Хотя на улице было холодно, он распластался на кровати поверх шкур, заменяющих одеяла, на спине, и глядел то в потолок, то на стену, освещаемую колдовским светом луны. Он был погружен в свои мысли, которые его тяготили, и которые пришли в голову после разговора со своим управляющим. Вот сейчас он женится на какой-нибудь дочери лендлорда, обзаведется в приданое ее хозяйством, которое будет так же, как и свое, развивать. Не шибко-то радужная перспектива. Как и все юноши, раньше мастер Робин мечтал снискать славу в боевых походах, но с возрастом понял, что банальная правда жизни обычно выглядит куда как скучнее. Когда на войну уходит большинство мужчин – это чаще негативный признак, значащий, что страну постигла какая-то неприятная ситуация вроде гражданской войны или феодального восстания. Или крестового похода. Хотя это были не такие частые события – многие вообще за всю жизнь не могли наблюдать битвы большей, чем деревенская потасовка. И сейчас к мастеру Робину пришло осознание того, что, наверное, он как раз один из таких феодалов, который вынужден будет либо всю жизнь читать хозяйственные отчеты о строительстве и сборе зерна, либо скатиться в придворные интриги, в масштабах местного графства, разумеется. Скучная жизнь и совершенно унылая перспектива!
Впрочем, недостатка на междоусобицы в стране не было: король Генрих постоянно вынужден был терпеть непокорность своего старшего сына – Ричарда, да и с Францией война, кажется, не прекращалась. И это был второй момент, тяготивший мастера Робина – несмотря на все это он вынужден был находиться тут, в Локсли, поскольку у него не было ни сестер, ни братьев, чтобы оставить хозяйство и представительство своей персоны на них, он был «привязан» к дому, хотя поход во Францию смог бы принести ему и славу и богатство. Надо было найти какой-то способ. Кстати, женитьба была одним из них – если невеста не окажется круглой дурой, каких, увы, было большинство, то на нее вполне можно будет оставить управление поместьем – хотя и опасное это дело: оставлять супругу в гордом одиночестве. Опасное для мужа, разумеется.
Вдалеке за окном раздался протяжный вой собаки, который тотчас перехватила еще чья-то псина. От этого звука Робину стало не по себе и он даже поежился, лишь через секунду осознав, что у него вконец замерзли ладони и ступни. Пробормотав что-то неразборчивое сам себе, причем возможно, он и сам не понял, что пробормотал, Робин залез под шкуры и повернулся на бок, надеясь уснуть, но мысли его совершенно не хотели отпускать. Теперь они переросли в какое-то неприятное щемящее чувство в груди, которое у него время от времени возникало – он называл его «чую дурное». Обычно за этим следовало вскорости какое-то неприятное событие, хотя ничего такого не ожидалось, и мастер Робин, отмахнувшись от этого ощущения, заснул. Ну, или постарался, по крайней мере…
However, the Duke will die before these eyes and he'll know, he'll know, that it is I, Baron Vladimir Harkonnen, who encompasses his doom!
Сообщение отредактировал Sheriff - Воскресенье, 13.01.13, 20:00
|
|
|
|
|
Sheriff
|
Дата: Воскресенье, 13.01.13, 20:01 | Сообщение # 3 |
| Лысый, полный и коварный |
| Пыльная легенда |
| Сообщения: |
7277 |
| Репутация: |
235 |
| Награды: |
4 |
|
Глава вторая. Мач Миллер и королевский посланник.
- Вы куда-то очень торопитесь, милорд? – заметил Торнтон, глядя, с какой поспешностью мастер Робин заполняет финансовые бумаги и производит расчеты.
С самого утра Робин Локсли все делал быстро – он очень быстро и легко перекусил, затем также легко прогулялся по окрестностям и осмотрел, как проходит ремонт мельницы и строительство кузницы. Его отец, Малкольм, происходивший из старого саксонского рода, не слишком-то много внимания уделял обустройству Локсли, да и вообще разбазаривал нажитое его отцом направо и налево. Торнтон никогда прямо не говорил, но иногда намеками выражал надежду, что мастер Робин не будет таким же, как мастер Малкольм. Когда Роджер Гисборн, как предполагалось, погиб в Святой земле, Малкольм отказался вернуть себе Локсли, потому что испытывал к жене Гисборна чувства и решил оставить хозяйкой ее, в противовес всем мыслимым традициям. Может, конечно, он полагал, что вступит в брак с Гислейн Гисборн, но, увы, в тот же вечер, когда Малкольм торжественно отрекся от своих владений в пользу любовницы, вернулся сэр Роджер. Забавная и злая ирония. «Хм… это был вообще злополучный день», - подумывал частенько Робин. Ему было что вспомнить, за тот клятый вечер его часто мучила совесть – он стал причиной многих бед. Глупый мальчишка – пальнул тогда из лука, и началась свистопляска. Одна невинная детская шалость чуть не стоила жизни Гаю Гисборну. Отец наделал много глупостей.
Вскоре выяснилось, что сэр Роджер был болен проказой, и об этом быстро прознали, а сэра Роджера изгнали из общества. Жестокость, продиктованная невозможностью вылечить страшную и заразную болезнь. И чей-то злой умысел. Кое-кто сразу же начал подозревать Малкольма, и не без оснований – тот скомпрометировал себя романом с Гислейн, и сын Роджера Гай сразу же обвинил его открыто.
В один из дней Робин, занимаясь стрельбой из лука, увидел, что прокаженный сэр Роджер возвращается в деревню, и донес людям. Это была уже не глупость, а гнусность. Управляющий Лонгторн узнал, что Роджер вошел в дом хозяина манора и возвестил, что Гай начал пожар, и надо бы его поддержать. В итоге все трое: Малкольм, Гислейн и Роджер – погибли в огне, а дети Гисборна вынуждены были вернуться во Францию. Владельцем поместья стал семилетний мальчик, за него вступился местный священник, а вскоре Торнтон взял его под свою опеку, вырастив из мальчишки мужчину.
С тех пор память об этих мрачных днях детства не давала покоя мастеру Робину. Первое время он не осознавал происшедшее как-то больше, чем просто трагедию, но со временем, когда пришло взросление, когда он стал понимать какие-то фразы, отпускаемые иногда крестьянами, глубокомысленное молчание Торнтона, когда он, напротив, не хотел чего-то говорить, Робин понял, что он был если не прямым виновником, то соучастником трагедии, происшедшей с его отцом и Гисборнами, но искупить ее он был уже не в силах, ни перед собой, ни перед пропавшими в неизвестном направлении детьми сэра Роджера: Гаем и Изабеллой.
- Мастер Робин? – повторный вопрос Торнтона выдернул молодого человека из его воспоминаний. Под пером, которое он задержал на пергаменте, уже давно расползлась черная клякса.
- Придется все переписывать заново… - разочарованно произнес Хантингтон.
- Я перепишу, милорд.
- Спасибо, старый друг, – улыбнулся Робин. Он и мог бы отказаться «из вежливости», но терпеть не мог возиться с бесконечными свитками.
- Так вы торопились? Я и подумал, что задержка вас разозлит, и вы прибудете к тем, кто вас ждет… или не ждет… - старик выпятил нижнюю губу. - …В дурном настроении. А это ни вам, ни им ни к чему, ежели я сам могу выполнить за вас это а вы после просто поставите свою подпись.
- Да, я и правда тороплюсь, спасибо Торнтон. – Робин встал. – Прикажи приготовить возок.
- Возок? Стало быть… - управляющий развел руками, не в силах догадаться, зачем молодому хозяину мог понадобиться возок, если он отправляется в гости.
- Я хочу заехать к Мачу, а потом отправлюсь вместе с ним в Найтон. Стало быть, мне понадобится возок – не скакать же нам вдвоем на одной кобыле, словно храмовникам!
- Разумеется, мастер Робин! – рассмеялся старик. – Сейчас прикажу.
Торнтон, не задавая лишних вопросов, вышел во двор, где вовсю светило солнце – время только-только перевалило за полдень.
* * *
Мач Миллер был человеком специфическим. Многие его сторонились. Средние века – времена все-таки темные, народ не болтал обо всем, что в голову пришло, а вот Мач как раз был из тех, кто болтал. Он мог молоть языком вообще обо всем, что только видел, слышал, знал, коснулся краем уха, трогал, нюхал или если все это делали его друзья, или друзья друзей, или родственники. Он мог болтать о небесном и земном. Вопросы жизни и смерти по степени актуальности для него ничуть не уступали вопросам сева зерновых, работы водяной мельницы или питания певчего дрозда. Иначе говоря, он был болтун. Он не умел хранить чужих секретов, он мог неумышленно рассказать какую-то тайну, причем чужие тайны он разбалтывал также легко, как и свои. И как ни старались селяне выбить из Мача его легкомысленность, им это не удавалось. Данное обстоятельство, меж тем, вовсе не означало, что он был несерьезен, нет. Все эти вопросы для него делили между собой первенство по важности, а потому каждую тему он обсуждал с горячностью, независимо от того, говорил он с лордом, или с друзьями на веселой сельской пирушке. Кроме того, Мач был обжорой. Он готов был есть всегда и везде, и есть хорошо – недаром он был сыном мельника и сам работал на мельнице. Если он был голоден, то первостепенной темой для его извечной болтологии была еда, как правило, мясо: жареное, вареное, тушеное, с подливой, куриное или говяжье, или свинина, на худой конец, да с хрустящей пшеничной краюхой, да с овощами и фруктами, тоже приготовленными в котелке. Ну, или в крайнем случае – о мясном супе. А если нет ничего поесть, так хотя бы пожевать, чтобы утихомирить свое ненасытное чрево, хоть краюху хлеба с солью. Но мысли о голоде были невыносимы для этого маленького человечка. Да, Мач был мал. Он был невысокого роста, и вовсе не полон, что контрастировало с его внешностью. Но это был один из тех частых случаев, когда про человека можно сказать – мал, а жрет как прорва. Казалось, вся еда, попадая в рот этого молодого человека, проваливалась в небытие и улетала в первозданных хаос, куда-то во времена до сотворения мира.
Таким был Мач по кличке Миллер. А еще он был, в общем-то, очень добрым, отзывчивым и преданным человеком. Это-то и привлекало мастера Робина в нем. Они были старыми друзьями, несмотря на то, что Робин был его хозяином, а Мач – всего лишь простым селянином. Мастер Робин ценил и болтливость Мача, граничащую с искренностью. И хотя он был «сельским лордом», не познавшим «прелестей» двуличия королевского двора, и тут далеко не все были искренни друг с другом, особенно слуги с господами – разумеется они боялись иной раз прогневать мастера Робина: эти феодальные пережитки были в них уже крепко-накрепко вбиты, силой ряда монархов-норманнов датское право, принятое столетия назад в доброй половине Англии, постепенно выдавливалось, поскольку по датскому праву крестьяне были формально свободны и лишь обязаны исполнять определенные повинности для сеньора (налоги, например), французское же дворянство, идущее из Аквитании, как какой-то товаропоток, приносило с собой свои порядки: что поделать – сильные мира сего всегда были теми, кто ходил со своим уставом в чужой монастырь. Конечно, Ноттингем можно было назвать относительно свободным городом, но король Генрих строил сильную державу, и ему было совершенно ни к чему, чтобы на половине его государства действовали одни обычаи, а на другой половине – совсем иные. До Робина доходили слухи, что и сейчас по Ноттингему колесил какой-то посланник короля, что-то вынюхивающий для своего сюзерена.
Именно в силу всего вышеописанного, Робин ценил преданность Мача и его искренность – с ним можно было поговорить без оглядки на кого-то, хотя все-таки, соблюдая осторожность, дабы тот не разболтал то, чего никому знать не следовало.
В узкое окошко помещения, где крутились жернова мельницы, служившее скорее отдушиной, Мач увидел приближающуюся телегу, которой правил мастер Робин, и тотчас же выскочил наружу, чтобы поприветствовать его, крича и размахивая руками. Хотя он был немного старше Робина, кажется года на три, он всегда радовался ему, как ребенок радуется отцу, приехавшему с ярмарки с подарками для него.
- Хозяин! Хозяин! – он бежал навстречу ему вдоль речки Трент, сминая высокую пожелтевшую траву, и уже издалека видел улыбку на серьезном от природы лице Робина.
Робин остановил телегу и соскочил с козел.
- Мач, дружище!
- Хозяин! Ну как же я рад тебя видеть! – Мач подбежал к нему вплотную, глядя на своего лорда большими голубыми преданными глазами, разве что хвостом не вилял, да, в общем-то, он бы и не смог – хвоста-то не было. Миллер хотел сперва даже обнять мастера Робина, но остерегся – все-таки надо соблюдать субординацию и приличия. Поняв это, Робин рассмеялся вновь и заключил Мача в свои объятия.
- Ты почему так долго не приезжал? – с некоторой обидой спросил тот.
- Были дела по уборке зерна на зиму. Но сегодня мы с тобой повеселимся, клянусь прахом святого Вульфстана! – граф Хантингтон задорно хлопнул слугу по плечу и указал рукой в сторону его водяной мельницы.
- Что? Ах, да! Совсем забыл на радостях. Пойдем, хозяин! – они вместе отправились на мельницу, где Мач по старой традиции, сложившейся между друзьями, угощал его каким-то зельем, которое он называл «пшеничной настойкой его покойного батюшки». По-простому это была брага, неплохо греющая зимними вечерами, или такими вот, ноябрьскими.
Мач не был сокменом, то есть свободным человеком, он был собственностью Робина. По-хорошему, надо было бы его освободить, но Робин не хотел этого делать, чтобы крестьяне не сочли, что тот просто втерся в доверие к мастеру, и стали бы завидовать, а особенно завидущие еще чего доброго бы отомстили.
Пока Мач ковырялся где-то в своем барахле в полумраке мельницы, Робин оглядывал помещение – тесное, темное, но сухое. Как логово барсука. И как это он тут живет? «Мач так любит комфорт… надо пожаловать ему хотя бы небольшой дом», - подумал Робин.
- Мач, а ты тут живешь?
- Что? А! Вот она! – Миллер с гордостью извлек откуда-то из-под мешков бутыль, порядком покрытую паутиной и, отерев ее рукавом рубахи, водрузил на жернова, которые предварительно остановил. Очевидно, они исполняли роль импровизированного стола.
- Ты тут живешь? – повторил Робин вопрос, пока Мач разливал по небольшим глиняным стаканчикам убойно воняющую жижу.
- Да, мастер Робин. Твое здоровье, хозяин! – друзья брякнули стаканчиками и опрокинули в себя брагу. Робин поморщился – она вообще-то всегда казалась ему омерзительной, но он отдавал дань гостеприимству Мача.
- Тебе бы перебраться отсюда. Давай я тебе дом куплю.
- Что? Уххх! Что-то сильно она настоялась.
- Дом куплю.
- Правда, хозяин??? – Миллер широко раскрыл свои и без того громадные глаза и улыбнулся. – О, это было бы великой милостью с твоей стороны, а то на мельнице зимой бывает уж очень холодно, особенно из-за реки, да и печку тут отец не предусмотрел, поэтому приходится раскладывать открытый очаг прямо посередь этой самой комнаты: вот каждую ночь зимой сплю и думаю, что не ровен час – начнется пожар! А если костра не жечь – то где же готовить еду? Да и продувает со всех щелей, знаешь ли. Все-таки мельница – строение легкое, пол земляной, стены из глины на деревянном каркасе…
Он постучал для убедительности костяшками пальцев по стене.
- Для таких вот ноябрьских ночей – никуда не годится. Сегодня мне казалось, что вокруг мельницы ходят волки, так еще сильнее затрясся, чем от холода – двери-то нормальной нет, так, калитка какая-то со щелями. А мыши-то мыши! Ходят как лондонские дворяне на танцах…синх…синхронно!
- Ты видел когда-нибудь лондонских дворян, Мач? Но даже я их не видел! – рассмеялся мастер Робин.
- Я… я видел Ноттингемских. Думаю, они похожи! – уточнил мельник и поправил на голове полотняную шапочку, с которой он не расставался даже в помещении. – К тому же летом одолевает жара – эти стены…так греются на солнце. А это опасно для зерна и муки. Хлеб выходит иной раз совсем не вкус…
- Я понял, Мач! – оборвал его с доброй улыбкой Хантингтон. - Тебе нужен дом. Но вот новую мельницу я тебе, пожалуй, не смогу построить.
- Да я и не претендую хозяин! И за дом большое спасибо, а то понимаешь…
- Я все понимаю, – с некоторым напором сказал Робин. Мач все понял, и на несколько секунд воцарилось молчание.
- А… зачем ты приехал хозяин?
- Ну, мне разве нужен повод, чтобы прокатиться к другу! – развел руками Хантингтон. – Но ты прав, я приехал не просто так. Я собираюсь в Найтон, к старику Эдварду, и хочу взять тебя с собой.
- Меня?
- Ну.
- А… - Мач сделал «умное» лицо и почесал затылок, - …зачем?
- Торнтон проконопатил все мозги насчет…
- Насчет…
- Насчет того, что мне уже достаточно много лет и пора бы…
- …
- Жениться, черт тебя побери!
- А! Так ты едешь свататься к девице Мэриан, хозяин! – Миллер улыбнулся и закусил нижнюю губу зубами от предвкушения грозящей в обозримом будущем славной пирушки в доме Найтона.
- Нет! Конечно, нет… в смысле… пока нет… - быстро выпалил Робин. – Но… я планирую к ней присмотреться. Сам понимаешь – достойных барышень кроме нее вокруг маловато.
В ответ Мач лишь скривил такую мину, словно выпил еще стаканчик своей жутковатой бормотухи.
- Я имею в виду – благородного сословия, - добавил Робин, поняв выражение лица сына мельника. – Ты же понимаешь – я хоть и сельский лорд, но…
- Но мы живем в мире, устроенном определенным образом и не нам менять порядок вещей, который в нем заведе,. – развел руками его друг.
- Да… это удивительно точная фраза! Оставим же фантазии на совести всяких греческих философов, а сами предадимся радости от жизни такой, какая нам дарована. В конце концов, мы не короли, чтобы менять сложившийся порядок. Ну что, по коням?
Найтон-холл находился в нескольких милях от Локсли и был чем-то вроде резиденции бедного дворянина Эдварда Найтона. Найтон тихими шагами шел к тому возрасту, когда его можно было бы назвать стариком, и жизнь в холодном и мрачном замке была ему в тягость как душевную, так и телесную, поэтому он перебрался в свое старое поместье «Найтон-холл». Это было одиноко стоящее строение, которое со стороны можно было бы принять за дом человека среднего достатка, какого-нибудь купца или ростовщика, ежели бы он стоял в городе. Но Найтон-холл, двухэтажный и аккуратный, с ровными бежевыми глиняными стенами на каменном фундаменте, с добротной крышей, находился на опушке леса и смотрелся там совершенно некстати. Хозяйство вокруг было настолько скромным и находящимся в отдалении, что можно было подумать, будто шериф живет без слуг. Практически так оно и было – старик Эдвард многие вещи умел делать сам и не брезговал ручной работой, к чему приучил и свою дочь Мэриан. Супруги у него уже давно не было – он был вдовцом. Кроме него и дочки в поместье жила еще пара слуг и не более того. Эдварда вполне устраивало такое уединение, которое, к тому же, облегчало его общение с крестьянами Ноттингема – те без опаски приходили в его дом, чтобы изложить свои прошения. Конечно, такое уединение было опасно и тем, что на поместье могли напасть разбойники или воры, но, по счастью, их в округе не было. Пока что, по крайней мере.
Сейчас Найтон-холл освещали холодные лучи закатного ноябрьского солнца. Робин, слушая в пол-уха болтовню Мача, сразу приметил возле дома привязанного за повод к ограде вороного коня – у шерифа были гости. На седле красовался вышитый золотом королевский вензель. «Должно быть, гость почетный!».
- Тпру! – граф Хантингтон остановил коня и соскочил с козел телеги, вслед за ним это сделал Мач.
- Нас не встречают, хозяин. – Миллер прищурил левый глаз, в которой предательски светило яркое закатное солнце.
- Вероятно у шерифа важные гости, – пробормотал мастер Робин. – Пройдем внутрь сами – может, случилось что-то.
Сэр Найтон стоял в нижней комнате дома и беседовал с каким-то человеком. Оба они являли друг другу сильный контраст. Эдвард Найтон был высоким и статным человеком, с аристократическим профилем и русыми волосами, вьющимися по его голове и доходящими почти до плеч. Он почти не располнел с возрастом, хоть и обрюзг. Это был настоящий стареющий рыцарь. Собеседник его был невелик ростом, хотя и выглядел значительно моложе, но уже тоже находился в зрелом возрасте – на вид ему можно было бы дать лет пятьдесят. Его профиль украшала набольшая бородка, черная, но уже со значительной проседью, небольшие бакенбарды, а на голове были явные признаки облысения – волосы уже не посягали на территорию лба и остановили свою экспансию где-то в области макушки.
- Граф! – суетно улыбнулся Найтон. – Робин! Я же говорил, что кто-то приехал, но подумал, что слух подводит меня. Слуг я уже отпустил, а Мэриан никак не вернется из Ноттингема!
Эдвард подошел к Робину и принялся сжимать его руку с такой энергией, словно был чрезвычайно рад его видеть и одновременно благодаря за освобождение от диалога с гостем.
- Мэриан тут нет?... – тихо поинтересовался Локсли. «Неужели ехал впустую? Буду выглядеть, как дурак!»
- А у меня гость – посланник Его Величества Генриха. Думаю, что вам будет полезно познакомиться, господа, раз уж вы встретились. Герольдов у меня тут нет, так что… - Найтон сделал шаг назад, приглашая гостей к взаимному рукопожатию.
- Робин Локсли, граф Хантингтон, – улыбнулся Робин и коротко поклонился головой. Своими мыслями он уже был далеко.
- Гарольд Вэйзи. Посланник Его Королевского Величества в Ноттингеме.
However, the Duke will die before these eyes and he'll know, he'll know, that it is I, Baron Vladimir Harkonnen, who encompasses his doom!
|
|
|
|
|
Sheriff
|
Дата: Пятница, 02.08.13, 01:53 | Сообщение # 4 |
| Лысый, полный и коварный |
| Пыльная легенда |
| Сообщения: |
7277 |
| Репутация: |
235 |
| Награды: |
4 |
|
Наконец-таки...
Глава третья. Ноттингем
- Посланник, вот как! – Робин приветливо улыбнулся. – Королячто-то беспокоит в наших землях?- Хм…можно сказать и так, граф. – Вэйзи слегка потеребилкороткую бородку. – Его беспокоит множество проблем…- Господа, раз уж вы собрались у меня, а ужина я не подал,тогда давайте хотя бы пройдем за стол и выпьем по кружечке эля. – спохватился
Эдвард.Гарольд Вэйзи вскинул вверх брови, отчего его лоб покрылавереница морщин:- Эля? Вот бы никогда не подумал, что английский дворянинбудет пить на ночь эль.- Вы неприятно удивлены, посланник? Что ж, прошу меня…- Напротив! – перебил Вэйзи начавшего извиняться Найтона. – Ячужд сословных предрассудков, и отдаю должное как хорошим винам с юга Франции,
так и старому доброму элю. Ведь я не благородного происхождения, как вы,
господа.Гарольд Вэйзи не лгал. Он не происходил из дворянства.Правда, при этом его происхождение было тайной за семью печатями – у него
практически не было родных: слухи ходили лишь об одной сестре, да и то, никто
не знал, где она находилась – быть может, во Франции, или в Ирландии… Родители его давно
умерли, да и сам он был уже почти стариком, а детей, по крайней мере, нажитых в браке – не было, как и самого брака,
в общем-то. Одно было ясно – судя по фамилии, он не был норманном. Именно такую
«темную лошадку» и назначил король Генрих посланником по своим особым
поручениям – о нем никто ничего не знал, зато вот сам Вэйзи, судя по всему,
обладал значительной информацией о местных.- Я прошупростить меня, но я тороплюсь в Ноттингем. – смутившись, проговорил мастер
Робин. Уж очень ему не хотелось вступать в длинные беседы с королевским
посланником, да и он надеялся застать в городе Мэриан. Найтон, меж тем, отдал
приказ подать эля, а сам, как бы между делом, проговорил.- Напрасновы суетитесь, мой мальчик. Я все равно не смогу точно указать вам, где моя дочь
– я и сам не знаю, в дороге ли она уже сюда, или еще там. – затем он добавил
наставительным тоном. – Хотя я сказал ей – лишь приобрести кое-какие товары на
рынке и завезти послание казначею: о предстоящих расходах на зиму. - Ваша дочьсама ездит на рынок, сэр Эдвард? – поинтересовался Вэйзи, с легким поклоном
головы приняв у шерифа кружку.- Да…Онаочень самостоятельная! – старик с улыбкой развел руками. – Вся в мать! Ничего
не могу с этим поделать…Он насекунду замолчал. В голову нахлынули мысли о покойной супруге и…прочие
неприятные размышления. Дочь у него одна единственная. Надо за ней кого-то
непременно послать! Ну раз Локсли так хочет – пусть прокатится, все равно он
так или иначе тут, а отсылать его ни с чем – значит отнестись к нему
неуважительно.- Лучше быженщин держать на привязи, да покороче! – посланник короля усмехнулся кривыми
зубами. – Сегодня она едет на рынок сама. А завтра…Робинусмехнулся остроте Вэйзи скорее из вежливости и они вместе отпили по солидному
глотку эля. Эль был и в самом деле добрый. Тот, про который говорят «старый
добрый», как его и окрестил посланник, янтарного цвета, с густой, словно
морской, пеной, с запахом хмеля, который заботливо был сбережен в хорошем
бочонке из крепкого дерева.- Робин, выне хотите съездить за Мэриан? Она уж слишком сильно задерживается. – нахмурился
Найтон.- О! Я былбы рад составить ей компанию! – оживился Локсли.-Хм…торопитесь повесить себе хомут на шею? – съязвил посланник.- Отнюдь, ясчитаю, что поступаю так, как должен поступить настоящий мужчина! – гордо
поднял подбородок Робин и с вызовом посмотрел на Вэйзи, но тот хладно бросил:- Точнее –«как мальчик». – отпив еще немного эля.- Бытьможет. Я молод.- Я заеду квам на днях. Посмотрю, как живете.- Буду радвидеть вас, Вэйзи.- Обычно этоложь. – понимающе усмехнулся он и тут же примирительно выставил руки ладонями
вперед. – Понимаю – этикет.Вэйзимедленно прошелся по комнате, и, поставив гулко кружку на стол, проговорил:- Я поеду свами, Локсли. Потолкуем по дороге о том о сем… - на этих словах сэр Найтон
помрачнел, услышав их. Мастер Робин был совсем мальчишкой, который всю свою
жизнь провел в этой провинции, да и то в деревне. Он не знал Лондонских нравов,
порядков. Там все вырастали уже с хваткой цепного пса и зубами ядовитой гадюки.
И Вэйзи ничем не отличался от них. Конечно, далеко не каждый лондонский
дворянин пустил бы эти два оружия в бой. Но стоило обронить неосторожную фразу,
словцо…и кто знает, чем обернулась бы эта неосторожность…да и не только для
того, кто ее произнес.- А…я думалвы еще погостите у меня, Вэйзи. – пробормотал Эдвард удивленно.-Нет…пожалуй нет. В любом случае живу я в черте города. А мой сегодняшний
разговор существенно снизит беспокойства, которые я мог бы причинить графу,
если бы начал его допрашивать завтра при его людях. Лучше все всегда выяснять с
глазу на глаз, а то знаете как говорят: «слухами земля полнится».- Вы оченьлюбезны. – улыбнулся Робин. Хотя он пока не знал, какой разговор его ожидает и
даже предположить не мог, о чем станет спрашивать королевский посланник, тем
более что ранее он так и не ответил Робину о цели его приезда. Локсли
почувствовал неприятное ощущение в области солнечного сплетения – беспокойство
и страх. Эта кривая слегка надменная ухмылка и большие серые всепроникающие
глаза…Вэйзи уже изучал его. Но надо спешить, чтобы встретить Мэриан. Затем
Вэйзи, не сводя с Робина взгляда и не убирая с лица этой зловещей ухмылки,
приоткрыл дверь, пропуская графа вперед – казалось в этом невинном жесте было
какое-то движение…сравнимое с открывающим дверь темницы тюремщиком.- Спасибо.Сэр Эдвард. – Робин коротко поклонился. – До скорой встречи.- Прощай,Робин. – ответил старик.А Локсли,меж тем, пулей вылетел в двери и быстрым шагом направился к своей телеге. В нем
секунда от секунды росло напряжение – он даже оборачиваться не хотел, опасаясь,
что сзади снова встретит этого маленького лысуна с издевкой в его лице. Он
подошел телеге и только сейчас понял, что Мач не пошел следом за ним, а остался
сидеть тут. Вот и сейчас он сидел и чавкал чем-то в темноте. Представив себе
Мача, у которого теперь, во тьме, он мог различить только силуэт,
вырисовывавшийся на фоне луны, он сразу расслабился. Ну конечно! С ним же Мач!
Верный Мач. А раз он рядом с ним уже ничего страшного не случится. Да и почему
он вдруг начал думать, что этот человечек начнет его как-то допрашивать!
Нарисовал себе в голове страшные картинки и вздумал сам с ними бороться! Ну и
глупости, ей-богу!- Ты почемуне пошел со мной?- Сперва яхотел зайти, мастер, но как верный слуга, шел позади вас… - с извинением в
голосе ответил мельник -…а потом я услышал, что вам предложили эль и быстро
вышел, не успев толком войти… Эль, знаете ли, скорее разжигает аппетит, чем
утоляет жажду.- Вот как! –рассмеялся уже совсем повеселевший Робин. – Вот ведь нерадивый слуга! А если бы
на меня напали!- СэрНайтон? Пф! - У васговорливый слуга. – раздался сзади голос. Вэйзи залезв седло, и его конь сделал несколько шагов вперед.- Да…япожалуй позволяю ему несколько больше, чем стоило бы. Но плата за это –
преданность.К егоудивлению, посланник короля коротко бросил:- Согласен свами.* * *Практическивесь путь до города Робин с Мачем и Вэйзи проделали молча. Это молчание лишь
прерывалось иногда какой-нибудь песенкой, которую начинал мурлыкать мельник, а
Вэйзи, что для Робина было крайне удивительно, начинал ему подпевать. «Зря я о
нем сразу подумал дурное. Обычный человек…пожалуй он даже поближе к нам, чем
сэр Эдвард. Без рыцарских манер, не горделивый, простой…может быть он куда
лучше, чем представляется на первый взгляд. Ну конечно же! Дело в его работе.
Он вызывает те же ощущения у нас, что и мытарь у крестьян!» - думал Робин, пока
Мач с Вэйзи «ныли» что-то понятное только им.Спутникиминовали поворот и впереди показались стены города. Ноттингем был настоящей
твердыней для всей округи. В былые времена межфеодальных побоищ он служил
укрытием для вилланов и ремесленников. Его толстые стены в двенадцать ярдов
высотой не могли взять самые опытные воины. А феодал укрывался в одной из двух
громадных башен, на возвышении в центре города, где практически не было окон –
лишь узкие бойницы для стрелков. Сейчас городская стена напоминала какого-то
гигантского дракона, объявшего своим телом весь город, словно древний змей
скандинавов Йормуганд, а зубцы были его гребнем. Ворота же открывались для
путников подобно зеву…И…сейчас они были закрыты. Робин сразу поймал себя на
мысли что раз ворота закрыты, то внутрь их не пустят – в твердолобости
ноттингемская стража превосходила даже упрямого осла из древней притчи. Он
оглядел пространство вокруг – луна ласково освещала своим молочным светом уже
голые поля со сжатым давно зерном, несколько хижин, в окнах которых чуть
мерцали огни. Но он не увидел всадника – Мэриан скорее всего уехала верхом. И в
округе не было ни одного верхового, кроме посланника короля.-Опасаетесь, что не сможете попасть в город, Локсли? – поинтересовался Вэйзи.- Скорееопасаюсь, что Мэриан осталась там на ночь… - нахмурился в ответ тот. Телегамедленно со скрипом приближалась к воротам. Скрип был даже невыносимо громким –
казалось, он прорезал холодный ноябрьский воздух ножом. Стража, меж тем, ждала
прибытия ночных гостей и уже поудобней взялась за копья.- А можетбыть, она уже вернулась в Найтон? – предположил Мач.- Еслитолько поехала окольными дорогами. – отрезал Робин. – Что-то тут не так. Телега вполном молчании наконец остановилась напротив ворот и один из стражников в
конусообразном шлеме подошел к сидящим на козлах людям, вглядываясь в их лица.- Кто такие?Уже вечер, город закрыт!- Мы знаем,но… - начал было мастер Робин, но посланник короля перебил его.- Вэйзи,посланник Его Величества короля Генриха. Вот моя печать. – он выставил вперед
руку с короткими толстыми пальцами, на одном из которых было надето кольцо.
Страж внимательно поглядел на него. – А эти люди – со мной.-Хорошо…проезжайте. Не задерживались бы вы так в предместьях, милорд. – сказал
страж Вэйзи.- Считайте,что он обращался к вам. – сказал тот, когда они уже миновали пост. – Надежная охрана,
а? Наш сэр Эдвард надежно стережет свои рубежи. А сам охраны не держит…Кстати,
что вы скажете о вашем шерифе? Хорошо ли он справляется?«Так вотзачем он прибыл! Роет подкоп под старика!» - пронеслось в голове у Робина. Он
поймал себя на мысли, что замешкался с ответом, и, должно быть, на его лице
отразилось удивление и растерянность.- Не могуего никак осудить… - выдавил Робин из себя.- Сталобыть, достойно, и жалоб нет? – повторно поинтересовался Вэйзи.- Я жесказал – не могу его никак осудить…- Понятно.Ну…удачи вам в ваших поисках, граф… - посланник короля ухмыльнулся и поскакал
прочь. – Если я буду нужен – я остановился в «Гарцующем козле».- Добройночи! – крикнул вдогонку Мач. Робин же просто мрачно посмотрел вслед. – А
почему он поинтересовался о сэре Найтоне?- Потому,Мач, что это королевский ревизор. Похоже, Генрих послал его с тем, чтобы
инспектировать это графство. Вот только я не знаю – зачем. А теперь нам надо
найти Мэриан.- Есть идеи,мастер Робин?Тут Локслихлопнул себя по лбу. Получилось так звонко, что пустая узкая улочка отразилась
эхом. Он вспомнил, что не узнал у Эдварда, куда конкретно направилась Мэриан.- Будемискать по всем улицам. Может быть, спросим у ночных часовых или у прохожих. Мы
должны ее найти. Сперва узнай у стражников на воротах, а я поеду к рынку. Если
она и поехала за покупками, то точно туда.- Хорошо…акак быть с телегой?- Оставьтут. Пойдем пешком.На узкихгородских средневековых улочках легко затеряться, когда на них людно, но если
все уже давно разбрелись по домам и спят, а если даже и не спят, то закрыли
ставни, чтобы ничего не видеть и не слышать, и таким образом «отгородить» себя
от проблем окружающего мира, малейший шум от чьего-то перемещения по пустым
каменным дорожкам отдается эхом по всему кварталу. Посему мастеру Робину с
Мачем пришлось разделиться, чтобы достичь своей цели быстрее.Но обнаружитьМэриан оказалось не так сложно – надо было лишь идти на шум и женский голос,
как Робин и поступил: он услышал их, едва углубился в переулки. Сорвавшись с
места, словно выпущенная стрела, он помчал на крики, сбивая на пути какой-то
хлам, перескакивая через пустые тележки коробейников, прислоненные к стенам
домов, грозясь головой снести все вывески, которые болтались на выпирающих в
сторону улиц балках, словно висельники, чуть не опрокидывая с ног совсем редких
прохожих.Миновавнесколько переулков, он, наконец, вылетел в тупик, представленный небольшой
площадкой с колодцем по ее центру. На освещенном луной пяточке он разглядел
четыре фигуры, три из которых определенно принадлежали мужчинам, а четвертая,
судя по голосу, женщине и троица явно налетела на нее с какими-то недобрыми
намерениями. Один из них стоял поодаль и отмачивал какие-то плоские шутки, двое
других сцепились с девушкой – один удерживал ее за руки, а второй зачем-то
обхватил ее за талию и проводил там какие-то манипуляции. Только через
мгновение Робин понял, что девушку грабят, и второй просто шарил у нее по поясу
в поисках денег.- Эй вы,чернь! Оставьте леди в покое! – крикнул он. Главарь обернулся на крик, но вот
двое других продолжили грабеж. - А, сука! –тот что покрупнее ударил ее наотмашь по лицу и леди упала. – При ней ничего
нет.- А ты ктотакой, доходяга? Давай уматывай, пока мы тебя не уважили! – прорычал главарь,
обнажая короткий и широкий клинок – это был кинжал для охоты на волка: оружие
длиной около полуметра с лезвием как у меча.Вот тут-томастер Робин сильно пожалел, что он еще не участвовал в серьезных сражениях. В
отсутствие отца его воинским воспитанием некому было заняться, и дрался он
совсем не важно. Оставалось лишь уповать на удачу, Бога и ловкость. Секунда – и
грабители двинулись на него, оставив девушку лежать прямо на земле.- Мач, сюда!– только и успел крикнуть Робин, а уже через мгновение ему пришлось выхватить
меч, который он носил с собой скорее для пущей важности, и неуклюже отразить
выпад главаря. Двое других также обнажили ножи.Главарьшайки снова ударил кинжалом по направлению к голове графа, и тот парировал этот
выпад, но чрезвычайно медленно – свободный левый кулак негодяя достиг той цели,
которой не смог достичь кинжал и голова Локсли загудела, словно пустой котел, в
котором эхом отражался смех грабителей, вперемешку с оскорблениями в свой адрес. Затем пудовый
кулак главаря ударил ему в грудь и Робин, попятившись, уперся спиной в стену
дома, выронив и без того бесполезный меч.- Кончайего, Адамс. – уже отчетливо услышал Робин.Блеснувшее втемноте лезвие вырвало его из странного помутнения в котором он пребывал
несколько секунд, и кинжал не вонзился ему в сердце, а ударился с глухим звуком
в стену. Одновременно с этим в глубине улицы раздалось цокот копыт, и в узком
переулке показалась фигура всадника.- Игрыкончились! Задержите верхового, пока я кончу этого хиляка! – главарь теперь уже
не играл с Робином, а начал его атаковать быстрыми выпадами, заставляя,
уклоняясь, пятиться по кругу. «Ирландский выпад» чуть не достал его, когда
бандит одним ударом срезал графу с камзола все застежки от пояса вверх до
груди, и тут же приготовился нанести другой, но раздался глухой удар и он
слегка подался вперед, схватившись за затылок – очнувшаяся леди огрела его по
голове камнем – первым, что попалось под руку.Двое другихмешали верховому проехать в тупик, но он поднял коня на дыбы, заставив того
выбросить вперед копыта, и ночную тьму прорезал вопль, после чего один из
грабителей повалился навзничь, схватившись за лицо. Почти тут же в
образовавшуюся брешь вбежал Мач.- Я тут,мастер Робин! – мельник тотчас начал бегать глазами, что бы использовать в
качестве оружия, и, не найдя ничего лучше меча, валявшегося поодаль, схватил
его, бросившись на главаря, которому теперь было несладко. Поняв, что численное
преимущество утрачено, тот кинулся навстречу мельнику, как затравленный кабан
и, попросту сбив его с ног, кинулся прочь, заставив посторониться даже
верхового, который, меж тем, обхватив поводом лошади второго бандита за горло,
кажется, его задушил.Все стихло.Робин тяжело дышал, поглядев на испорченный наряд – через всю переднюю часть
тянулась ровная дыра, как если бы его выпотрошили словно рыбешку, и он с
облегчением подумал, что отделаться в данном случае камзолом – меньшее из зол.- Хорошийудар. – проговорил верховой и Робин узнал его голос.- Вэйзи, этовы?-Королевский посланник? – изумилась леди, откинув капюшон.- Доброговечера, леди Мэриан! – коротышка помахал ей рукой. – Ваш батюшка очень
беспокоился о вас и даже попросил графа найти вас. Как видно – не зря.- Вы намочень помогли! – произнес Локсли.- Да…вытеперь просто в неоплатном долгу! – рассмеялся посланник. – До встречи, граф.
Удачного вам возвращения и доброй ночи!Вэйзи слегкапришпорил коня, заставив того прогарцевать прочь, как на войсковом смотре,
разумеется в шутку. Проводив его взглядом, Робин, наконец, обратился к Мэриан,
вернее сказать – налетел на нее:- ЛедиНайтон! Мэриан! Почему ты тут… и в такой час!- Я развеобязана отвечать вам, граф…Робин? – горделиво ответила девушка. – Вы мне не
отец и не муж, и ответствовать я буду пред ними.- Пред ним,когда я верну тебя…вас в Найтон!- Сама доберусь,как добралась сюда. – Мэриан принялась оправлять помявшуюся одежду, словно
собираясь в дорогу, но почему-то мешкала. И Робин быстро смекнул, почему.- Где жетвоя лошадь? Или ты пешком пришла?- …Ускакала.– после некоторого молчания Мэриан обернула к нему лицо, которого, правда,
практически не видно было в темноте. – Прочь ускакала. И где она – я не знаю.- Надо найтиее, мастер Робин. Она наверняка недалеко! – впервые раскрыл рот Мач, что было
весьма необычно – ведь он всегда встревал со своими комментариями так некстати.- Нет,сейчас мы ее искать не будем. Ты поищешь ее завтра, мой друг – утро вечера
мудренее. А теперь мы отправимся домой, леди Найтон, чтобы не заставлять вашего
батюшку переживать пуще прежнего. - Мы…мыпойдем пешком? – эти слова леди уже произнесла без прежнего напора, осознав всю
бесперспективность своего упорства.- Непереживай, тебе не придется утруждать себя длительным пешим походом, мы
приехали в повозке и всего лишь надо дойти до нее пару кварталов. – улыбнулся
Робин.
However, the Duke will die before these eyes and he'll know, he'll know, that it is I, Baron Vladimir Harkonnen, who encompasses his doom!
|
|
|
|
