Этим утром Камилла, наконец-то, решилась. Время самое подходящее – в доме все ещё толчется куча народу, и хоть охрана Метцергенштейна соблюдает меры строжайшей безопасности, выскользнуть с какими-нибудь скоморохами не составит труда. Сложнее будет пробраться обратно, но Камилла была знакома со всеми сторожевыми в этом доме, и никто из них не откажется впустить племянницу нового почти хозяина.
После ранения Камилла решила попробовать вернуться в дом Метценгенштейна, к дяде. Сомнения на счет того, примет ли он её, у неё имелись, ещё какие. Но она была измотана и подавлена, у неё больше не было сил справляться с последствиями опрометчивого поступка. Разбойники не стали её задерживать, Кейт провела почти до ворот дома, и пожелала удачи, приглашая как-нибудь зайти в гости. Греймор принял беглянку не сразу. Слуга, высокомерно оглядев замызганную девицу, утверждающую, что она и есть та самая племянница сэра Роберта, которая сбежала месяц тому, наделав столько шуму, приказал подождать, и когда Камилла была готова расплакаться от нахлынувшего отчаяния и чувства усталости, приказал ей идти за ним. В комнате находились Греймор и Элена, выражения на их лицах были какими-то странными. Увидев Камиллу, Греймор нахмурился и сказал Элене:
- Оставь нас.
Леди Гривз вышла, и Греймор пристально рассматривал Камиллу некоторое время. Наконец он нарушил молчание:
- Зачем ты пришла?
- Я… дядя… прости меня! Я была глупа, но теперь осознаю свою ошибку. Позволь мне вернуться!
Греймор снова замолчал, потом ткнул пальцем в бурое пятно на залатанном кое-как платье Камиллы:
- Что это?
- Это… я была на коронации в Керклиссе, думала, может, ты там появишься, ведь принц Джон на троне – не в твоих интересах. Произошла потасовка, когда там появился Робин Гуд, и меня ранили. В Ноттингеме я… - Камилла покраснела и соврала, - зашла в церковь, и меня там приютили на ночь. А теперь я пришла к тебе…
- Сегодня у меня важный день. Годфри согласился отдать за меня свою дочь. Она тоже согласна. – Он внимательно посмотрел на Камиллу. – Поэтому я разрешу тебе вернуться. Но больше – никаких глупостей!
Известие о будущем браке Греймора сразило Камиллу. Она кивнула и сказала ему, что согласна на его условия, и Камиллу увели в выделенную ей комнату, а через некоторое время её раной занялся лекарь. Дни мелькали один за другим, однажды у Камиллы даже начался жар, но его удалось быстро сбить. Она избегала Элену, потому что не знала, как к ней относиться. С одной стороны, будущая баронесса ей нравилась, с другой, Камилле не давали покоя воспоминания о покойной Ортанс. Элена, понимая чувства Камиллы, не настаивала на общении, а Греймор, казалось, и вовсе забыл о племяннице.
Свадьба была пышной и помпезной, на неё созвали всех, кто смог прибыть в такой короткий срок. Охраны было чуть ли не больше, чем гостей, поэтому на венчание в Керклиссе, по словам перешептывающейся челяди, Вэйзи не посмел сунуться. Гуляния в доме Метцергенштейна продолжались почти неделю, и Камилла, оправившаяся после ранения, затосковала. Никто не обращал на неё внимания, она чувствовала себя лишней и никому не нужной. Первых две недели она дергалась при каждом шуме, ожидая, что Биньямин попытается проникнуть в дом, или как-то с ней связаться. Этого не произошло, кто-то из челяди с сарказмом вскользь упомянул о старике Левине и его племяннике, шатающемся без дела. Значит, Биньямин жив, с ним ничего не случилось, но он и не собирается что-то предпринимать для их встречи. От этих мыслей Камилле становилось дурно, и стены дома давили, словно она держала их на своих плечах. Ей просто необходимо было вырваться на свободу, побыть наедине с самой собой, или… проведать Кейт. Почему нет?
Нехитрый план сработал. Камилла беспрепятственно покинула пределы воистину крепости Метцергенштейна и направилась в лес.
Годфри Метценгерштейн сидел в главной обеденной зале своего замка и с аппетитом поглощал свинину с пряностями, запивая все это каким-то напитком из ягод, и, опять-таки пряностей. Знахарь, услугами которого Метценгерштейн пользовался, и который жил тут же, в замке, однако, его мало кто видел, рекомендовал своему хозяину потреблять побольше пряностей - якобы это поможет кровообращению и избавит Годфри от постоянных болей в ногах. Но, облегчения, увы не приходило. Метценгерштейн со смаком вгрызся зубами в кусок мяса, а затем принялся отирать руки о скатерть, как двери комнаты медленно раскрылись и на пороге возникла зловещая фигура Роберта. - А! Барон! - улыбнулся Годфри. - Я ожидал вас... Годфри попытался встать, однако, почти сразу, осознав, что это дастся ему не легко, оставил эту затею. В руках Греймор сжимал покрытый бурыми пятнами грубый мешок, в котором лежал небольшой предмет. Годфри лениво, пальцем полной правой руки указал на Греймора: - Что это у вас там? - Подарок для вас, Годфри! - Греймор вытряхнул содержимое мешка на стол. Подарком Греймора оказалась отсеченная голова Альберта. Часть тела покатилась по скатерти прямо по направлению к Метценгерштейну и остановилась напротив него, глядя ему в глаза своими пустыми, подернутыми пленкой мрака, глазами. - Греймор...вы... - хотел что-то проговорить Годфри, как вдруг голова Альберта зашевелилась, и глядя в глаза своему хозяину проговорила: - Ты приказал убить меня, но скоро мы снова встретимся, Метценгерштейн. Тут в аду хватит места даже для твоей туши! - и ухмыльнулась. Годфри поднял глаза на барона - тот стоял с закатанными рукавами, руки его были окровавлены, а в правой он сжимал нож. Затем барон двинулся на Метценгерштейна. - Годфри! Годфри! - кричала голова.
- Годфри! Вы что, уже дрыхнете в кабинете? - раздался над ухом гневный голос барона. Метценгерштейн очнулся ото сна. Видимо, его и правда немного сморило. Опять этот Роберт притащился! Последнее время Годфри начал не на шутку бояться Роберта - теперь, когда тот фактически стал его наследником, никто не мешал ему попросту грохнуть старика, и списать все на его здоровье. А потому Годфри назначил дополнительную дегустацию блюд, и всюду теперь ходил с телохранителем и, по-совместительству, с новым любовником, по имени Эмери. Однако, сейчас Эмери куда-то пропал и Годфри сразу же насторожился. - А...где... - Не волнуйтесь, Годфри. Он отошел в уборную. Я хотел сообщить вам, что отправляюсь в свой зал. И просил бы пару часов меня не беспокоить...ко мне прибыли гости... - Роберт повернулся и вышел. - Гости...-пробормотал Метценгерштейн. Черт его дернул предоставить Роберту свой подвал для своих...впрочем не важно. Главное, что это пугало Вэйзи от решительных мер по отношению к нему, к Годфри. Особенно с тех пор, как у шерифа буквально из постели выкрали его любовницу, а потом нашли ее в канаве у западной стены замка... Метценгерштейн с трудом поднялся и позвал: - Эмери! Элена!
However, the Duke will die before these eyes and he'll know, he'll know, that it is I, Baron Vladimir Harkonnen, who encompasses his doom!
Начало 58 дня для Элены - Отец, ты звал меня? – несколько раздраженно спросила Элена, войдя в покои Годфри. В коридоре она встретила Эмери, нового фаворита отца. Этот молодчик, в отличие от Альберта, пытался подружиться с ней. Её это злило и раздражало. Тем более, что Эмери счел самым уместным в этот послесвадебный период шепнуть ей на ушко о таинственной гостье Греймора: «Такая красотка! Ты её знаешь, дорогуша?» Оснований не доверять Греймору у неё не было, однако какой-то неприятный холодок пробежал по коже и забрался под неё.
- Да...- вяло проговорил Годфри. - Подойди ко мне, дочь моя. Метценгерштейн так же вяло приподнялся и пробормотал, шевеля полными губами: - Твой муж... барон Роберт. Последнее время все больше времени проводит в нашем подвале, совершая там свои... ммм... встречи. Они, конечно, приносят определенную практическую пользу, но я хотел бы, чтобы он больше времени уделил нашей проблеме с соледобычей.
Элену передернуло. Сначала Эмери, теперь отец – указывает ей на грехи мужа, которого сам ей и сосватал! Несомненно, барон был мужчиной представительным и надежным, то, что нужно молодой вдове с двумя детьми, но скоропалительность процесса заставляла её чувствовать определенный дискомфорт. Теперь же чувство это усилилось, потому что, услышав о незнакомой женщине, она вдруг осознала, что неистово ревнует! - Что ты хочешь от меня, отец? – жестко спросила она. – Вмешаться в его мужские дела? Хорошая жена так не делает. Мама так не делала, - добавила она, отвернувшись к окну, чтобы Годфри не заметил нарастающего гнева в её глазах.
- Я думаю, что ты не должна упускать возможности управлять делами компании! - повысил голос Годфри. - Твой муж должен быть тебе защитой, но никак не заменой! Наследница дома Метценгерштейн ты, а не он! - Заменой? – опешила Элена. – Отец, что… ты имеешь в виду?
- Твой муж запросто может убить меня. И стать главой компании. Вероятно, я на его месте поступил бы так же.
- Что?! – Элена опустилась на стул, потому что ноги у неё подкосились. – Постой, у тебя есть конкретные подозрения, или это просто мысли вследствие размолвки компаньонов? Отец… Ты же выдал меня за него замуж!
- Выдал? А разве не ты этого хотела?
- Но чья это была мысль изначально? Ты же меня подталкивал! – недоумевала Элена. – Ладно… - она решила не развивать тему, кому больше нужна была эта свадьба. – И что ты предлагаешь? Если он хочет тебя убить, он это сделает. Мои увещевания будут ни к чему. – Элена вопросительно посмотрела на отца. Она была в полной растерянности, но виду не подавала. Точнее, не хотела до конца осознавать сказанное отцом.
- Я не говорил, что он хочет... - улыбнулся Годфри и поплыл по зале, медленно жестикулируя. - Я имел в виду, что я не вечен, а тебе не стоило бы бросать дела дома на самотек. Так что разрешите проблему с солью... Кстати, ты слышала, что сегодня Вэйзи казнил пятнадцать видных землевладельцев?
- Нет, не слышала, - Элена облегченно вздохнула. Она всегда говорила, что отцовский гений станет причиной его гибели однажды. Хоть мысль о женщине не отпускала. – С чего это он?
- Хороший вопрос. Насколько я понимаю текущую ситуацию, Англия раздроблена на два лагеря...Хммм...Сторонники принца и сторонники короля. Он казнил, разумеется, последних. Метценгерштейн подошел к окну и оперся на подоконник.
- Я ведь не зря согласился выпустить этого Найтона и отправил его с деньгами в Австрию. Когда король вернется, грозится начаться настоящая гражданская война, если, разумеется, у Джона хватит смелости ее объявить, не признав Ричарда. Как же нам быть в этом случае, дочь моя?
Он повернулся к Элене и испытующе уставился на нее своими паучьими глазками.
- Сначала до этого нужно дожить. И смотреть по ситуации. Все может поменяться в любой момент, - она встала и прошлась по комнате. – Деньги нужны как одному, так и другому. Посмотрим, кто будет в более выигрышном положении. Я имею в виду, у кого будет поддержка сильнее и качественней.
- Я обеспечу Джона оружием с одной стороны. С другой - я помогу Ричарду вернуться - мы предоставим ему корабли и охрану. И, наконец - я сломлю экономическую мощь Черных Рыцарей, поставив их в прямую зависимость от меня и от моего оружия. Я втравлю их в войну, и тогда дом Метценгерштейнов станет сильнее, чем когда либо! Говоря эти слова, Годфри яростно тряс подбородками, и явно пребывал в состоянии эйфории. Казалось, он и правда верил в то, что может это все воплотить. - Часть этого плана осуществляет Роберт. А часть - предстоит осуществить тебе.
- Какую именно? Роберт к тому времени тебе ещё будет нужен? - иронично поинтересовалась она, хотя на самом деле боялась ответа.
- Возьми у Роберта людей и отправляйся на турнир. Сегодня его открывает Вэйзи. Будет маскарад. Я хотел бы знать, кто из знати приглашен.
- Хорошо, отец, все сделаю, - Элена подошла к Годфри, и он, как всегда, поцеловал её в лоб.
Роберт Греймор прошел несколько шагов по практически не освещенному помещению по направлению к столу, на котором были разложены какие-то вещи. Барон скинул свою куртку и, подняв со стола шелковую мантию алого цвета, накинул ее на обнаженное тело. Затем он подпоясался черным поясом, на котором висел длинный тонкий клинок и повернулся в сторону двери, из-за которой раздавались голоса, хором произносившие какие-то фразы. Наконец он накинул капюшон и направился к двери.
Раскрыв ее, барон оказался в полумраке - помещение было освещено достаточно хорошо, но все же углы его, и отдельные места окутывал непроницаемый мрак. Барон стоял на небольшом балконе, с которого с двух сторон спускались лестницы. Перед ним открывалось круглое помещение с каменными стенами, по центру которого был расположен алтарь...
Послушники неодобрительно посмотрели на вдруг появившегося гостя, которому разрешили участвовать при обряде. До этого момента, сторонних лиц редко пускали на столь важные события, потому недоверие так и летало в воздухе. Хотя это и не означало того, что обряд не должен быть проведён. Это имело важное значение в культуре культа и какое-либо нарушение во время важных событий каралось жестоко. К тому же, в этот раз всё было куда серьёзней, ведь совсем недавно Верховная жрица назначила новую Королеву-Мать. Теперь всё должно измениться, а обряды стать куда более утончёнными.
Клаудия вышла на балкон и встала рядом с Греймором, наблюдая за подготовкой к церемонии. Присутствие барона её раздражало, но он помог им найти не только дом, но и гораздо более ценные вещи. Тем не менее, его не посвящали, потому, если что пойдёт не так, вся вина свалится на него, культ ополчится, и порядка уже не жди. Оставалось надеяться только на удачу.
- Вы уверены, что хотите быть здесь, барон? – Спросила жрица, - предпочтительней видеть Королеву, но она упрямо думает, что мы слишком жестоки. Я бы на вашем месте, занялась бы её переубеждением, чем торчала здесь.
- Знай свое место, бесово семя. - холодно отреагировал барон. - Не забывай, кто выволок вашу кодлу из лесу и разместил в месте, недоступном ни для стражи, ни для всяких там поборников справедливости вроде Гуда. Так что НА ТВОЕМ месте, я бы приволок сюда королеву. Пусть привыкает, это в ее интересах. И начинайте обряд.
- А вы бы не приказывали бы, а то можете стать составляющей частью данного мероприятия, - презрительно ответила Клаудия и, ещё раз взглянув на барона, спустилась вниз по лестнице.
Для жрицы такие вещи были обычным делом, потому она не боялась. Все эти людишки, которые не могут познать силы Бога, не понимают ровным счётом ничего и пытаются обвинить их во всех смертных грехах. Они называют её орден прислужниками дьявола, убийцами, сатанистами, но что плохого в том, чтобы поклоняться кому-то другому, а не их Богу? Клаудия шепнула пару слов своим людям и трое из них поспешили выйти из зала.
Обстановка была просто прекрасная. Тьма и камень создавали приличную обстановку для проведения ритуала. В лесу и пещерах такого найти было сложно. Если только в церкви, но из-за любопытных грязных разбойников оставаться там было опасно. Не говоря уж потом о том, что эту церковь превратили в прах. Но в этом месте было достаточно того, что требовалось ей.
- Восславьте же Богиню, верующие! Пусть невинная кровь матери омоёт её алтарь, а дитя, что умрет, восстанет из пепла в судный день, чтобы провести нас в Рай! – Клаудия встала возле алтаря перед своими прислужниками. Её люди пали на колени, произнося про себя молитвы к их Богу. Да, с такими темпами Рай настанет столь скоро.
Наверху за бароном послышался шум и трое из верующих за руки приволокли на балкон Аделайду. Девушка чувствовала себя куском мяса, которую уже не первый день таскает из одного места в другое. Её одели в чёрноё бархатное платье, достойное чуть ли не графини, от кинжалов избавили и держали почти весь день в запертой комнате. Грех жаловаться, обслуживали в этом доме неплохо, но всё выглядело слишком похожим на темницу. Обстановка, в которой она вдруг оказалась угнетала и здесь явно было мало от Рая, про который бывшая охранница слышала уже не раз. Аделайда даже представить себе не могла, что Греймор дойдёт до того, чтобы заключить сделку с этими людьми, а теперь это навязывают ещё и ей.
- Какого чёрта? – Встревожено прошептала девушка, когда увидела алтарь и кучку сатанистов перед ним. Ещё эта их странная жрица, которая просто пожирала её глазами.
Клаудия искренне улыбнулась. Эта девушка так была похожа на прошлую Мать, что сердце бешено начинало биться в груди, когда жрица смотрела на неё. Рождение Бога близко, и он обрушит свой праведный гнев на неверующих. Ну вот, пора бы и начинать, а то она устанет и отвлечётся, а при нарушении кара лишь одна – смерть. Ну, если только обряд проводится перед другими. В остальных случаях можно и схитрить.
- Дорогие мои, вас, наверное, смущает новая обстановка, но не бойтесь. Это лишь одна из стадий на пути в Рай! – Этими словами Клаудия успокоила своих прислужников, - и да, сегодня к нам присоединились гости! – Жрица показала в сторону балкона, - Барон Роберт Греймор, который столь щедро позволил нам воспользоваться благами его гостеприимства и Королева-Мать, которая проведёт нас в Рай к Богине и поможет искупить наши грехи! – Женщина снова повернулась к верующим, - а теперь приведите заключённую.
Из тени вышел Миссионер, таща за ногу за собой девочку. Она была без сознания, потому напоминала какой-то мешок, но более страшное зрелище представлял тот, кто её тащит. Этот человек мало походил на человека. Его белая роба, перепачканная в крови, больше была похожа на мясницкую. На голове был надет мешок с прорезами для глаза, а длинные клинки, привязанные к запястьям, издавали страшный скрежет, когда касались пола. Клаудия улыбнулась Миссионеру. Он был её личной охраной, огромный, преданный Богу человек, был её лучшей защитой.
- Что они делают? – Спросила Аделайда у Греймора.
Греймор посмотрел на Аделайду, затем медленно повернул голову в сторону собравшихся у алтаря сектантов.
- Совершают свои обряды...дикари. - ему отвратительны были эти люди, но, насколько уникальными или одаренными они бы себя не чувствовали, это была просто кучка кровожадных выродков, ни больше, ни меньше. Единственная причина, по которой Греймор не затопил их в этой катакомбе, была в том, что они нужны были ему, чтобы немножко накалить обстановку, вокруг торжеств, которые закатил Вэйзи.
Барон бросил взгляд на круглое отверстие под самым потолком - их было несколько по периметру помещения, и из одного предательски капала вода - это были шлюзы. На тот случай, если Метценгерштейну надоест соседство этих маньяков.
- Сейчас ее принесут в жертву. Тебе. - снова промолвил барон.
- Но она ещё девочка, - ответила Аделайда. Её больше беспокоил факт жестокости этих людей, чем то, что ей кого-то приносят в жертву. Даже если бы за ней не стояли 3 громилы, то шанса пройти через всю эту свору не было. Миссионер вылил на девочку ведро воды и та очнулась. В её глазах читался ужас. Естественно, кому понравится проснуться среди всего этого ужаса? Клаудия ласково улыбнулась ей и кивнула своему прислужнику. Миссионер поднял жертву, как игрушку и уложил на печать Метатрона. Это символ впитывал в себя всё чёрное, что мог представлять Бог и прислужники терпеть его не могли. И всё же, оказавшись в центре этого знака, девочка впитала в себя тьму, и долгом Клаудии было убить её.
- Милое дитя, столь юное и глупое, чтобы быть настолько осквернённой, - прошептала Клаудия, - вижу, плод внутри тебя достаточно созрел, чтобы быть преданным в жертву. Приступайте!
Послушники воспели хвалу Богу, и от этих жутких песнопений у Аделайды начинала болеть голова. Она вообще не понимала, что происходит и во что ввязалась. Это жуткое чудовище с лезвиями на руках, которого звали Миссионером, склонилось над девочкой и одним лёгким движением отрубило бедняжке голову. Бывшая охранница невольно прикрыла глаза. Всё это выглядело просто ужасно, вокруг раздавались скрипы, скрежет, хохот Верховной жрицы. Обстановка смахивала на настоящий Ад…или для них это был Рай?
Миссионер лениво отпихнул голову в сторону, и та укатилась в тень, после начал аккуратно разрезать живот трупа своим лезвием. Аделайда лишь потом поняла, что всё это значит, и её начало тошнить. Теперь это переходило всякие границы. Как только те, кто верят в своего Бога и в Рай, могут совершать подобные обряды и мерзости? И ещё она стала и Королевой и должна указать им путь? Да никогда!
- Я не хочу на это смотреть, - прошептала девушка дрожащим голосом.
- Смотреть! - процедил сквозь зубы барон и схватил Аделайду за плечо с такой силой, что причинил ей боль. - Твоя роль еще не подошла к концу!
Да плевала она на роль, если по-честному, но так уж вышло, что у Аделайды был обострённый инстинкт выживания. Девушка прекрасно понимала, что если будет возражать, то Греймор её на кусочки порешит. С такими перспективами стоило только позавидовать жертве сатанистов, которая погибла относительно быстрой смертью, но то, что делали с её телом, было ужасно. Такое ощущение, что из какого-то животного вырезали органы, чтобы потом их зажарить. С большим усилием воли, Аделайда заставила себя смотреть на всё это, но думать о чём-нибудь другом. Это было трудно задачей, если учитывать раздающийся вокруг скрежет.
Клаудия была вся перемазана в крови. Эти ритуалы были столь грязными, что приходилось потом долго отмываться. Но это совсем ничтожное действие по сравнению с тем, что будет вовремя рождения Богини. Верховная жрица посмотрела на разобранный по кусочкам труп. Это жалкое создание и ее нерождённое дитя были лишь маленьким кусочком головоломки, которую предстоит собрать. Естественно, Клаудия знала, что не обойдётся без проблем, но она знала, что нужно делать. С новой Королевой дела пойдут на лад.
- Довольны ли, Мать!? – Спросила Клаудия, поворачиваясь в сторону балкона.
Аделайда пришла в ужас от того, что эта женщина после всего этого может говорить. Вся её роба была перепачкана кровью, с губ и подбородка тоже текла кровь и на руках ещё оставались кусочки мяса. У девушки снова начались явные позыв к рвоте, но она не могла сейчас уйти. Греймор ещё крепче сжал её плечо, что, наверняка, на этом месте появится синяк. Лучше бы её просто заперли бы в местной башне.
- Довольна…- ответила Аделайда, и жрецы поднялись с колен и воспели хвалу Богине. Они явно очень обрадовались заявлению Аделайды и это пугало до чёртиков. Клаудия улыбалась и смотрела на неё, как на кусок мяса. В отличие от послушников, её, похоже, меньше волновал этот их «Бог». Девушка не могла понять, чего добивается Верховная жрица Клаудия дала какой-то знак своему Миссионеру, и тот утащил растерзанный и в какой-то степени объеденный труп. Куда он мог его утащить одному Богу известно, но Аделайда не хотела этого знать. Атмосфера непреодолимого ужаса куда-то исчезла и наступила тишина. Все молчали, а потом Клаудия махнула рукой и сатанисты стали активно переговариваться об успешно проведённом ритуале. Верховная жрица вытерла свой рот от крови и спустилась к своим послушникам.
- Надеюсь, вы довольны, - злобно прошипела Аделайда Греймору и, повернувшись, с недовольным видом вышла из зала. Оставаться здесь она более не собиралась. Совместный пост Аделайды и шерифа.
Меня сбивает с толку то, что, отведав икры, мужчина переходит на каракатицу!
Сообщение отредактировал Adelaida - Суббота, 30.04.11, 15:26
Отцу легко было сказать: «возьми людей барона и иди в замок». А вот самой Элене это было куда сложнее сделать, ведь люди Греймора подчинялись ему одному, и тот факт, что теперь она ему жена, не давал ей права ими распоряжаться. К тому же, её терзали мысли о неизвестных посетителях, и особенно – о женщине. «Успокойся и веди себя разумно. Всему есть объяснение, даже если не самое лицеприятное, ты в силах с этим разобраться», - уговаривала она самое себя, поскольку для разговора с охраной Греймора нужно было иметь вид невозмутимый и властный. - Господа, доброе утро, - поздоровалась она, войдя в людскую, в которой как раз подкреплялись нехитрыми харчами люди Греймора. – Сегодня вы будете сопровождать меня в замок. Мой человек, Фрэнк, снабдит вас необходимой информацией о количестве людей, нужных мне для этой поездки и вооружении, которое вам следует взять с собой. Не дав им опомниться и опротестовать, Элена быстрым шагом покинула помещение и направилась к детям, которых она не видела со вчерашнего полудня. Фрэнк и разговор с ним могут подождать. Детский смех, а потом и плач, когда Трэвор упал со стула, разоравшись так, что Стелла захныкала, вытеснили проблемы с Греймором и предстоящей вылазкой в замок на задний план. Элена провозилась с малышами довольно долго, ей казалось, что она стала уделять им мало времени, и ей не хватало того, как Трэвор играл с ней в догонялки, или улыбки Стеллы. Наконец наступило время кормления, и Элена оставила детей няньке, а сама отправилась на поиски Фрэнка. Глэдис сказала, что недавно видела его в кабинете отца, и Элена первым делом пошла туда, но Фрэнка там не было. Зато в кабинете отца в его кресле восседал над бумагами барон. Одна его рука покоилась на подлокотнике, а вторая держала перед глазами какую-то бумагу. Подле вертелся кто-то из людей барона, отряженный ему Метценгерштейном. Для того, чтобы их отличать, барон обрядил их в форму Греймора - черная волчья голова ан-фас на багровом фоне. Почувствовав постороннее присутствие, барон медленно опустил бумагу. Видать, Годфри не зря опасался за свою жизнь, поскольку сэр Роберт идеально "вписывался" в кресло и вообще местную атмосферу - черный на красном фоне. Как волчья голова на его гербе. - А. Элена! - улыбнулся он ей. - Доброе утро, Роберт, - осторожно поздоровалась Элена. – Ты… рано отправился по делам сегодня, - ей было неуютно, и она не знала, что ей сейчас делать, потому что была не готова к встрече с Греймором. К тому же, выглядел он вполне зловеще, на какое-то мгновение Элена даже почувствовала страх и невольно поежилась. - Сгинь! - приказал Роберт своему прислужнику и встал. Тот мигом скрылся в одной из потайных дверей в стене, которыми был напичкан замок Метценгерштейна. Барон медленно подошел к своей супруге, и положил бумагу на стол. Затем он провел рукой по её волосам и по щеке и поцеловал. Сейчас, после того, что произошло в подвале, ему нужно было как-то проявить нежность, упрятать подальше то, что он видел. И самым ужасным было то, что он участвовал в этом обряде, но это было нужно для блага его семьи. - Да... У меня были кое-какие дела, касательно той сферы деятельности, на которую сподвиг меня твой батюшка... На мгновение Элена закрыла глаза и расслабилась, ведь она только вышла замуж, и в этот раз не сослепу, а даже испытывая настоящее чувство, и так не хотелось, чтобы очарование этого состояния рассеивалось под давлением обстоятельств, но после слов Греймора тут же очнулась. - Мой батюшка? – она посмотрела мужу прямо в глаза. – Как странно. Буквально час назад он говорил о том, что твои теперешние… дела его беспокоят. Кто-то из вас двоих мне что-то не договаривает, или оба сразу. - Хмм... Не важно! - отмахнулся барон. - Зачем ты взяла моих людей? Элена снова вздрогнула. Врать не имело смысла. - Отец хочет, чтобы я поехала на праздник в замок и узнала, кто из знати прибыл. Мне нужно надежное сопровождение для этого. Я хотела тебе сказать, - тут Элене на ходу пришлось приврать, - но ты был занят. Тем, что ты считаешь не важным, но что меня сильно беспокоит. - М...- коротко хмыкнул Греймор. - Это не повод для беспокойства. Тебе не о чем волноваться. Но я вот считаю, что тебе не стоило бы соваться к Вэйзи. Впрочем, если ты хочешь... я могу составить тебе компанию... Такой реакции Элена не ожидала. Греймор мог сделать что угодно, только не согласиться Эленой, да ещё и предложить свою компанию. Чем посеял в её душе ещё одно зерно подозрения. - Не хочешь говорить о своих делах, потому что в них участвует некая женщина? Что ж, как пожелаешь. Как муж, ты мог бы мне запретить ездить в замок, но раз ты согласен, от твоей помощи я не откажусь, - Элена все так же внимательно смотрела ему прямо в глаза. - Женщина в моих делах? В моих делах они встречаются часто. Не станешь же ты ко всем ревновать! - с усмешкой развел руками барон. - Как скажешь, - холодно отреагировала Элена, поняв, что Греймор все равно не скажет правду. – Единственное, о чем я тебя прошу – пообещай мне, что не пострадают мо… нет, наши дети. Противостояние с Вэйзи неизвестно чем может окончиться. - Дети не пострадают... Хотя, я полагаю, что, наверное, было бы лучше отправить их подальше. - Я ещё никогда не оставляла их… Господи, что же делать, - Элена начала мерить комнату шагами. Мысли об опасности, детях и вынужденной разлуке с ними напрочь вытеснили мифическую женщину. – Роберт, как ты скажешь? Отсылать их? – она беспомощно посмотрела на Греймора. От её искусственной каменности не осталось и следа. - Если уж и отсылать, то за границу. Куда-нибудь во Фландрию. Годфри предчувствует гражданскую войну... да и я уже чую запах крови. Элена чувствовала себя полностью раздавленной: - Пойду готовить их к отбытию. Наверное, надо сказать отцу…
- Леди Греймор, разрешите? – Элена, командующая сборами детей во Фландрию, вздрогнула – она все ещё никак не могла привыкнуть к новому обращению. - Да, Френк, что случилось? Слуга ступил пол шага и словно в нерешительности остановился. - Ну, не тяни, Френк, у меня нет времени! – раздраженно приказала Элена, поджав губы. - Племянницу барона поймала стража, когда она пыталась проникнуть в дом. Из-за стены. Её, конечно, тут же отвели бы к мистеру Греймору, но я подумал, что лучше будет, если она сначала попадет к вам, - Френк, уже имевший опыт общения с этой взбалмошной и неблагодарной, по его мнению, девицей, втолкнул её в комнату. Элена молча смотрела на Камиллу, склонившую голову. Напряжение сгущалось в воздухе, словно вот-вот должен был пойти проливной дождь. Собственно, Камилла уже начала плакать, беззвучно – слезы двумя ручейками катились по её не совсем чистым щекам, и, смешиваясь с дорожной пылью, оставляли грязные следы. - Всем выйти вон, - жестко приказала леди Греймор, и через мгновение комната опустела. – Прекрати плакать, - голос Элены ничуть не смягчился. – Чем ты думала? Ты представляешь, что сделал бы барон, если бы узнал о твоей вылазке. Где ты была? У Мордерера? - Не смейте на меня кричать! – вдруг осмелела Камилла, и, сжав кулаки, размазала ими слезы по щекам. – Вы мне не мать! - Слава Богу, - парировала Элена. – Если бы моя дочь себя так вела, я бы велела выпороть её! - Вот и будете ею командовать, а меня оставьте в покое! – не унималась Камилла. Элена глубоко вздохнула и присела на стул. Так они друг на друга могут кричать до вечера, а у неё масса дел. В которых эта мерзавка, явно ненавидящая её за брак с Греймором, может помочь. - Послушай, Камилла, - уже спокойней сказала она. – Я понимаю, что ты меня, мягко говоря, недолюбливаешь… - Какая проницательность, - язвительно перебила Камилла леди Греймор. - … но ты не можешь не понимать, что если барон узнает о твоей проделке, он просто выгонит тебя на улицу. Раз ты вернулась, тебе некуда идти. Можешь не утруждать себя объяснениями, я прекрасно знаю, что Биньямин даже не пытался искать тебя, следовательно, тебе больше не на кого рассчитывать. Послушай, мне не нужна эта глупая война, - устало продолжала Элена. – У меня много проблем, как и твоего дяди, как и у всех нас. Как и в прошлый раз, я предлагаю тебе сделку. Готова выслушать спокойно? – Элена вопросительно посмотрела на Камиллу. Та угрюмо молчала. Но молчала. Была бы против, уже бы начала что-то кричать, сделала логичный вывод Элена. – Я знала, что ты – девушка разумная. Так вот, нам с твоим дядей сегодня предстоит сегодня визит в замок, на маскарад. Сама понимаешь, нас там никто не ждет, скорее, наоборот. Я хорошо помню, чем закончилось наше последнее посещение замка, но нам все равно нужно попасть туда. Мы наденем маски, нас не узнают. Я скажу твоему дяде, что ты сама вызвалась помочь, а стража на воротах приняла какую-то служанку за тебя. Идет? Камилла продолжала молчать. Она понимала, что выхода у неё нет, но так быстро сдаваться тоже не собиралась. Гордость не позволяла. - Ты представляешь, что сделает Роберт со мной, если узнает, как я его обманула? – тихо спросила Элена. – Я иду на огромный риск, хотя могу этого не делать, у меня есть, о чем беспокоиться. - Хорошо, - выдавила Камилла из себя. – Что мне делать сейчас? - Привести себя в порядок и беззаботно улыбаться, - Элена махнула рукой, отвернувшись к сундукам, давая понять, что разговор окончен.
Сэр Роберт Греймор прибыл в замок Годфри Метценгерштейна, так и не дождавшись Аделайды, и мысль о том, что ее, возможно, схватили, весьма сильно беспокоила его - она наверняка под пытками сознается, кто и с какой целью стоит за убийствами. А значит надо было каким-то хитрым способом выпроводить отсюда этих нехристей. Но спешить было пока рано - очень может статься, что она просто попала в переделку, как, в общем-то и всегда. А может, и просто сменила сторону. Тоже, как всегда. Но к этому Греймор был готов - во-первых, расскажи она все по доброй воле, ее первую повели бы на костер, а вот барона еще найти надо. Во-вторых, тогда он натравил бы на нее тех самых сатанистов - "Королева убежала от вас, найдите ее!". Было уже за полночь, когда барон вошел в свои покои, застав там прислугу Элены и Годфри. - Где ваша дочь? - был первый вопрос Греймора, когда он увидел эту картину. Метценгерштейн стоял посредине комнаты, опираясь на палку, и исподлобья глядел на барона. - А это я как раз у вас хотел узнать. Она еще не вернулась с этого праздника в Ноттингеме. - Я ее там не встретил... там был маскарад, так что... - Вам бы стоило получше следить за своей супругой, дорогой барон! - возмущенно воскликнул толстяк. - А вам не стоило бы отправлять ее, куда не следует!!! - рявкнул Греймор. Кажется, что слова барона осадили пыл начавшего злиться Метценгерштейна. Из соседней комнаты вихрем вылетел Трэвор, но барон поймал его и поднял на руки. - Когда мы поедем? - спросил мальчик. - Если бы я знал... - Кхем… Простите, сэр, барон, - Френк вошел в покои Грейморов, ведя под руку слишком бледную и словно сонную Камиллу. Еле держась на ногах, она то и дело склоняла голову слуге на плечо, будто не могла её удержать. – Её я нашел в замке, а вот баронессу никто не видел. Искал я хорошо, - в голосе Френка звучала тревога. – Мисс, когда вы её видели в последний раз, скажите господам, - слуга легонько встряхнул Камиллу. - Мы в самом начале маскарада разошлись, я потом её искала, но так и не нашла, - пробормотала Камилла и, подавшись вперед, упала прямо на барона. - Что за чертовщина? - барон подхватил Камиллу на руки и уложил в кровать. - Тебе плохо? Что с тобой случилось? Он повернулся к служанке. - Что ты встала столбом, курица! Принеси воды! А вы, - он указал другой, - уведите прочь детей! Что с ней, Фрэнк? Служанки, взбодренные рыком барона, разбежались в стороны исполнять его указания, а Фрэнк, подойдя к барону, и, немного помявшись, в пол голоса сказал: - Барон… Тут такое дело… По приказу вашей супруги, я некоторое время следил за мисс. Естественно, ради её же блага, - заверил Греймора слуга. – Баронесса волновалась за вашу племянницу после того, как она вляпалась в эту историю с иудеем… Короче говоря, не зря мадам переживала. Я не успел ей сказать… В общем, мисс Камилла с Гудом связалась. Получилось так, что месяц назад, в той передряге с фальшивой смертью короля, мисс была ранена, и шайка Гуда её с собой унесла. Они её подлечили, с тех пор она несколько раз к ним ходила, и на празднике с Гудом танцевала. А потом я нашел её в нише, сеном забросанную, вот в таком состоянии, - Фрэнк замолчал, чтобы дать барону время обдумать услышанное, и даже на пол шага отступил, предвидя реакцию на подобные слова. - То есть ты полагаешь, что Гуд... - он бросил на Камиллу взгляд. - Так с ней поступил? - Ну, это вряд ли. Он же её спас, и это Гуд – он так с девушками не поступает. По моим сведениям. Я просто изложил последовательность событий. Что произошло после их танца – я не помню. Даже странно как-то, - Фрэнк почесал макушку. – Меня будто по башке стукнули. - Дьявол... - О чем это вы тут шепчетесь, - подоспел, пыхтя, Метценгерштейн. - Папа, ну вы еще очень кстати! Лучше снарядите людей, пускай найдут вашу дочь! - Фрэнк, ты ведь последний видел Элену? - вопросительно поглядел Годфри. - Даже не знаю. Она мне приказала за мисс Камиллой следить, мол, сама справится с вашим заданием, и домой сама должна была поехать, - пожал плечами Фрэнк. – О том, что баронесса не вернулась, я только здесь узнал. Чёрт возьми, сэр, барон, я сейчас же отправлю ребят на поиски, только прикажите! - Отправляйся! - скомандовал Метценгерштейн. - И если с ней будет беда - лучше сообщи как можно скорее. Греймор, меж тем, склонился над Камиллой. - Что с тобой? Ты себя плохо чувствуешь? Фрэнк ретировался со всей возможной скоростью. Элена была его лучшим работодателем, и потерять её означало бы потерять стабильный заработок, чего Фрэнку очень не хотелось бы. - Да… мне очень хочется спать, - прошептала Камилла и закрыла глаза. Через мгновение она уже погрузилась в глубокий, но, судя по всему, очень тревожный сон. Греймор, конечно, недолюбливал свою племянницу, равно как и она его, но сейчас он вдруг проникся к ней жалостью и отеческим теплом. Барон аккуратно приподнял ее голову и положил на подушку. Никто не видел, но Камилла почувствовала, что рука его дрожит. Когда Роберт принял руку, его брови вдруг сдвинулись - на ладони была кровь... Барон повернул ее голову - вся шея сбоку была в крови, сочившейся из двух небольших ранок в боковой ее части. - Лекаря! Найдите мне лекаря, живо!!! - проорал Греймор. Одна из служанок, та, которую Греймор послал за водой, при виде окровавленной шеи Камиллы, вскрикнула и помчалась прочь из комнаты, голося на весь замок: - Лекаря! Лекаря в покои барона сию минуту! Веки Камиллы вздрогнули. Приоткрыв глаза, она пробормотала: - Старик… Он зовёт меня… - и снова провалилась в сон.
Когда Анну проводили прочь, барон закрыл двери внутреннего двора дома Метценгерштейна и направился в свои покои, где уложили Камиллу. Греймор аккуратно присел на край кровати возле девушки, лежащей без сознания, и бросил через плечо на нее короткий взгляд, а затем посмотрел в небольшое окно. Скоро рассвет... - Угораздило же тебя! - проворчал он. - Вампиризм! Греймор усмехнулся - он еще не до конца верил в диагноз Кароли, но и поспорить с ним не смог - он был воин, видел в походах много ранений, смертельных и нет, много болезней. Но такой странной еще не встречал... Барон откинулся на спину, и прилег рядом с племянницей. Конечно, он не питал к ней сильных родственных чувств, но что-то не позволяло ему потерять вслед за женой и племянницу. Солнце ещё не встало, но даже предчувствие рассвета словно проникло в подсознание Камиллы, принеся с собой страшный сон. Все вокруг было в крови, весь дом, и вдруг кровь эта заполыхала черным пламенем, которое было холодным, словно лёд. Язычки его уже коснулись ног Камиллы, и, вскрикнув, она проснулась. В комнате было темно, однако она узнала Греймора по очертаниям мощной фигуры. - Дядя... Почему ты здесь? - Камилла осмотрелась и поняла, что находится в их с Эленой покоях. - Точнее, почему Я здесь? - шею пронзила жуткая боль, и Камилла непроизвольно схватилась за неё рукой. Барон повернул голову. - Потому что тебе стало дурно, когда ты пришла. Что с тобой, как ты себя чувствуешь? Тебе холодно? - Да, - Камилла обнаружила, что дрожит, и у неё зуб на зуб не попадает. - Я помню... На маскараде, мы разговаривали с... Робином, а потом меня будто что-то обожгло. И больше ничего. Я пришла домой сама? А где Элена? Барон аккуратно натянул на нее одеяло. - Ну-ка, придвинься ко мне, - он просунул ей руку под голову и положил на плечо так, чтоб ее голова оказалась у него на груди. - С Робином... говоришь... Не стоило тебе якшаться с разбойником. А Элены нет. Она не вернулась с маскарада, и Годфри отправил туда людей. Греймор всегда казался Камилле суровым и жестоким человеком, которому если даже не чужда человечность, то он никогда не проявляет её, хоть бы это были самые близкие люди. К тому же, кто она ему? Седьмая вода на киселе, сбежавшая от родителей и упавшая ему, как снег на голову. Поэтому подобное проявление заботы было для неё словно ударом хлыстом. Собственного стыда и раскаяния. Он не отправил её обратно в тот момент, когда сам находился в самой пучине горя и на самом дне общества, он пытался отгородить её от совершения самого неправильного поступка в её жизни, и даже после того, как она ступила на этот ложный путь, принял её в свой дом. Прижавшись к нему, она прошептала: - Дядя, прости меня! Пожалуйста, прости, за то, что я так себя вела. Я была глупа, господи, как я была глупа! Ты меня предупреждал, а я не послушалась. Биньямину на меня наплевать, он просто воспользовался мною для своих делишек с дядей, а когда я стала не нужна, попросту забыл обо мне. А я продолжала делать глупости, и если бы не вы с Эленой... Вы же найдете её? Постой... - Камилла сморщилась от жуткой головной боли, пронзившей её, словно удар мечом тогда в Керклисском аббатстве. - Мне кажется... Я видела её, она разговаривала с двумя людьми, кажется, монахами. Но это маскарад, монахом мог обрядиться и её слуга, Фрэнк. - Монахи? Это интересно. Может, она в церковь отправилась? - задумался барон. - Надо будет расспросить в приходах. Он нахмурил брови. - Что значит, "Биньямин тобой воспользовался"??? От стыда и страха в необходимости подобного признания мужчине, хоть он и родственник, Камилла почувствовала приступ тошноты. Но раз уж она начала это покаяние, нужно было его завершить. Сказать, наконец, всю правду, потому что жизнь во лжи и обмане все равно долго продолжаться не могла. - Он... Мне казалось, он любит меня, и я его тоже. А потом он стал ко мне совершенно равнодушен, я ушла, и он даже не попытался меня найти. - Камилла ещё тише сказала: - Мы жили, как муж с женой. Греймор вновь повернул голову, и уставился в потолок. Затем он аккуратно встал. - Поспи, дорогая, - и направился к дверям. - Хорошо, дядя, - Камилле стало значительно легче оттого, что она призналась Греймору, даже боль словно утихла. Она ещё раз убедилась в том, что барон не бессердечен, иначе запросто выгнал бы её вон, сразу же, а он наоборот, так внимателен к ней. Сбросив с плеч груз вины, она спокойно уснула, не успел Греймор и двух шагов ступить за дверь.
Клаудия шла по коридору, улыбаясь своим мыслям. Всё шло просто прекрасно и так, как она задумала без всяких проблем. Теперь оставалось лишь избавиться от всяких недомолвок, которые так и летали по этому дому. Верховная жрица шла в кабинет хозяина дома, где находился барон. Срочно нужно было переговорить с ним, а то, когда люди не понимают, в чём дело они нервничают. Клаудия дошла до двери в кабинет и, смахнув со лба свои белокурые волосы и приняв холодную маску жрицы на лице, вошла внутрь. Её взгляд встретился со взглядом барона гораздо быстрее, чем она ожидала. - Барон…вижу, вы вернулись без проблем, - произнесла Клаудия. Греймор, когда Клаудия вошла, сидел, согнувшись, перед камином и ковырял кочергой угли. Очевидно, он был поглощен какими-то думами, а судя по бледному лицу - не спал всю ночь. Когда он услышал голос вошедшей, он отреагировал не сразу, однако, когда признал ее, швырнул кочергу в огонь, и, бросившись на женщину, припер ее к стене. В глазах Роберта была ярость: - Какого черта ты тут делаешь, в доме Годфри? Вся ваша шайка трупных мокриц должна быть в подвале, где ей и положено быть, или может ты хочешь, чтобы кто-то донес Вэйзи о нашем маленьком секрете? - Мы умеем быть незаметными барон, поверьте. Да и кому интересна какая-то неприметная женщина вроде меня, - жрица никак не отреагировала на то, что её прижали к стене, и смотрела на Греймора совершенно бесстрастно. Физическая сила её уже давно не пугала, - я пришла с миром и с тем, чтобы сообщить вам, что Королева справилась с заданием, которое вы ей дали. - Только вот королева не вернулась. - Ах да, об этом…мы её перехватили по пути сюда, - огонь из камина блеснул в глазах Клаудии, - и спрятали. - Кого она нам добыла? Я должен знать. - барон наконец отступил на шаг назад. - Не знаю, какую-то богатенькую леди, - ответила жрица, довольная тем, что её больше не прижимают к стене, - когда мы собьём с неё всю спесь и подготовим к ритуалу, сможете на неё посмотреть. - Я бы хотел знать конкретнее. Мы не убиваем всех подряд богатеньких леди. Я не служу вашему божку и мне важно, кого вы там жжете, а кого нет! - резко проговорил барон. - Я должен ее видеть. - Её в любом случае здесь тоже нет. – Отрезала жрица. - Я ее увижу в любом случае перед вашим обрядом. В противном случае я заживо захороню вас прямо в подвале. Если сказать больше нечего - иди! - Хорошо, - Клаудия направилась к двери, - но если бы вы чаще заглядывали в свой подвал, то знали бы, что он заметно опустел. Но не бойтесь. Все, кто нужен будет для совершения обряда, будут на месте. Вечером, барон. - Отлично. Я бы и не стал связываться с вашей шоблой, если бы не захотел насолить шерифу. Сколько вам еще нужно будет жертв? - Может быть, хотите пожертвовать собой во имя Богини? – Улыбнулась Клаудия, - мы всегда приветствуем смельчаков. - Я не верю в ваши сказки. - А зря, - Клаудия немного разочаровалась, - думаю, для вас это будет единственный путь, чтобы оказаться в Раю, барон. Приятного вам дня. – С этими словами жрица вышла из кабинета.
Меня сбивает с толку то, что, отведав икры, мужчина переходит на каракатицу!
Сообщение отредактировал Adelaida - Четверг, 11.08.11, 22:33
"Помочь вампиру" звучало для Анны такой же несуразицей, как "убить дракона". Звучало до этой ночи. Едва проводив казначея шерифа, Кароли снова села за свои книги. Она собрала отовсюду упоминания вампиров, их описание, поведение и способы их убить. Их Анна тоже записала, хотя вряд-ли Греймор будет убивать свою племянницу. Но время идёт, а ей неизвестно, превратилась ли девушка окончательно в вампира(ладно, всё-таки воображу себе, что они существуют), да даже если и превратилась - лекарства от вампиризма у неё не было. Отрубить голову, сжечь на солнце, вбить деревянный кол, истязать серебром, отравить чесноком - легенды знали только способы убийства. Врач только и знала, что от человеческой крови им становится лучше. Она нетвёрдыми шагами пошла в палаты, где лежали больные. *** Кровь во фляге - более причудливого лекарства ей готовить не приходилось. Анна в страхе закрыла глаза, когда в дверь постучали, и вошли те же мужчины, что отвели её к Греймору. Она молча собралась и пошла за ними, дав завязать себе глаза. Как отреагирует Греймор на её скудные знания?
- Ну что? Какие новости? - барон был мрачен и не расположен принимать отказ. - Вы нашли способ спасти мою... Он чуть было не сказал "дочь". Камилла и правда ему в дочери годилась, да и не было у нее никого ближе в Англии. Но, тем не менее, барон отбросил эту мысль. - Племянницу. Анна набрала воздух в лёгкие: - Вампиризм, если это вампиризм, не лечится. А другого диагноза я дать не могу. В легендах упоминается множество способов убить вампира, а спасти - ни одного. Она захочет людской крови, и только это сможет принести ей облегчение. - Она протянула флягу, в которой была свежая кровь девушки, которой она делала ампутацию руки. - Вы хотите сказать, что она заражена болезнью вампиризма...Но...она не вампир. - Пока ещё не вампир. Её укусил вампир и заразил её, но для полного превращения она должна выпить кровь вампира. Так, по крайней мере, говорят легенды. - Добавила она. - Я не знаю иного способа помочь ей, как и не знаю, что бывает с людьми, не умершими от укуса вампира. В книгах говорилось, что они все умирают. - А если мы найдем и убьем вампира? - Вы совершите месть. - ответила Анна, стараясь сохранить хладнокровность. - Но вам всё же стоит найти его, он может знать то, чего не знаю я. Но а говорить я могу его заставить. - Что ж. Жаль, что вы так и не помогли мне. - барон взял у нее из рук склянку и повертел ее в руках. - Но если вы найдете что-то новое, то я буду ждать вас в полночь в Кресте Сатаны. Как бы ни было страшно Анне, она вдруг почувствовала, как противно стало во рту. Таков вкус уязвлённого самолюбия. Будь у девушки лихорадка, роды, гангрена, даже внутренние язвы - она бы справилась с эим. Но то, что выходит за рамки естественного мира, не подвластно ей. - Я сожалею, что мои обширные, казалось бы, знание не охватывают потусторонний мир. Если мне будет что-то известно, я с готовностью помогу вам. Можно ли мне идти? - Да. Вас проводят. - Греймор по-прежнему, был мрачен и снова сел к камину, не обращая на Анну внимания.
However, the Duke will die before these eyes and he'll know, he'll know, that it is I, Baron Vladimir Harkonnen, who encompasses his doom!
Камилла никак не могла проснуться. Её мучили кошмары и необъяснимые видения. Иногда ей казалось, что она в сознании, открывает глаза и видит комнату, в которой её уложили спать, но через какое-то время она словно просыпалась в другом месте, с ощущением, будто это не она, а кто-то другой, и все, что её окружает, она видит глазами другого человека. Иногда события были вполне логичными и объяснимыми, а через мгновение их словно вихрем сдувало, и Камилла чувствовала себя снова как во сне – неизвестные страны, дивные сооружения, люди со странным цветом кожи. В последнем видении её замучила жажда, поскольку она шла под палящим солнцем среди песков, завернутая в какую-то одежду, похожую на саван. Открыв глаза, она приподнялась на кровати и осмотрелась – это была спальня Греймора и Элены. Камилла откашлялась и негромко сказала: - Кто-нибудь… Мне нужна помощь. Тут же в комнату вошел один из людей барона, тактично отведя глаза от девушки. - Да, мисс? - Я хочу пить. - Сию минуту, мисс, - человек скрылся за дверью, и вскоре возвратился с кувшином и кружкой. Камилла с жадностью осушила содержимое кружки и осведомилась: - Мой дядя дома? - Да, мисс. - Позовите его, будьте добры. Охранник вышел, а Камилла попробовала встать с кровати, однако ноги её не слушались – слишком слабой она была, и Камилла забралась обратно под одеяло. На зов пришел барон, мрачный как туча, закутанный даже в помещении в свой черный плащ. - Как ты? Ты звала меня? - он подошел к кровати и уселся на ее угол в ногах девушки. - У меня очень странные сны… Такого раньше не было… Может, мне стоит поговорить со священником, - Камилла сжала виски ладонями. – Я даже видела Вэйзи, которому сама говорила о себе, и что ты – в этом доме! Представляешь? Я схожу с ума, дядя? Барон нахмурился и посмотрел на нее. Разумеется, он не мог сказать племяннице, что лекарство отсутствует. - Нет, вовсе нет. Ты не сходишь с ума. Скажи мне, а что ты конкретно говорила, где ты была? Эти сведения - они ценны. Возможно, с их помощью я смогу исцелить тебя. - Роберт тоже не сидел, сложа руки, и изучал свои книги по вампиризму. И сейчас он ухватился за слова, сказанные племянницей. - Я была в каком-то подвале. Ну, не я, а тот человек, которым я себя видела. Звучит безумно, но во сне многое возможно. Те, кого мы любили, и кого потеряли, оживают, - чуть тише сказала она. – Вот. И я говорила ужасные вещи. Что я очень приятна на вкус. А потом я сказала, что я – твоя племянница, Вэйзи очень оживился и спросил, где ты. Я сказала. И про Элену… О, дядя, вы нашли её? – Камилла обеспокоено посмотрела на барона. - Люди пока что не вернулись с поисков. Но я надеюсь, что в скором времени они ее найдут. Опиши подвал! - Греймор резко уставился на нее. - Я был в замке и узнаю его. - Там почти кромешная тьма была. Что-то наподобие каменного мешка, только с дверью, в которую Вэйзи и вошел. И ещё – железные цепи замурованы в стены. Наверное, для кандалов. Лесенка к двери из трех ступенек. Дядя, но это же сон! - Ты ведь не могла видеть во сне место, где никогда не была... Вэйзи придет сюда с этим человеком? - Тому человеку до тебя дела нет, он… он меня хочет забрать, - Камилла задрожала, будто почувствовала холод. – А Вэйзи ничего не сказал. Но видно было, что это известие его обрадовало. - Значит, он придет за тобой. И Вэйзи придет. Только за мной. Теперь, когда он знает, где я. И я убью этого человека. Будь здесь и никуда не выходи... Греймор встал и кликнул слуг. - Заприте все окна и двери в наших покоях. Выставите охрану. А я пока прогуляюсь-ка в Шервуд.
Совместный кровавый пост с Суон. Выстраданный ночами.
14+
Кап… Кап… Кап…Элена с трудом разлепила веки, не понимая, где она находится. Темнота, и только одно тусклое пятно света. Свеча в углу. В углу чего? Элена понимала, что лежит на чем-то холодном, можно даже сказать, ледяном, скорее всего – на камне, а руки и ноги привязаны к ложу намертво какими-то ремнями, больно врезающимися в кожу. Вместе с осознанием этого пришло чувство холода во всем теле. Кап… Кап… Кап.. Элена повернула голову к источнику этого несносного звука, но в темноте ничего нельзя было разглядеть. Ноттингем… Площадь перед замком… Удар по голове… Воспоминания тут же нахлынули, вместе с резким приступом головной боли. Черт, её ударили, когда она следила за сторонниками Гуда по поручению отца, и притащили сюда. Но куда именно? И почему она в одной сорочке? Чувство стыда окатило её с болящей головы до привязанных ног, а за ним пришел страх. Элена дернулась ещё раз, второй, третий, и давление ремня на донной из рук будто ослабилось. Вдруг раздались шаги, и Элена замерла, боясь даже дыхнуть. - Клаудия? Черт, где эта проклятая шлюха? - голос казался сильно знакомым. Тяжелые бряцающие сапоги кавалериста ударяли в пол медленно, с расстановкой, звуча как похоронный звон. - Она сейчас занята, мистер Роберт, сэр... - тихо проговорила темная фигура, возникшая прямо в дверном решетчатом проеме. - Так пусть поторопится. Ситуация стала плачевной, и, пожалуй, нам надо будет покинуть это место завтра. - Я передам ей... Это был голос Греймора! Элена изо всех сил закричала: - Роберт! Роберт, помоги мне ради бога! Я здесь!!! – на мгновение она представила, что ошиблась, или он уйдет, не услышав её, и закричала ещё громче: - Роооообееееерт!!! - Это еще что, какого дьявола? - Роберт подошел к решетке. - Вы кого схватили, кретины? - Это пленница, сэр... - тихо, спокойно, но с некоторым чувством вины в голосе пробормотал тюремщик. - Что тут за шум? - в помещение тихо вошла Клаудия. - Ах вот ты где? - барон мгновенно обрушился на нее с упреками и проклятиями. - Мало того, что вы упустили эту вашу "королеву", так вы еще и жену мою умудрились сюда запихать! Откройте дверь, не то я выломаю вам руки и сделаю из костей отмычки! Живо! - Она была выбрана. Речи не было, о том, кто будет жертвой. Теперь обряд уже готов и повернуть все спять нельзя. - Откройте дверь... - настоятельно проговорил барон. Когда Клаудия, казалось, колебалась, тюремщик меж тем подошел к столу и взял с него какой-то блестящий продолговатый предмет наподобие крюка. - Мне вообще не стоило давать вам тут приют... - Греймор взялся за рукоять меча. Элена не понимала ни слова из того, что слышала, но осознавала, что ситуация выходит из-под контроля Роберта – все присутствующие схватились за оружие, и неизвестно, на чьей стороне будет количественное превосходство. Роберт и женщина перекались, а третий участник перепалки подошел к столу, повернувшись спиной к Элене. В каморке было довольно тесно, и тюремщик прижался к каменному ложу Элены, примыкающему к решетке. В свете свечи что-то блеснуло – кинжал на поясе незнакомца! Элена подцепила его двумя пальцами и, затаив дыхание, вытащила кинжал из ножен, через секунду крепко сжав его всей ладонью. От этих манипуляций ремень на руке ещё больше ослабился – видать, в темноте этого каменного мешка тюремщики не сильно его затянули. Элена вытащила ладонь, продолжая сжимать кинжал, разрезала ремень на другой руке, затем, превозмогая боль, поднялась на плите, села и избавилась от ремней на ногах.
Греймор же, меж тем, не стал далее вдаваться в рассуждения, я попросту схватил рукой за связку у Клаудии на поясе и с силой рванул на себя. Кольцо лопнуло, и связка оказалась в руке барона. Ведьма тут же без лишних слов бросилась на него и вцепилась руками в лицо, но тот, видимо, был готов к такому повороту событий, а потому огрел ее по темени кулаком, после чего та обмякла и упала наземь. В следующий момент барон уже подбирал ключ к камере. Заметив, что ситуация выходит из-под контроля, тюремщик заверещал, зовя стражу, а сам потянулся к кинжалу, собираясь им вооружиться, но не обнаружил оного. Поняв, кто его украл, он исторг из своей крысиной пасти какое-то мерзкое шипение, и, схватив со стола заостренный крюк, устремился к Элене. Соскочив с каменной плиты, Элена перевела взгляд с Роберта, колдующего над замком, на тюремщика, буквально подпрыгнувшего к ней с крюком, будто украденным из знаменитой пыточной Вэйзи. Элена сделала резкий шаг в сторону, но счастливого обладателя крюка этот маневр не смог сбить с толку – он замахнулся своим изощренным оружием, с явным намерением опустить его на голову пленницы. Не долго думая, Элена резко согнула колено, подняла его вверх, и тюремщик взвыл от боли – старый добрый удар в пах сделал свое дело. Юркнув мимо него, Элена зашла сзади, и изо всех сил сжав кинжал обеими руками, ударила негодяя в спину. Тот крякнул, обмяк и упал – похоже, удар пришелся в область сердца. Элену передернуло, однако на обдумывание этого поступка времени не было – она бросилась к двери, у которой возился барон. Отчаявшись бороться с ключами, Греймор решил поступить более простым способом: хотя в застенках Метценгерштейна и были прочные и надежные запоры, ни один из них не выдержит удара тараном. Барон ушел, а через мгновение вернулся с лавкой в руках, которой он с силой ударил в замок. Дверь обиженно скрипнула и прогнулась. После этого доделать дело оказалось очень просто. Наконец он вошел в камеру. - Ты в порядке? Первым делом Элена бросилась на шею мужу, крепко уцепившись в него обеими руками, будто боясь, что он исчезнет. - Уже да. Наверное. Хотя буду совсем в порядке, когда ты скажешь мне, что все это значит? – она обвела рукой свою недавнюю камеру и тело тюремщика. - Хм...даже не знаю, стоит ли тебе знать. - ответил Роберт. За стеной послышался приглушенный шум и на лице барона отразилось беспокойство - он способен был выломать двери камеры и уложить несколько человек, но справиться с толпой фанатиков в замкнутом пространстве даже ему было сложно. - Пойдем скорее. Будь готова к схватке. Их тут очень много. Сюда! Греймор потащил ее в какой-то из темных казематных проходов. Позади уже виднелся свет факелов и слышался топот множества ног. Судя по женскому голосу, Клаудия снова была в строю и вела их за собой. Расспросы Элена решила оставить на потом, ввиду настигающей их толпы явно недружелюбно настроенных людей. На очередном повороте она, задыхаясь от быстрого бега – шаги барона были куда как размашистей её собственных, да к тому же, скованных узкой сорочкой – заметила что-то знакомое. Так они в подвалах её дома! Что ж тут происходит?! - Кинжал… остался… в теле того тюремщика, - сказала она Греймору. – У тебя есть какое-то оружие, кроме меча? - Да, разумеется! - Барон снял с пояса свой волчий кинжал, который для Элены был все равно что небольшой меч. Пока барон и его жена бежали по узким коридорам, Греймор изложил план: - Они следуют за нами сзади...Попытайся пробраться этой дорогой до тяжелой двери. Она незаперта. Как только доберешься - зови стражу, а я задержу их тут. Тут достаточно узко, чтобы они выходили на меня один на один. Сказав эти слова, Роберт встал под сводчатой аркой, ведущей в небольшой холл, метров пятнадцать по площади, освещенный по периметру факелами. За его спиной была лестница наверх, а по бокам комнаты - зарешеченные проходы. - По лестнице, и там дальше по коридору. План Греймора казался единственно возможным в данной ситуации, к тому же, Элена все время думала о детях, которых она может не увидеть больше, если эти бесноватые их догонят. На счету была каждая секунда, и Элена побежала по лестнице, у основании которой она обернулась и тревожно посмотрела на Греймора, застывшего, словно валун друидов в старом лесу. Заветная дверь была уже неподалеку, как вдруг из маргинального коридорчика прямо перед носом у Элены выскочила девица в черном плаще, и Элена остановилась, словно вкопанная. - Ты должна умереть, ради королевы, - прошипела нападавшая. - И все узнают, что Лиза принесла жертву, и положила начало новой эре! - девица уже перешла на экстатический крик и резким движением выхватила из рукава кинжал. - Убирайся в ад, к своему господину! - Элена сделала резкий выпад кулаком вперед, и попала Лизе прямо в челюсть. Та явно не ожидала от жертвенной овечки подобной прыти, и Элена воспользовалась этим моментом, чтобы выхватить кинжал Греймора. Лезвие мягко вошло в шею Лизы, та попыталась схватить Элену за руку, но ей не хватало воздуха и сатанистка сползла по стене, корчась в предсмертных судорогах. Элена вздрогнула скорее от отвращения, чем от самого факта убийства, и что было сил, помчалась вперед. Не без труда открыв дверь в подземелье, она закричала: - Страааажа! Сюда! Все! Барон в опасности! Люди Греймора через мгновение прибежали на зов Элены. Она отступила от входа в подземелье, освобождая путь стражникам: - Туда! Скорее! Самым разумным было не путаться мужчинам под ногами в узких коридорах казематов, но и уйти сейчас она просто не могла. На шум уже сбежалась челядь, кто-то из служанок протянул Элене плащ, она закуталась в него и присела на кем-то заботливо поставленный табурет. - Как дети? - спросила она у служанки. - Хорошо, миледи, не волнуйтесь. А вам надо помыться и прилечь. - Нет, я подожду барона. Принесите мне подогретого вина немного. - Да, миледи, как скажете, - кто-то из челяди отправился выполнять поручение хозяйки, а служанка осталась подле госпожи. Барон, меж тем, оставался в катакомбах, в холле, обнажив меч и дожидаясь агрессивно настроенных сектантов. Их голоса и шаги все приближались, по стенам, цепляясь, лязгало оружие, и вот, наконец, в глубине черного прохода показался свет факела. Греймор отошел за угол арки и приготовился. Первого он пропустит, второго зарубит. По голове? Нет...Он может быть малого роста. Корпус может прикрывать факелом, мечом или рукой. Бить по ногам. Затем бросится первый. Третий замешкается в проходе - труп второго будет ему мешать пройти. Несколько мгновений и в комнату вихрем влетела Клаудия - она шла первой, сжимая в одной руке факел, а во второй - кривой жертвенный нож. Подождав секунду, барон вышел из-за угла, одновременно ударив следом идущему мечом по коленкам и тот повалился прямо в проеме с дикими воплями. Глава сатанистов не успела даже отреагировать - она повернулась и следующее, что она увидела - как что-то блестящее приближается к ее голове слева. Миг - и поле зрения смешалось, все завертелось перед глазами и она увидела, как ее обезглавленное тело, продолжая по инерции совершать какие-то нелепые движения, рухнуло наземь. Барон схватил из руки трупа кинжал и швырнул его в проем двери, угодив в грудь третьему сектанту, перелезавшему через хрипящего в агонии второго. Теперь эффект неожиданности был утерян, и оставалось лишь полагаться на то, что "баррикада" из двух трупов, "сооруженная" в проеме продержится достаточно долго, и что Элена успеет привести стражу. Греймор решил воспользоваться минуткой, чтобы передохнуть и отступил в сторону лестницы, где занял новый рубеж обороны. Сатанисты довольно быстро преодолели баррикаду и заняли помещение. Их тут было никак не менее шести человек и двое ринулись в сторону лестницы. Первый был определенно сильный бугай, видимо один из экзекуторов. В руке воин сжимал большой стальной крюк, на котором только за ребро подвешивать. Орудуя крюком направо и налево, он теснил барона все выше по лестнице, однако, Греймор все же улучил шанс и блокировав удар крюка мечом, пнул противника в пах, а затем рубанул по ключице. Экзекутор упал замертво, однако на место ему встал другой - Винсент Вульф, младший брат Клаудии и ее правая рука.
"Видимо вместе спятили." - пронеслось в голове барона. Он выдернул из слабеющей руки экзекутора крюк, чтобы использовать его как кинжал. А Винсент тоже оказался вооружен не абы чем - в каждой руке он сжимал по скармасаксу, коими принялся наносить молниеносные удары, которые барон только и успел отбивать. Изловчившись, Греймор все же успел послать ему меч в бедро, однако, лезвие прошло вскользь, лишь слегка задев врага, тот ударил скармасаксом Роберта в голову, но попал плашмя, и тот лишь, попятившись, упал. Винсент уже завис над Робертом, словно зловещая тень, как меж ними мелькнуло тонкое древко пики, войдя сектанту чуть ниже пояса. Тот с хрипом согнулся и барон свернул ему челюсть ударом крюка. Винсент попятился назад, "сняв" себя с окровавленного наконечника пики и снова приготовился к бою, но, силы были не равны - не менее десятка солдат шло по коридору в сторону логова язычников. - Вы в порядке, барон? - над Греймором показалось лицо солдата в высоком стальном воротнике. - Почти что в полном... - пробормотал тот, ощупывая кровоточащее рассечение на лбу. Проход вновь огласил хрип Винсента - пика воина пронзила его нижнюю часть живота. Затем еще две рядом. Три пики поднялись вверх, устремляя бьющееся в судорогах тело дьяволопоклонника к потолку, лезвия их рвали его мышцы и внутренности. С ним было покончено. - Зачистите помещения. - приказал Греймор, поднимаясь. Он все еще опирался о стену - видимо удар Винсента был сильным. - Их тут еще много. Не оставляйте в живых никого. Как только убедитесь, что тут пусто, оставьте караулы. Они могут спрятаться до лучших времен. Я должен знать что в здании остались только их трупы. - Да, сэр.
ВСЕ САТАНИСТЫ ПОЧИЛИ В БОЗЕ И ОТПРАВИЛИСЬ НА ВСТРЕЧУ СО СВОИМ ГОСПОДИНОМ.
However, the Duke will die before these eyes and he'll know, he'll know, that it is I, Baron Vladimir Harkonnen, who encompasses his doom!
Служанки готовили Элену ко сну - это было настояние ее отца - все-таки барон мог отсутствовать ночами, но это был совсем не повод, чтобы нарушать режим дня, что могло плохо сказаться на красоте дочери и ее самочувствии. А женскую красоту Годфри Метценгерштейн считал единственным их достоинством и орудием. Толстый глава гильдии остановился в коридоре, схватившись одной рукой за стену, а второй за грудь. Трость с грохотом упала на пол. - Вам плохо, господин? - тут же подсуетился новый фаворит Годфри, поднимая трость. - Да...-промямлил тот. - Но...кажется уже проходит... Он тяжело дышал через рот. Метценгерштейн прожил долгую жизнь и теперь все четче чувствовал приближение скорого конца. Однако же, жизнь не состоит только лишь из плохих вещей. Так, он обрел в Грейморе не просто союзника, а наследника своей громадной торговой империи. Конечно, экономика не была его стезей, однако, этим сможет заниматься и дочь. А дочери нужна будет поддержка силы, которую он сможет оказать. И сегодня он подтвердил это, вырвав ее из лап разбойников, как он сказал. Бесхитростный! Годфри прекрасно понимал, в чем была причина. Однако, напористость и наглость этого барона вполне могла сыграть на руку Метценгерштейну. Он наконец достиг комнаты Элены и, отправив долой мальчика, приоткрыл дверь, постучав в косяк. - Там господин, миледи, - служанка доложила Элене, которая уже лежала в постели. - Отец, я сию минуту, - Элена отбросила одеяло, и служанка подала ей домашнее платье. Уходя "по делам", Греймор настоял на том, чтобы Элена отправлялась отдыхать после сегодняшнего потрясения. Вопросы Элена оставила на потом, сейчас она слишком устала и, уложив детей спать, последовала совету мужа. Однако для отца она была готова принять невзирая на свое состояние. - Заходи, - Элена указала на большое кресло у стены, приглашая отца сесть, а сама устроилась на табурете напротив. Как послушная дочь, она замолчала, предоставив отцу начать разговор. Годфри аккуратно, стараясь не задеть ничего своими телесами, прокрался к креслу и плюхнулся в него. Утирая со лба пот, он как и подобает человеку дела, зашел издалека: - Как ты себя чувствуешь, дочка? - проговорил он елейным тоном. Меньше всего в данный момент Элене хотелось играть в кошки-мышки с отцом, хоть это и было его любимым занятием. Если хорошо подумать, эта тактика помогла ему знаять такое высокое положение в обществе. Да и перечить отцу было негоже. - Как будто меня выкрали безумные дьяволопоклонники, и хотели принести в жертву, но, к счастью, муж меня спас, - ответила Элена. - Спасибо за заботу, - в голосе Элены не было даже намека на ехидство, она знала, как отей дорожил её жизнью. Она подалась вперед и взяла его огромную ладонь в свои ладони. - Ты, верно, не просто так пришел? - Не так просто. Сегодняшние события натолкнули меня на мысль, что наверное, тебе стоило бы больше времени посвятить с этого дня состоянию дел нашего Дома. Я уже немолод, и рано или поздно мое имущество перейдет во владение барона Греймора. Однако же, я не уверен, что он сможет достойно им распорядиться, зная его нрав... - Что ты имеешь в виду под его нравом? - поинтересовалась Элена. То, что она единолично наследует имущество отца, стало понятно после смерти Райана. - Может быть, ты имеешь в виду, что барон излишне... импульсивен? - Нет, я имею в виду то, что он запросто все спустит на какой-нибудь бунт, который охватит Анлгию, а сам будет глядеть на горящий Лондон и сочинять пьесы. Элена невольно улыбнулась. - Я это и имела в виду под импульсивностью. Однако мне сложно представить Роберта, сочиняющего пьесы. - Она снова сделала серьезное лицо. - То есть, я должна его сдерживать и направлять в созидательное русло? Годфри вскинул брови и, как-то подвигавшись в кресле, произнес: - Нет, ты должна будешь взять на себя всю полноту груза за экономику нашей компании. Тут пришел черед Элене вскидывать брови. Её готовили быть хорошей женой и матерью, но никак не руководить империей, созданной отцом. А отказа он явно не примет. - Хорошо, отец. Но ты должен ввести меня в курс дел. Я же ничего не знаю, - развела руками Элена. Метценгерштейн сделал крайне удовлетворенное лицо, улыбнувшись и поджав губы. - Именно за этим я и пришел сюда, моя дорогая. Следующие несколько месяцев тебе предстоит посвятить посещению наших цехов, ферм, шахт и охотничьих угодий, общению с будущими коллегами. Он тяжело поднялся и пошел по комнате. - Ну а кроме того, наклевывается одно важное предприятие. Вопрос "а что на это скажет Роберт" Элена оставила в своих мыслях. Теперь она - женщина замужняя, и должна согласовывать действия, в первую очередь, с супругом. Однако заповедь "уважай отца и майть своих" она тоже хорошо помнила. Непросто ей придется, лавируя между отцом и мужем, если между этими двумя будут разногласия. - Да, отец. Что за мероприятие? - Не мы его затеваем, доченька. Это затея шерифа Вэйзи и его политических оппонентов - завтра скорее всего их конфронтация перейдет в решающую фазу. - Годфри обернулся. - Скорее всего будет большая битва и море крови. Начинается гражданская война, дорогая моя. А это значит, что нам, как представителям богатого сословия, придется занять определенную сторону в этом бунте и сделать выбор: либо мы поддерживаем Ричарда и после его возвращения можем пытаться надеяться, что он не обдерет нас как липку чтобы собрать денег на новый поход - так он поступит с остальными... Рыжий толстяк приложил два пальца правой руки к виску и принялся массировать его по кругу: - Перспективка не особо прибыльная. Вариант второй - поддержать бунтовщиков. Но тогда придется давать им деньги, и не факт что их нам вернут... Он всплеснул вдруг руками и проговорил: - Да что это я все о делах! Неподходящий для этого час. Я лишь хотел сказать, что завтрашний бой решит, какую сторону мы займем. Ты займешь. И с кем тебе придется впоследствии иметь дела. - Роберт будет принимать участие в битве? - спросила она. Сердце её дрогнуло - второй раз становиться вдовой совсем не хотелось, к тому же, барона она искренне полюбила. - Нет разумеется! - воскликнул Годфри. - Мы просто понаблюдаем издалека. Элена облегченно вздохнула. - Хорошо, отец, сделаю, как ты пожелаешь. А теперь извини меня - я очень устала, - Элена поднялась с табурета. Она не лукавила, от всего происходящего у неё словно кружилась голова. Ещё несколько часов назад она была близка к смерти, как никогда в жизни, а сейчас ей уже нужно руководить отцовскими делами. - Доброй ночи, дорогая. - Годфри неслышно отворил дверь и удалился.
Солнце уже поднялось достаточно высоко и Годфри Метценгерштейн, не так давно с трудом преодолевший лестницу до покоев своей дочери, снова, пыхтя, карабкался наверх. Сбоку его под руку поддерживал Греймор, - В конце концов, даже не важно, кто выйдет победителем в их битве, потому как в итоге, это дает преимущества нам, и мы не можем им не воспользоваться. - очевидно, продолжил какую-то мысль купец. - Ты собираешься использовать ситуацию только для экономического влияния и сбегаешь от влияния политического. Но как только после поражения одной из сторон, вторая окрепнет, а окрепнет она очень быстро, то все твое экономическое влияние на нее станет твоей же ловушкой, Годфри. - Я требую чтобы ты называл меня отцом! - повысил голос глава гильдии. - Недопустимо, чтобы на публике ты вел себя так, словно мы чужие люди, которые просто сошлись по расчету! - Так вот, отец... - Греймор просмаковал это слово на языке. У него был очень странный и необычный привкус - своего родного отца он уже почти забыл. - Они будут угрожать армией, которой у нас нет, и которую ты не хочешь создать. Что толку в деньгах! Будешь трясти перед ними мешками с золотом? Бить их серебряными канделябрами?
Они подошли ко двери и Годфри постучал внутрь. - И что же ты предлагаешь, Роберт? Ответить Роберт не успел, потому что дверь покоев Элены открылась, и из них вылетел Трэвор, врезавшись в деда. Ничтоже сумняшеся, малец залился звонким смехом и, поднявшись на ноги, требовательно уцепился в Греймора, давая тому понять, что хочет к нему на руки. - Ох, отец, прости, - вздохнула Элена, появившаяся в дверях. – Он с утра носится, словно его пчела укусила, сладу с ним нет, - Элена виновато улыбнулась Греймору. – Проходите, - спохватилась она и пропустила посетителей в комнату. – Что-то случилось? – спросила Элена, присаживаясь на табурет. Отец и муж вряд ли явились бы вместе в её покои лишь для того, чтобы поздороваться. Греймор поднял Трэвора на руки и ответил Годфри: - Мы не должны финансировать ни Вэйзи ни Маршалла. Точнее давать им средств ровно столько, чтобы им хватало сил продолжать изматывать друг друга, но не усилиться. Гражданская война - вот то, что нам нужно. Она уже стучится в двери, и я буду тем, кто пустит ее внутрь. Метценгерштейн всплеснул руками и обратился к Элене: - Мы должны отправиться к месту сражения войск Вэйзи и Маршалла. Они уже стянули их в одно место, и вот-вот начнется битва. Если они не договорятся. - Они не договорятся. Даже если они пойдут на переговоры, я поставил там пару своих людей. Они спровоцируют бойню, - мрачно произнес барон. - Мне тоже следует поехать? – спросила Элена, не без удовольствия наблюдая, как Греймор возится с Трэвором. Малышу нужен был отец, и он его обрел. - Я не настаиваю, - бросил барон. - А я считаю что надо, - сказал Годфри. - Или ты забыла о нашем недавнем разговоре? - Я помню, отец, - Элена опять оказалась между молотом и наковальней. Разногласия отца и барона тревожили Элену, однако предпочитала не вмешиваться открыто, а балансировать между ними, насколько это представлялось возможным. – Сейчас распоряжусь по дому, - Элена ведь руководила хозяйством во всем подворье Метценгерштейна, - и присоединюсь к вам. Сколько у меня времени? - Полчаса. Возок уже готов, - сказал Годфри. - На всякий случай мы возьмем охрану. - Не стоит. Так нас будет проще заметить, - проговорил Роберт. - Я вам - лучшая охрана. Мужчины поднялись, и барон пропустил купца в дверях вперед, а сам, опустив Трэвора на пол, как-то странно поглядел на Элену, а затем вслед Годфри и молча удалился вслед за ним. Очевидно, барону не хотелось второй раз за сутки рисковать жизнью любимой супруги, но у Метценгерштейна был какой-то план. Что-то, о чем он говорил Элене, но скрывал от барона. Но ничего. Он выяснит это позже...
