Рассвет

Алеет горизонт: скоро, скоро солнце поднимется, выкатится в ноттингемский день, словно желтый жирный блин. Но пока еще темно.

Я подношу руку к свече: пламя греет, доверчиво колеблясь под легким-легким дыханием сквозняка. Где-то далеко звонят к заутрене. Мне кажется, я сейчас услышу мамин окрик, что пора собираться в церковь.

Да, я иду, мама...

Просыпайся, дорогой братец.

Ты был слишком занят всю свою жизнь, чтобы меня замечать или хотя бы подумать обо мне. Ты считал собственные клятвы, свои победы и пораженья. Чего было больше, братец?

А... ты помнишь, как испарялась кровь на песке в Акре? Этот песок сейчас зовет тебя, Гай.

Солнце поднимается, скоро оно зальет замок, душное и жаркое, жаждущее пороха, крови и плоти. Я дам ему все это, а потом тихо-тихо уйду по коридору, держа свечу. Не на волю, нет.

Я пройду мимо тебя, Робин: ты выбрал высокие помыслы, пепел, что пересыпают в ладонях сильные мира сего. Но ты упорно надеешься, что и пепел может дать зеленые побеги, если сильно верить. Что ж, удачи тебе. Тебя признают либо святым, либо сумасшедшим, либо народным героем, что, собственно, суть одно и то же.

Знаешь, с моей стороны это вовсе не зависть и не одержимость.

И не просто страсть.

Дело в том, что только ты настоящий, остальные - мой брат, шериф, принц Джон, - лишь дешевые фокусники. Ты не можешь слышать моих слов, поэтому я это и говорю.

Просыпайся, братец. Ты - единственное, что меня держит здесь, и поэтому я забираю тебя с собой.

Просыпайся. Свеча догорает.