В этой тиши всякое может случиться

- Мэриан Найтон, берешь ли ты в мужья Гая Гисборна, чтобы быть с ним в болезни и здравии...
Дыхание курилось у ее губ в насквозь промерзшей церкви.
Она механически повторяла слова за священником, мечтая, как сможет вернуться в свою комнату и выпить чего-нибудь горячего.
В какой-то момент наступила тишина. Гай, который, по идее, должен уже наизусть знать брачную клятву, вдруг споткнулся, точно думал о чем-то другом - он, который так стремился к венцу!
Принц, стоявший рядом со служителем Господа, раскачивался в такт словам.
- Гай, он... безумен, - шепнула Мэриан.
- Я знаю, - тихо ответил жених, не поворачивая головы. - Молчите, если хотите жить.

***

Их вызвал к себе шериф и сказал, что в трудные времена и бла-бла-бла, которые настали в Англии, народу требуется повод для веселья, а что может быть веселее свадьбы?
Гай был сбит с толку не меньше, чем она. Но в какой-то момент шериф прервал свой монолог и произнес свистящим шепотом: «тсссс.....». Подошел к двери и начал прислушиваться.
Тогда она поняла. Принц, как гигантский паук, сидит в центре Ноттингема и время от времени проверяет, как дергается его очередная жертва.
Когда они с Гаем выходили от шерифа, Мэриан подняла глаза к притолоке и увидала новую надпись:
«В этой тиши всякое может случиться».

***

Они были в комнате Гисборна. Горит камин, край одеяла заботливо откинут.
- Гай... давайте не будем. Принц же не опустится до того, чтобы проверять простыни.
- А вдруг? И потом... Мэриан, хотя бы попробуем...
Жар камина. Горят щеки. Губы Гая дразнят ее шею, в голове шумит вино, которое она пила на пиру, бокал за бокалом, чтобы хоть немного отвлечься.
- Чего ты хочешь?... - произносит она беспомощно.
- Положи ладонь мне на грудь, - просит он, стягивая рубаху.
Тепло чужой кожи, и ее рука сама скользит вниз, а губы прижимаются к его плечу.
Внутри нетерпеливо выгибается желание - рыже-огненной кошкой.
Как бы хотелось... сейчас... вообще обо всем забыть.
Переступить через клятвы, данные Робину. Через себя.
Это нечестно. Нечестно задавать одни правила игры, а потом менять их по ходу.
Но Бог жесток.
И в этой тиши всякое может случиться.
Она поймала себя на том, что плачет. Рыдает в объятиях Гая, который так и остался полураздетым, а у нее больше нет сил, вернее, есть, скоро снова будут, просто - нет другого выхода, кроме как терпеть, снова и снова. Все, что она может у жизни просить, все, что может вынести.
В этой тиши всякое может случиться.
Так они и стояли, вцепившись друг в друга, словно два испуганных ребенка, под серыми, давящими сводами.