В тот же вечер, как они бежали из Замка, Гисборн, сидя на деревянном стуле посреди пустой комнаты, снял шпоры с сапог. Серебряные звёздочки печально поблёскивали в неровном свете луны, едва пробивавшемся сквозь забитые, изъеденные жуками ставни. Казалось бы – такая мелочь, но сколько она для него значила. Только рыцари имели право носить шпоры, и он помнил тот день, когда их ему выдали. А теперь он сам снял их, спрятав под половицу. В ту ночь Гисборн не сомкнул глаз. Он сидел в одиночестве, опустив голову на сцепленные в «замок» пальцы, и прислушивался к голосам ночи.

- А что это за девушка рядом со стариком?
- Леди Мэриан, сэр. Дочь сэра Эдварда, бывшего шерифа Ноттингема.
- Леди Мэриан, - повторил Гисборн, словно пробуя её имя на вкус.

Гай сидел на крыльце, ведущем в дом с чёрного хода. Прислонившись спиной к почерневшей от дождей деревянной стене, он запрокинул голову, подставляя лицо под приятные весенние лучи. Его черты лица всего за какую-то неделю «заострились» ещё сильнее, придавая его внешности орлиный вид. Особенно на лице выделялся длинный нос, с которого ещё не сошёл жёлто-синий ореол – напоминание о недавней встрече с Гудом.

На красном лице шерифа ломаной линией расползлась кривая улыбка, обнажившая чёрный контур зубов. Гисборн крепче сжал веки, и появившийся перед мысленным взором рисунок исчез. В последнее время эти навязчивые образы всё чаще преследовали его. Прошлая жизнь не давала ему покоя, являясь во снах и при любом удобном случае, стоило Гаю остаться наедине с самим собой. Каким человеком он был? Всех качеств и не перечислишь, но в большинстве своём они сводились к отрицательным. Сейчас, вдали от всех давящих из вне факторов, он осознавал это как никогда чётко. За не такую уж и долгую жизнь он совершил столько ужасных поступков, что можно было с уверенностью сказать – VIP место в Аду ему обеспечено. Но по своей ли воле он так поступал? Вечно в тени, у кого-то за спиной. Мечтал лишь о том, что когда-нибудь это изменится. И он проложит путь к новой жизни своими руками, лишь скажите, что делать, и пообещайте что-то взамен. Обещания даны для удобства, и они не всегда представляют собой то, что нам нужно. И кто говорил, что обещания обязательно исполнять? Гисборн получил манор Локсли как залог будущих ещё больших богатств и владений. Так он прослужил пять лет. И служил бы и дальше, если бы не случай.
Когда в жизни нет постоянной привязки, выходит так, что приходится жить от случая к случаю. Как правило, это самые яркие, запоминающиеся и радостные моменты нашей жизни. Но, когда таких моментов слишком мало, их постепенно вытесняют тягостные, горькие воспоминания, запечатлевающиеся в памяти порой гораздо лучше. Но и счастливые моменты бывают разными…

[Отец вернулся со Святой Земли. Первый поцелуй. Первое долгое путешествие. Новые друзья. Весёлая попойка. Первое боевое ранение. Возвращение в Англию. Мэриан согласилась выйти за него замуж…]
[Приезжает во Францию благодаря тем деньгам, что выручил за продажу сестры. Получает место советника шерифа, избавившись от бывшего кандидата. Получает поместье благодаря обвинениям, возложенным на его бывшего хозяина…]

Но первые воспоминания блёкли перед натиском вторых. В такие моменты он чувствовал себя на пике жизни, на гребне волны. Но сейчас эта волна накрыла его с головой, перевернула вверх тормашками и протащила по каменистому дну. И как бы он ни старался, сколько бы не сбивал руки в кровь, цепляясь за дно, чтобы остановить безумное движение водоворота жизни, захватившего его, всё было напрасно. Лишь раз ступив на этот путь, обратной дороги уже не найдёшь. Однако, оказавшись за бортом, Гисборн подвергся процедуре промывания мозгов, что поспособствовало некоторого рода более чёткому видению. Неправильным будет сказать, что рыцаря это особо порадовало. Напротив, его это выводило из себя, из того шаткого состояния равновесия, которое он приобрёл за последнее время. Его приводили в ярость мысли о том, как шериф манипулировал им, словно марионеткой, дёргая за ниточки. Он создал его таким, каков он есть сейчас. И он привык к этой жизни, и иногда наступали моменты, когда он был готов сорваться с места и бежать. Но куда? Ему хотелось вернуться к прежней жизни, но, в то же время, он боялся этого, потому что знал – прошлого уже никогда не вернуть. Если он сейчас пойдёт прямиком в замок, то шериф встретит его там с распростёртыми объятьями, чтобы собственноручно придушить.
Но, несмотря на весь пессимизм во взглядах Гисборна относительно сложившейся ситуации, умирать он отнюдь не собирался. Одно существенное «но» не давало ему махнуть на свою жизнь рукой – Мэриан. Теперь он жил не ради себя, а ради неё. Ради неё он просто не мог позволить себе опустить руки и перестать бороться. Она была тем человеком, который видел в нём не безмозглого идиота, таскающегося кругом и всюду за шерифом, а живого, подчас ранимого человека, способного на сострадание и готового на многое ради других (для начала - ради неё). В этом-то шериф и просчитался. Для него Гисборн был не более чем орудием. Мэриан же заставила действовать Гая в одиночку, не полагаясь на то, что кто-то решит за него, что делать. А любовь ещё и не такое творила с людьми. Гисборн же цеплялся за это чувство, как утопающий за соломинку.

[- Знайте же, что Вы дороги мне, и, особенно – сейчас…
- Я верю вам…]

– Короче. Мне надо знать, не появлялись ли тут с недельку как мужик в черном костюме, большой такой, смазливый, и деваха, молодая и красивая.
Алан остановился, как вкопанный. Юркнув в один из тёмных переулков, он внимательно прислушался к разговору, который вёлся невдалеке от него.

Мэриан было заколебалась - Робин умел убеждать, что и говорить. Но она быстро взяла себя в руки. Она давно решила, что с неё хватит.
- Чего ты теперь ждёшь от меня? Что я брошу всё и уйду с тобой в лес? Робин, ты оставил меня дважды, - она искренне старалась не повышать голоса. - И во второй раз - в осаждённом городе, из которого выбраться, к счастью, мне удалось - прямо в лапы к сатанистам. Мы с Аделайдой были почти мертвы, когда Гисборн и Алан спасли нас. О какой любви ты говоришь? О той, что поют барды на приёмах в замке? Очень романтично. Браво. - Она сделала паузу.
- Я спасала человека, которого, как я считала, стоит спасти. И в первый, и во второй раз. Я и сейчас так считаю. Я бы спасла их снова. Это никогда не значило, что я считаю Греймора или Гисборна лучше тебя, хотя, что касается последнего, я бы теперь хорошенько подумала, прежде, чем ответить. Ты борешься за Англию? Он - боролся за меня. И спас. И мои идеалы теперь не могут не стать его.
Любовь, Робин, - глаза Мэриан заблестели, - не позволяет уйти. Даже когда тебя предали. Я ни разу не позволила себе такого.
Если тебя волнует, на одной ли мы стороне - да, на одной. Но это ничего не меняет в том, что я нашла в себе силы быть с другим человеком. - Последние слова явно дались девушке с трудом. Произнеся их уверенно, на деле она находилась в полном смятении чувств.
- Да, бард спел о любви для тебя на приеме Греймора, помнишь? - парировал Робин. - И если бы ты согласилась жить со мной в лесу, я бы мог гарантировать твою безопасность. Но ты сделала выбор. И столкнулась с его последствиями. - Гуд говорил спокойно и уверенно, - Я бы обязательно пришел тебе на помощь, если б только знал... - Робин выдержал паузу. - Но ты забываешь, почему тогда оказалась в осажденном городе. По приглашению Греймора. Мне жаль, но это тоже был твой выбор. А я сделал свой, когда ушел. Это было отнюдь не легко. - разбойник вздохнул. - Я видел, как ты спасла тогда Гисборна. Видел, как ты на него смотрела, как рисковала собой... И я все понял. Мэриан, я боролся за тебя. Честно, боролся. Но любить, Мэриан, это значит уметь отпустить. И я попробовал тебя отпустить... - в голосе Робина послышались нотки боли. - Я думал, так будет лучше. Для тебя и для всех.

Мэриан негодовала, но не знала, как облечь своё негодование в словесную форму.
- Но ты знал, какую опасность представляет Греймор. И когда мы остались бороться за узников инквизиции под стенами Ноттингема, ты решил отпустить меня! Своевременно, Робин.
Жесткость слов давалась девушке непросто. Всё в ней стремилось простить Робина, но она не могла себе этого позволить. Она - чужая невеста, и на ней лежит ответственность за человека, которому она сказала "да". За человека, который всем пожертвовал ради неё. Вспомни, Мэриан, вспомни... Не удавалось. Она на минуту прикрыла ладонью глаза, совладала со слезами, откинула её волосы, и выдохнула.
- Ты думал, так будет лучше. - Она будто констатировала неизбежность ситуации, указывая Робину на то, что её нынешнее положение - результат того, что он решил-что-так-будет-лучше.
- Мэриан, Мэриан, - Робин покачал головой, - Ты слушаешь меня, но не слышишь. Я ничего не знал о "вашей" борьбе. Ничего. Это было твое решение. И все, что случилось после, лежит на тебе. Не на мне. Я не могу отвечать за то, о чем не знаю, за все то, что случилось без моего участия. - на несколько секунд в комнате повисла тишина. Наконец, Робин сказал. - Ты считаешь, что все это случилось с тобой именно из-за того, что я ушел. Но Мэриан я же не могу быть всегда рядом с тобой. Я тебе предлагал решение этой проблемы, но ты отказала. Ты сама не захотела, чтобы я всегда был рядом. А сейчас винишь в этом меня. Вспомни, почему ты по ночам одеваешь маску Ночного Дозорного! Думаешь, мне нравились эти твои похождения? Но ты просила тебе не мешать. Хотела делать все сама. Мое исчезновение в этом плане ничего не изменило. - Гуд взглянул в окно. - Я думал, что так будет лучше. В чем-то я ошибся, но не во всем.
Мэриан горько улыбнулась.
- А откуда тебе было знать? Ты был слишком занят обеспечением того, как нам обоим будет лучше. Не так ли? - Мэриан взглянула себе под ноги, и затем опять на Робина. - Ты не можешь всегда быть ни с кем рядом, Робин. Тебя всегда что-нибудь ждёт - будь эта война или очередная мессианская идея. И я верила в тебя. И принимала тебя таким. Но если ты на тот момент взялся решать за нас обоих - что ж, былого не воротишь. Может быть, тебе действительно было от этого лучше. Ты ведь разобрался в себе, правда? Нашёл новые силы для борьбы. Я рада. - Мэриан пожала плечами. Внутри неё всё разрывалось.

На мгновение Робин закрыл глаза рукой. Он чувствовал, что теряет Мэриан.
- Не спорю, я уплыл в Святую землю в поисках славы. Я был молод и глуп, но это был мой долг перед Англией. И я исполнял его, спасая жизнь королю, пока всякие трусы и уклонисты отсиживались дома и тиранили народ. Да, это был мой выбор. - Робин смотрел девушке в глаза. - Как и мой уход. И решал я только за себя самого. Как бы я ни хотел, но за тебя я отвечать не могу. Ты лишила меня такой возможности, когда согласилась жить сначала у Греймора, а теперь - у Гисборна. И так было всегда. Ты верила в меня, принимала, но выбирала всегда другого. Я хотел жить для тебя. Но ты сказала - сначала Англия. А теперь ты здесь. - Гуд развел руками. - Это они привели тебя сюда, не я. Ты не можешь отрицать истину.
Мэриан была задета, но говорить старалась спокойно.
- Когда ты говоришь, что думал, что так будет лучше для всех, Робин, ты решаешь не за себя одного. Когда я согласилась жить у Греймора под угрозой его расправы со мной и моим отцом, у меня не оставалось выбора, и ты прекрасно это понимаешь. В случае, от которого меня уберёг Гай, меня ждала виселица. Реальность такова, что я не могу безотчётно бежать в леса, и самостоятельно сражаться за корону, на мне висит ответственность за мои поступки, обусловленная наличием семьи и статуса работника под прикрытием. Тебе, лишённому такого груза, легко рассуждать о моей безответственности и поступках, лишённых альтернатив. - Осознав, что она повысила голос, и тяжело дышит, Мэриан перевела дух. - Мы можем спорить сколь угодно долго, Робин, что от этого изменится? Если ты хотел, чтобы я услышала тебя - я услышала. Теперь ты... Можешь уходить. - И она посмотрела на Гуда, ожидая его реакции.

- Ты обманываешь сама себя. - теперь Робин понял, что этот бой он проиграл. - Какое красивое слово - ответственность. Какое удобное. Прежде, чем я уйду, скажи, Мэриан, где твой отец, за которого ты возложила на себя ответственность? Где? - Гуд не хотел причинять девушке боль, но истина, какой бы жестокой она ни являлась, должна была прозвучать в стенах этого дома. - Скажи, для кого же теперь ты трудишься под прикрытием, отсиживаясь в самом укромном уголке Ноттингема? Для кого ты, так долго приносившая свои жизнь и счастье в жертву Англии, приняла предложение Гисборна? - Робин тоже несколько повысил тон. - Можешь винить меня, сколько хочешь, но придет день, и ты, совладав наконец со своей гордостью, окажешься лицом к лицу с жестокой правдой. И я лишь могу молиться, чтобы этот день настал прежде, чем ты совершишь непоправимое. - Робин перевел дух. Внутри него что-то окончательно сломалось.

- Я потерял тебя. И теперь все, что мне остается - уйти. - Робин сглотнул. - И вот, что я скажу: к черту Англию. К черту. Она отняла у меня все, включая тебя. Теперь я обычный разбойник. И буду драться только за тех, кто сам готов с оружием в руках отстаивать свое право на свободу. Я должен был найти тебя, еще раз увидеть, чтобы попрощаться. Такие, как я, долго не живут.
Робин в последний раз заглянул в глаза своей возлюбленной.
- Прощай, Мэриан. - он извлек из ножен Альбион. - А теперь я должен попрощаться с Аланом.
Мэриан перегородила ему путь резким шагом. В её глазах стояли слёзы. Жизнь, только начавшая налаживаться, теперь снова обнажила свои руины.
- И это - Робин Гуд, который был последней надеждой Англии? - она вышла из себя, её всю трясло. - Робин Гуд, на которого по прежнему надеятся англичане, не утратившие веры? Это ты шлёшь к чёрту Англию и идёшь с мечом мстить предателям? В таком случае, - Мэриан резким движением вытерла глаза, в такой волевой момент выдававшие её, - я должна быть первой жертвой твоих репрессий. Мне незачем жить, зная, что даже Робин Гуд отвернулся от своего дела. Ты спрашиваешь, где мой отец? - Мэриан сделала шаг навстречу Робину так, что они теперь стояли ближе друг к другу. - Мой отец в тюрьме Ноттингема. Ты кричишь, что Англия отняла у тебя всё? Что она оставила мне?.. - Мэриан развела трясущимися руками. - Так давай! Какой смысл жить, - сказала она уже намного тише и серьёзнее, - зная, что в этой стране не осталось героев, способных выстоять... и простить. - Она перевела дух. - Ты не тронешь Алана. Или ты не Робин Гуд.
Робину больше было нечего сказать. Все слова теперь представлялись ему бесполезными, потому как он уже ничего не мог доказать или объяснить Мэриан. Он понял, что никакие слова теперь не смогут исправить случившееся. Понял, и принял решение.
- Все кончено, Мэриан, - Робину пришлось собрать волю в кулак, чтобы сказать это. - Я поступлю с Аланом так, как он заслужил. - с этими словами он отстранил самого дорогого ему человека, и оказался у двери в комнату, где должен был находиться Дейл.
Мэриан хотелось кричать, чтобы он уходил, убирался прямо сейчас, спрашивать в пустоту, какое право он имел приходить и бросать ей в лицо обвинения, которых она не заслуживала, недоумевала, почему он даже не подумал предложить ей свою помощь - она так к этому привыкла, что не думала, что может быть иначе. Бедная Мэриан, запутавшаяся, опустошённая. Она понимала, что Робин в чём-то прав, что она обманывает себя, что она так до конца и не разобралась, что делает в этом месте с этим человеком. Она не кривила душой, когда выкрикнула Робину, что не видит для себя смысла существования. Её отец был в тюрьме, человек, на котором держалась вся надежда её страны, сбился с пути, она сама находилась в смятении чувств, с которыми не могла справиться.
Есть истории, которые имеют очерченное начало и чёткий финал. История Мэриан и Робина не относилась к этой категории, и она оба знали это - именно поэтому могли позволить себе так безответственно кидаться словами вроде "уходи" или "всё кончено". Но боль, ими приносимая, была самой настоящей.
Где-то внутри Мэриан понимала, что сейчас должна проследовать за Робином и помешать ему... Сделав пару шагов в этом направлении, она вынуждена была опереться о стену. Перед глазами всё кружилось, в голове звучали обрывки только что законченного разговора, перебиваемые внутренним голосом. Ты молодец, Мэриан, ты осталась верна себе, ты не поддалась, это ведь всё пустозвонство, Мэриан, это всё ничего не значит... Казалось, в голове сейчас обрушится Ноттингемский замок. При попытке сделать следующий шаг Мэриан упала без сознания.

Вернувшийся домой Алан-э-Дейл, кивнув леди Мэрион, сразу направился на кухню, чтобы приготовить обед. В этой маленькой семье, состоящий из Гая, Алана и Мэрион, на Дейла как-то сразу выпала роль домохозяйки. Алан ходил на рынок за продуктами, готовил еду, а также стирал кожаные шмотки Гая и платья Мэрион, поскольку ни тот, ни другая к подобному самообслуживанию были не приучены. Впрочем, если задуматься, Дейл не очень возражал против такой жизни.

Послышался слабый стук в дверь. Алан хотел было подойти, но, вспомнив, что Мэрион была ближе ко входной двери, чем он, остался на кухне. Помешивая варево в котелке, Дейл что-то тихонько напевал себе под нос и прислушивался к глухим голосам в другой комнате. Голос вошедшего казался Алану смутно знакомым, но распознать его владельца Дейл так и не смог. Внезапно Мэрион резко повысила голос и стала что-то выговаривать пришельцу. Насторожившись, Алан отошел от похлебки и сделал пару шагов к двери. Внезапно на плечо ему опустилась чья-то тяжелая рука, к горлу приставили что-то холодное, металлическое и острое и другой смутно знакомый голос произнес:

- Привет, Алан. Подними руки так, чтобы я их видел и не делай резких движений. Сделай два шага по направлению к той стене и там и стой. И без глупостей, мне ничего не стоит перерезать тебе горло как барану.

Алан сглотнул и сделал два шага к стене.

- Хороший мальчик, - прокомментировал шпион и, ухватив кинжал поудобнее, стукнул Дейла рукояткой по макушке.
Алан мгновенно обмяк и рухнул бы на пол, если бы шпион предусмотрительно не подхватил его на руки. Бережно опустив Дейла на пол, шпион уложил его поудобнее и, подойдя к двери, начал слушать диалог Робина с Мэрион.

Леди Найтон была в своем репертуаре. Не слушала никого, кроме себя, и вечно обвиняла других во всех своих прегрешениях. Слушая противоречивые обвинения Мэриан, шпион никак не мог взять в толк, почему Робин все еще возится с этой жуткой эгоисткой. Девушка (впрочем, девушка ли, учитывая что она уже который месяц живет то с одним мужиком, то с другим, что по меркам современной Англии для невенчанной девушки являлось несмываемым позором), заявив, что живет прежде всего ради Англии и жертвует всем для нее, тут же обвинила Робина в том, что он поступает так же. Как же, Мэриан думала только о себе, что и подтвердилось следом, когда та призналась, почему живет с Гаем (он выбрал меня, он жил для меня) и что ей абсолютно безразлично, что ее отец парится в темницах Стражи.

-Какая же стерва, - вырвалось у шпиона. - На месте Робина я бы ее давно или бросил, или придушил.

Тут в котелке что-то зашкворчало, и шпион схватился за котелок, обжегся, выругался, нашел чем обернуть горячий котелок и снял его с огня. Машинально потянувшись за ложкой и помешав похлебку, шпион так же машинально облизал ложку и в удивлении уставился на похлебку. Зачерпнув уже полную ложку и с удовольствием проглотив содержимое, шпион уставился на Алана:

-Вот засранец, а! Для нас в лесу он так не готовил.

Поискав, чем обхватить котелок, шпион поставил его на стол, достал несколько свежих лепешек и овощей, и принялся уплетать чужой завтрак.

В сознании существа, которое все как один прозвали оборотнем (точно так же, как Ночного Дозорного назвали Ночным Дозорным), пронеслись нехорошие подозрения насчёт вновьприбывшего. Тот явно чем-то отличался от остальных двадцати остолопов, с которыми так легко было справиться. Нет, это не в ходило в его планы! Но нельзя отвлекаться на какого-то мужика, надо расправиться с белобрысой предводительницей своры безмозглых псов, а уже потом можно будет поиграть и с незнакомцем, забредшим на своё горе в Крест Сатаны. И неужели такие красочные названия ни о чём им не говорят? Странные эти люди, ей Богу.

Прошло несколько минут. Тишину вокруг нарушали лишь обыденные звуки – писк крыс, какие-то шорохи, падение капель – ничего сверхъестественного. Давина решила, что торчать за этой бочкой всю ночь она не намерена – мысль о теплой кровати в замке заставила её сделать вылазку. Ступив пару шагов, Давина замерла от ужаса – на её шее сомкнулись пальцы. Длинные и волосатые. Нет, можно было, конечно, предположить, что кто-то забыл побриться…Но не на пальцах же!
Тем временем, оборотень несколько озадаченно размышлял над тем, а стоит ли ему убить её так же, как он убил и её людей? Либо же она достойна чего-то большего? Ну, скажем, перегрызть сонную артерию и вырезать сердце… Но, с другой стороны, это потребует в два раза больше времени, а его-то как раз особо и не было. Холодный влажный нос ткнулся в ухо Давины и послышалось сиплое сопение, но, как ни странно, его издавал отнюдь не нос. Оборотень вздохнул (и во вздохе явственно слышалось огорчение), и перед лицом Давины появилась рука. Именно рука, а не лапа, однако, каждый палец кончался острым, как бритва, когтем, которые, в свою очередь, на обычных руках не растут.
Скорее инстинктивно, чем ведомая разумом, Давина громко вскрикнула.

Роланд навострил уши, но звуки были самые обычные – стук падающих с крыши капель, попискивание крыс, … собственное дыхание. Чей-то полупридушенный крик нехотя разорвал тишину – Роланду почудилось, что кричали далеко или, может быть, вовсе никто не кричал? Роланд стряхнул дурман и кинулся туда, где слышался голос.
Но долго бежать ему не пришлось. Прямо за углом он увидел бесформенное, покрытое шерстью существо, сжимавшее пальцы на горле светловолосой леди в мужском костюме, который заливала кровь. Не раздумывая, Роланд ударил волосатого ногой в бок и, встав между ним и женщиной, выставил вперед кинжал:
- Какая удача! – хладнокровно процедил Роланд. – Теперь, кто бы ты ни был, придется тебе немного побыть в роли дичи!
Оборотень, ощетинившись и издав горловое рычание, отпрянул в сторону, не столько недовольный грубым обращением, сколько разозлённый тем, что был прерван во всех отношениях священный ритуал лишения человека жизни. Ну, во всяком случае, для него этот процесс был весьма увлекательным занятием, чего нельзя было сказать о его жертвах. С другой стороны, разве люди интересуются мнением того, кого они хотят лишить жизни? Оборотень так не думал. Кроме того, он вполне мог считать себя санитаром Ноттингема, избавляя город от, по его сугубо личному мнению, людей-паразитов, зажравшихся и возомнивших слишком много о себе. Он же возвращал их на землю, точнее, под неё.
Пригнувшись к земле, оборотень вдруг прыгнул, словно разжатая пружина, бросившись на мужчину и схватив его одной когтистой лапой за куртку, а второй вцепившись в руку, сжимавшую кинжал. Превратившись в некое подобие клубка, состоящего из ног, рук и одного хвоста, они покатились по земле.
Острые когти впились Роланду в руку, а железный кулак сдавил кисть так, что он едва не разжал пальцы. Роланд ударил существо лбом в переносицу, одновременно пытаясь вывернуть кисть и ударить его острием в бок. Но эта тварь извивалась, словно уж на сковородке, не давая возможности более-менее точно нанести удар. Прижав руку Роланда к земле, оборотень с силой вцепился свободной лапой в грудь противника. Когти, прорывая слои одежды, достали до кожи, но не достаточно глубоко, чтобы причинить особый вред.
Почувствовав, как пальцы оборотня медленно подбираются к его горлу, Роланд уперся ладонью в подбородок чудовища, пытаясь заставить его отцепиться. Ситуация создавалась патовая, и решить исход борьбы могла малейшая ошибка одного из противников.

Таинственный спаситель терпел поражение. Ну, или был близок к этому. В темноте было непросто разглядеть, что происходит, однако Давина поняла – нужно срочно нанести твари удар с другой стороны, в то время, как незнакомец пытается что-то сделать с одной. Она метнулась к клубку из тел двух мужчин – если то второе существо имело пол в принципе – и сделала выпад ножом вперед, метя прямо в бок зверя. К сожалению, именно в этот момент тварь дернулась, и Давина упала. Нож с жалобным звоном покатился по брусчатке, а Давина со всей силы двинула коленом по куче-малой, надеясь, что попала не в незнакомца, а именно в оборотня. Ожидания оправдались – она почувствовала мягкую шерсть, и тут же уцепилась в неё, выдрав приличный клок.
Взревев от негодования, оборотень выпустил Роланда, и, поднявшись в полный рост, схватил наглую блондинку за шкирку, приподняв её от земли. Два стеклянных глаза холодно блеснули во мраке. Завыв на луну (или скорее на небо, потому что луны за тучами не было видно), зверь с силой отшвырнул, словно пушинку, сестру шерифа, приложив её головой об стену.
Роланд вскочил, силясь помешать оборотню – кто знает, что он удумал для отчаянной леди, которая болталась у него в руках, как тряпичная кукла. Истыканная когтями и распухшая рука плохо слушалась, и Роланд перекинул кинжал в левую. Но в тот момент, когда он наносил удар, чудовище дернулось и с силой швырнуло женщину об стену, а кинжал Роланда рассек воздух, зацепив лишь встопорщенный хвост. Отточенное лезвие вонзилось оборотню в районе копчика, и на брусчатке кольцами свернулся волосатый жгут, напоминающий собой какое-то мерзкое пресмыкающееся.
А оборотень, казалось, даже и не заметил, что утратил какую-то часть своего тела. Только после того, как он развернулся вокруг своей оси и случайно наступил на то, что было раньше его хвостом, то несколько оторопело схватил себя рукой за… мягкое место. И, послышалось это Роланду или нет, но зверь отчётливо произнёс: «Вот зараза!» Однако, словно о чём-то вспомнив, оборотень воздел руки к небу и протяжно завыл, очевидно, взывая к тому, дабы оно послало молнию и поразило нечестивца, отрубившего ему хвост. Но, так как сверху не отвечали, вконец разочаровавшийся неудачной охотой оборотень зарычал и, сбив с ног Роланда, умчался вниз по улице.

Роланд в сердцах швырнул вслед удаляющемуся оборотню хвост и громко выругался. Преступник, уже почти бывший в руках, улизнул, да еще и порвал хорошую кожаную куртку.
- Ну, мерзавец, я из тебя половичок для ног сделаю! Носки свяжу, небритая ты тварь!
Внезапно он вспомнил о женщине, которая сидела, прислонившись к стене, и смотрела перед собой мутным взглядом. Он торопливо подошел к ней, слегка потер ей щеки и виски, но тут же снова выругался, увидев, как окровавленные ладони оставляют на щеках леди бурые пятна.
- Как вы? Ничего не сломано? – он аккуратно отлепил женщину от стены и осмотрел рану на затылке.
- Оставьте мне немного на радикулитный пояс, - прошипела Давина, приподнимаясь на локтях и тряхнув головой. – Цела, и не с такими дело имела, - фыркнула она, уже уверенно усаживаясь на брусчатку. – Черт, голова кружится, - Давина приложила руку к волосам в области затылка и отняла её, окровавленную. – Прекрасно. Нет, найду эту дворняжку – на полоски порежу! Помогите мне встать! – опершись на руку незнакомца, она встала и внимательно посмотрела на него. – Вот не знаю, благодарить вас за помощь или винить в неудаче? Ладно, потом разберемся. Вы, собственно, кто такой? – властно, насколько позволяла тупая ноющая боль в затылке, спросила она.
- В неудаче я буду винить себя сам, - отрезал Роланд. – Когда принц Джон выпустит мне кишки за такую промашку. Я охочусь за этой тварью по его поручению. Роланд Квентон. Меня, собственно, тоже интересует, что здесь делает хрупкая… нет, впрочем, - Роланд замялся, - боевая леди с полным комплектом вооружения в такой час?
- Принц Джон? Хм… Интересно получается. На самом деле, мне нужна была не эта тварь, а…другая. По поручению моего брата, шерифа. Давина Д’Альгранж, будем знакомы. Руку для поцелуя вам не подаю – не место и не время, думаю, вы со мной согласитесь в этом. Кажется, все мои люди мертвы, - скривилась она. – Иначе уже были бы тут. Печально. Что ж, мне пора в замок. Вам туда же, я полагаю?
- Сестра шерифа Ноттингемского? Вот это встреча! – Роланд убрал кинжал в ножны и с любопытством оглядел Давину с ног до головы. – Да, похоже, этого волосатого мы сегодня уже не увидим. Но в любом случае теперь я точно знаю, что это человек – он сказал «Зараза!», когда я так неудачно съездил ему по…эээ … филейной части. Кстати, кое-кто из ваших людей жив. Он там, за углом. Нужно пристроить его в какой-нибудь ближайший в этом захолустье дом и, действительно, пора в замок.
- Если он позволил, чтобы на меня напали, то пусть либо оклемается и уберется вон, либо подохнет, - отрезала Давина. – Идемте, время не ждет.
- Если вам не нужен лишний охранник, то мне нужен лишний свидетель, - дипломатично возразил Роланд.
Пристраивание охранника баронессы не заняло много времени – за несколько золотых владелец облупленного домика согласился присмотреть и обеспечить необходимым раненого. После этого двое покусанных ноттингемским кошмаром отправились в замок в сгустившемся тумане.

Гай зашёл в дом с чёрного хода, громогласно оповестив о своём появлении:
- Ааааалааааан!!!
Но Дейлу не пришлось выходить на зов Гисборна, тот сам прямой наводкой отправился на кухню, где и застал бывшего разбойника. Рыцаря терзали сомнения. Годфри он ничего не говорил о своём оруженосце и не знал, как тот отнесётся к его появлению: прогонит прочь или позволит остаться. Но, что было большим основанием для того, чтобы оставить Алана на произвол судьбы, так это наличие Греймора в доме купца. Якобы убитый Дейлом, он всё-таки выжил, и вряд ли они обрадуются встрече друг с другом.
- Мы уходим, Алан. – Гисборн взял со стола краюху хлеба и, оторвав от неё небольшой кусок, положил в рот, медленно разжевав.
«И тебе доброе утро, Гисборн»- подумал Алан, но вслух произнес другое:
- Куда? - за последние сутки география его добровольных и принудительных передвижений была весьма насыщенной, к тому же, нужно было на ходу сообразить, как незаметно скрыться с поля зрения и досягаемости Гисборна, не нарушив обещание, данное Робину. Конечно, Гисборн был не самым разговорчивым человеком из окружения Алана, но тот факт, что рыцарь в черном ни слова не сказал о сегодняшней ночи и о том, где он её провел, в свою очередь, не поинтересовавшись, где провели её они с Мэриан, Дейла насторожил. Он невинно поднял брови домиком и уставился на Гисборна, ожидая ответа.
- В дом Метцергенштейна. Ты, должно быть, слышал о нём. Теперь я работаю на него, - Гай пару секунд молчал, слегка прищурив глаза и глядя куда-то, словно сквозь Алана. – И не один. Я видел у него твоего старого приятеля, с которым ты вряд ли захочешь встретиться. Вы расстались при весьма неприятных обстоятельствах и, доведись вам вновь повстречаться, то, боюсь, ситуация сложится не самым лучшим образом и в этот раз для тебя, Дейл.
В критических ситуациях Дейл соображал быстро, и вот, казалось бы, она - та самая ситуация. Однако он никак не мог сообразить, кого имел в виду Гисборн. А ещё известие о том, что и Гисборн поменял хозяина, немного выбивало из колеи.
- О ком вы говорите, Гай?
- Да неужели не догадался? – хмыкнул Гисборн. – Роберт Греймор, вот я о ком. – Он опёрся руками о столешницу, наклонив голову набок. В глазах рыцаря поблёскивал какой-то недобрый огонёк. – Насчёт тебя я с Годфри не договаривался, так что даже не знаю, согласится ли он принять бывшего разбойника под свою крышу. Но вопрос состоит так же и в другом: пойдёшь ли ты на столь рискованный шаг, что сунешь нос в дом, где укрылся твой заклятый враг?
Дейл сглотнул и подумал, что его большие голубые глаза, сводившие с ума многих представительниц женского пола, стали наверняка ещё более соблазнительными, значительно увеличившись в размерах.
- Греймор? Но, Бог мой, Гай, зачем вам... - Дейл не договорил и присел на стул, уставившись в пол. Некоторое время он молчал, собираясь с мыслями. Да, он обещал Робину не бросать Мэриан, но уговора о том, что при этом он должен рискнуть своей головой, и не гипотетически, а очень даже реально, не было. Так что пусть Робин простит, а Дейл не намерен упускать такую возможность сбежать от Гисборна. Даже придумывать ничего не надо.
- Сэр Гай, - продолжил он, не отрывая взгляд от пола. - Греймор меня убьет. Без промедления, и наверняка удостоверится, мертв ли я - моей ошибки не совершит. К тому же, если насчет меня вы не договаривались... В общем, я, пожалуй, в свободное плавание. Нет, если я вам понадоблюсь, конечно, то без проблем. Но вдали от Греймора. Я жить хочу.
Гисборн, скрестив руки на груди, подытожил:
- Такого ответа я и ожидал, - он хотел было сказать что-то ещё, но в последний момент всё же решил промолчать. Однако понурый вид Дейла каким-то непостижимым образом умудрился всколыхнуть совесть, которая приютилась на задворках души рыцаря. Шмыгнув носом, Гай всё-таки прервал тягостное молчание, повисшее на кухне: - Ты оказался неплохим напарником, Алан, несмотря на то, что раньше якшался с Гудом.
На большее Гисборна не хватило, а потому он, не дожидаясь реакции со стороны Алана, развернулся на пятках, и вышел из помещения.