Вход в тоннель начинается в одном из залов в Ноттингемском Замке. Ловко замаскированная дверца находится аккурат за небольшим возвышением, на котором стоит деревянный резной трон. Тоннель проходит под Замком, а выход из него находится на кладбище, уже за пределами города. Этот потайной лаз был вырыт после возвращения Гисборна с провальной миссией из Святой Земли. Опасаясь возможного возмездия или же вторжения из вне, по приказу Вэйзи был вырыт этот тоннель. О его существовании знают только сам шериф и Гисборн. Все рабочие, задействованные в ходе "раскопок", были убиты (Слово Гая Гисборна!).
Пройдя в один из пустующих залов, они прошли до самого конца, где за возвышением, на котором стояло некое подобие деревянного трона, и находился вход в секретный тоннель, вырытый по инициативе шерифа сразу после возвращения из Святой Земли. На всякий случай. Вход в лаз был низенький, так что всем пришлось, согнувшись в три погибели, чуть ли не на коленях проползать в небольшую дверцу в стене. Промозглый холод, влажный, затхлый воздух и серый полумрак тут же окутали четырёх человек. К размеренному звуку падающих с потолка капель воды примешалось шарканье и глухой стук сапог о присыпанные толстым слоем пыли потрескавшиеся каменные плиты. Гисборн, погружённый в мрачные мысли, со значительным запозданием размышлял о том, что устроит ему шериф после подобного неповиновения. Но, если была хоть малейшая возможность помочь Мэриан, то Гай был готов вцепиться в неё мёртвой хваткой. - Далеко еще до выхода? - спросил Греймор. - Бумагу получишь только на финише. - Нет. Если будешь быстрее передвигать ногами, то через пару минут мы избавимся от общества друг друга. Вскоре и правда тоннель зашёл в тупик, оканчивающийся сомнительного вида лестницей, ведущей на поверхность. Так как Греймор шёл первым, то ему пришлось, поднявшись по скрипучим ступенькам, изрядно постараться, чтобы откинуть деревянную дверь, заваленную снаружи всяким хламом. От яркого солнечного света, после мрачного подземелья, неприятно защипало глаза. Однако, щурящиеся и хмурящиеся, все вновь стояли на твёрдой почве, сверля друг друга недоброжелательными взглядами. Гисборн протянул руку: - Бумагу. - Сначала прими свой мертвый груз. - Брюс молча оттолкнул от себя Вэйзи. Тот тут же вцепился в Гисборна: - Что встал как остолоп! Он же тебя как щенка обвел вокруг пальца! Убей их, идиот! Гисборн сбросил с себя руки шерифа: - Я выполнил свою часть, - сухо произнёс Гай. – Ты – выполни свою. - Вот помилование. - Греймор протянул бумагу. - Привет возлюбенной! Барон вместе с Брюсом развернулись и зашагали прочь по пробивающейся изумрудной траве.
- Ты упустил изменников короны! - каркал откуда-то снизу Вэйзи. - И за это ты будешь лично отвечать перед принцем Джоном, остолоп! Гисборн облизнул пересохшие губы, судорожно разворачивая свиток и тщательно проверяя каждое слово. Каким бы подонком не был Греймор, всё же стоит отдать ему должное – он был человеком слова. Запрятав ценную бумагу за пазуху, Гисборн с весьма довольной ухмылкой нагло уставился на Вэйзи: - У вас ещё есть шанс его поймать, - он пошёл в обратном направлении к тоннелю. – Пошлите следом погоню. Если будете действовать быстро – он не уйдёт. Вэйзи лишь воззрился вслед Гисборну и спустя несколько секунд проговорил почти шепотом: - Оу! Я все понял! Ты и есть предатель короны! Ты позволил сбежать врагу принца, и я позабочусь, чтобы ты занял место своей чертовой суки! Вэйзи широкими шагами поспешил обратно в замок, полный решимости. - Стража! Стража! Гисборн так резко остановился, что шериф, не успев затормозить, чуть было не налетел на него. Какое-то мгновение понадобилось чёрному рыцарю, чтобы развернуться к Вэйзи и, схватив того за грудки и чуть ли не приподняв от земли, прижать спиной к стене. - Да! Я отвечу перед принцем! И сдам ему и вас с потрохами! – голос Гая раскатами грома разрывал тишину подземелья. – Вы только и делаете, что сваливаете вину на других, чтобы не запятнать свою репутацию! Будь такая возможность, вы бы и мать свою продали, лишь бы выйти сухим из воды! – он встряхнул Вэйзи как какой-нибудь мешок с гнилыми яблоками. – И не смейте даже и слова сказать о Мэриан, - в довершение к своей тираде прорычал Гисборн. Шериф смерил Гисборна уничтожающим взглядом и лишь промолвил: - Ты совершил ошибку! - Вы тоже её совершили, - тихо произнёс Гисборн, отпуская шерифа, и, чуть помедлив, прибавил: - милорд… Много ли у вас верных людей, готовых по одному вашему слову, по одному жесту совершить безумный поступок? – он покачал головой. Неожиданно губы рыцаря скривились, словно тому стало невыносимо больно, и, в бессильной ярости сжав кулаки, он выкрикнул в густой полумрак подземелья: – Вы ни с кем не считаетесь, и вам всё сходит с рук! - Повзрослей Гисборн! - шериф похлопал его по щеке, скорее презрительно. - Перед нами вся Англия, а ты переживаешь из-за бабы! Ты видел руки Греймора? - вдруг неожиданно прибавил он. Вэйзи будто осенило. Гисборн, ещё не отошедший от переполнявшей его бури эмоций, преимущественно негативных, подобно быку, видящему перед собой красную материю, смотрел на шерифа исподлобья. Но последняя фраза, столь неожиданно произнесённая Вэйзи, заставила его несколько остудить свой пыл. - Видел, но ничего странного в них не заметил, - холодно ответил Гисборн. - На них татуировка. Типа той, что ты сделал себе. В виде когтистых лап? Понимаешь? Гисборн кивнул. - Но разве это так уж странно? - Странно? Гисборн, ты веришь в оборотней? - Нет, конечно. В них верят только дети и стар… - Гай осёкся. – Старухи. – Однако, смекнув к чему клонит шериф, Гисборн чуть не рассмеялся. – Вы же не думаете, что Греймор – это и есть тот то ли человек, то ли зверь, убивший дочь друга Мерценгерштайгера. - Я тоже не верю Гисборн. Но я верю в людской страх - я уверен, что за оборотня сынуля Ибеллин принял Греймора в плаще из шкур и с когтистыми лапами, нарисованными на руках! Предположение шерифа было не лишено смысла. Парню в момент нападения могло и не такое привидеться. А со стороны Греймора это был хитрый и коварный шаг, направленный на то, чтобы пошатнуть авторитет шерифа Ноттингемского. «Семь бед, один ответ…» - Чем раньше мы вернёмся в замок, тем быстрее я смогу его нагнать. - Ответ - нет. Твоя задача не нагнать его, а объявить, что это он совершил убийство, - сказал Вэйзи. - А дальше? – осведомился Гисборн. - А дальше ты принесешь мне его голову! - На том и порешили, - хмыкнул Гай.
Уже несколько часов Робина со всех сторон окружала тьма. Непроглядная тьма камеры, куда шериф засунул его - он на этот раз отправил его не в простую тюрьму, но куда - Робин не знал: его оглушили по голове. Потом долго и тщательно лупили солдатскими сапожищами по ребрам. А потом наступил полный мрак, густой как трясина в болоте, через него, казалось, даже руку просунуть было нельзя. - Приведите этого фигляра в чувство, - раздался из тьмы знакомый до боли голос. В лицо ударила ледяная масса воды из ведра, и Робин с трудом раскрыл глаза - ссадина на лбу причиняла сильную боль. Перед собой он увидел освещенные единственным факелом лица двух стражников, напоминающие кротов и ростом и физиономией. Они гадко улыбались. Тут из темноты выступил третий - Вэйзи. Свет факела едва освещал его бородатое лицо с бакенбардами, все остальное тело словно находилось в этой черной массе. - Добро пожаловать в чистилище, Гуд. Так мы зовем это место. Надеюсь, ты комфортно себя чувствуешь? Тело Робина больно драла какая-то ткань. - Нам пришлось обрядить тебя в мешковину, а твои вещи забрать, в рамках безопасности нашего славного города, - ехидно улыбался Вэйзи. Робин попытался что-то сказать, но изо рта вырвалось что-то неразборчивое. Все тело болело, и малейшее движение причиняло разбойнику жуткую боль. Он смутно припоминал события прошедшей ночи. - Что… Что вы с ней сделали? – прохрипел спустя некоторое время Робин. - С ней? С кем? - Вэйзи наклонился к самому лицу Робина. Казалось, что его голова летает в черной мгле отдельно от тела. - Аделайда... - прошептал на ухо шерифу Гуд. - Она будет соседствовать с тобой... Право, я не знал, какой кошмар для тебя придумать лучше. А потому я приковал ее к стене за цепи длиной в пять дюймов. Я хочу, чтобы ты насладился ее муками. Впрочем, видеть ты ничего не будешь - свет сюда не проникает - мы ну глубине двадцати ярдов под землей. Так что ты будешь только слышать ее стоны. Ну вроде такого! Раздался глухой звук - это кто-то из людей Вэйзи ударил девушку. Аделайда открыла глаза, но толку это принесло мало. Она ничего не видела. Недалеко были слышны чьи-то голоса. Слишком знакомые, чтобы не понять, кто с кем разговаривает. Если бы она что-то в данный момент понимала, то чувствовала, что у неё кружится голова. Тело болело в нескольких местах, а руки затекли. Ноги не дотрагивались до земли, потому девушка поняла, что висит над ней. На губе чувствовался солоноватый вкус крови. Тут же её кто-то ударил по лицу. От неожиданности охранница лишь приглушённо вскрикнула. Удар на время привёл её в чувство, и Аделайда поняла, что это не кошмар. Вчера она помогла Робину, а сегодня это ей явно аукнулось. Но охранница ни о чём не жалела. Она лишь надеялась, что он не находится где-нибудь неподалёку. - Кто здесь? – выдавила из себя Аделайда, чтобы понять, где и с кем она находится. - Успокойся, девонька моя! - громко сказал шериф. - Ты дома... Ну почти дома. Наконец удалось тебя привести, а то бродишь где-то с разбойниками... Не дело. - Ублюдок! - Робин плюнул ненавистному шерифу в лицо. - Ах ты паршивец! - лицо Вэйзи исчезло во мгле, зато показалась подошва сапога, влетевшая Робину чуть пониже горла. У Гуда вырвался болезненный стон. Из-за цепей он не смог даже шелохнуться. - Не трогайте его! – крикнула Аделайда во тьму и попыталась как-нибудь вырваться. Все надежды были разбиты. Теперь она и Робин попались прямо в лапы самому сатане. - Знаешь, Робин-бобин... пожалуй, я не буду тебя кормить и поить. Ты умрешь здесь через пару суток от жажды. А дальше народ увидит, что ты попросту пропал и эти жалкие плебеи потеряют всякое стремление к сопротивлению. Робин Гуд не погибнет на виселице. Он просто будет предан забвению... Ну и ты с ним, милочка, - обратился он к Аделайде. - Жаль с вами расставаться, но... Вэйзи наигранно тяжело вздохнул и исчез во мраке. Следом за ним стала удаляться стража. Огонек факела уходил вдаль в бесконечность, пока в конце не затух с шипением. Затем раздался металлический лязг, и все смолкло.
Разговор отчаянных записан спрятавшимися в темноте, писцами - Хорном и Аделайдой
- Он от меня так просто не избавится…- проговорила сквозь зубы Аделайда, когда Шериф ушёл, и закрыла глаза, чтобы не видеть всю эту темноту. - Надеюсь, - невесело ответил девушке Робин. На некоторое время в помещении повисла тишина. - И почему я вечно влипаю в неприятности из-за всей твоей компании… - Аделайда постаралась пошевельнуться, но это отозвалось лишь болью в районе живота, - Ай! – неужели они её били, пока девушка была без сознания? Или это всё она получила, упав с лошади? Ей хотелось покинуть это место. Единственное, что успокаивало её, так это то, что она не одна. Звучит эгоистки, но не будь рядом Робина, Аделайда бы сошла с ума. Она надеялась, что они как-нибудь отсюда выберутся и не закончат свои жизни, умерев через пару дней от жажды. Аделайда не хотела умирать. Она боялась смерти, но для неё слишком низко пасть от руки беса. Охранница снова попыталась вырваться из цепей, но получила в ответ только прилив боли. - Что мы будем делать? – прошептала охранница в пустоту. Она не знала, где сейчас Гуд в этой темноте. Может быть, он прикован точно так же, а может быть ещё хуже. - Нам остается только ждать, - ответил Гуд. - Не дергайся, побереги силы. - Чего? Пока нас начнут пытать или чего похуже? – Аделайда впала в отчаяние, - Всю свою жизнь я пыталась посвятить себя чему-нибудь хорошему, а в результате оказываюсь здесь. Отвратительно осознавать то, что всё было насмарку, лишь потому, что я дала волю чувствам. Охранница приглушённо вздохнула и постаралась расслабиться по совету Робина. - Дала волю чувствам? - повторил ее последние слова разбойник. - А тебе не кажется, что я вполне могла бы сбежать, вместо того, чтобы попытаться спасти тебя? – Аделайда осуждающе посмотрела в темноту, - Иногда я чувствую себя не такой уж плохой, какой меня некоторые считают… Гуд вздохнул. - Прости, я совсем не хотел тебя в это впутывать. Ты ведь могла сбежать, зачем повернула коня? - Я просто не смогла уехать и оставить тебя там одного, Робин, - ответила Аделайда. - Не говори так, Аделайда, - сказал Робин в темноту. - Не надо. Не надо жертвовать собой ради меня. Я этого не стою. - Кто тут точно ничего не стоит, так это я. У, считай, нет ни дома, ни семьи, ни денег, ни друзей и даже человека, который бы меня поддерживал. Я всех от себя отстранила своей надменностью и холодностью, - охранница попыталась снова освободиться, но лишние попытки отозвались болью. Девушка приглушённо застонала, - это место проклято теми сатанистами, которые когда-то меня схватили…. Робину больно было слышать, как страдает его сокамерница. Шериф был прав: наблюдать, как другие выносят муки вместо него, было для Гуда самой страшной пыткой. - Нет, Аделайда, нет! У тебя есть я. - сказал разбойник. - Держись. Мы выберемся отсюда. Я что-нибудь придумаю. Очень важно было не поддаться отчаянию, не дать этой тьме сломать себя.
Меня сбивает с толку то, что, отведав икры, мужчина переходит на каракатицу!
Не прошло и нескольких часов, как разбойники, наконец, добрались до катакомб. По-сравнению с ними, замковые коридоры были освещены просто замечательно! Разбойники брели, едва разбирая дорогу. И когда впереди замерцал свет факелов, они были очень рады. Увидев, что перед дверью камеры сидят два охранника, Джон сказал Джак: - Ты пока постой здесь, что бы охранники тебя не заметили. А мы их выпроводим и позовем тебя. Охранники резались в кости, оживленно беседовали и ржали. Несмотря на это, они все-таки услышали шаги приближавшихся разбойников. Охранники насторожились, один из них достал меч и громко спросил: - Стой! Кто идет? - Свои! – ответил Мач. выходя не свет факелов – Шериф приказал вас сменить. Можете идти. Повозмущавшись, что они тут уже весь день сидят, охранники собрались уходить. Не прошло и нескольких минут, как они исчезли из виду. Джон тихо позвал Джак, и они с Мачем отошли от двери, что бы не мешать сарацинке. Девушка поднесла факел поближе и установила его так, чтобы свет попадал на небольшой столик (на нем стражники обычно играли в кости). Джак расставила баночки и, недолго думая, смешала их содержимое. Затем разделила получившуюся субстанцию на три части и разлила по чистым колбам. - Сейчас произойдет взрыв. И боюсь, стража услышит это. Так что придется действовать быстро, - девушка оглядела разбойников. Те молчаливо кивнули. Сарацинка подошла к тяжелой двери, отделявшей главную часть тюрьмы. Достав из кармана одну из колб, девушка с силой бросила ее, а потом отбежала. Прошло не более секунды... и взрыв прогремел. Не сказать, что бы он был особенно силен, но и этого взрыва хватило, чтобы снести дверь. Отмахиваясь от дыма и откашливаясь, Джак крикнула друзьям: "Бежим! Надо найти, где их камера!" Разбойники поспешили последовать совету сарацинки. Но в дыму это было не так-то просто. - Робин, хозяин! – кричал во весь голос Мач. Они и так уже порядочно нашумели, так что за тишину можно было не беспокоиться.
Совместный пост взрывателей Веры и Марго
Сообщение отредактировал Vera - Суббота, 11.12.10, 22:12
- Аделайда, - прохрипел Робин. Горло пересохло от жажды. Глаза так и не привыкли к кромешной тьме, царившей вокруг. Девушка уже давно не подавала признаков жизни, и Гуд начал волноваться. Сколько они здесь? День? А может больше? Определить было сложно. Возможно, Аделайде нужна помощь… Но что он может сделать? Он сам не в лучшей ситуации. Вдруг Робин услышал какой-то приглушенный шум, но не обратил на него внимания: галлюцинации сегодня его посещали не раз. - Аделайда… - снова позвал он, но тут где-то в стороне раздался оглушительный грохот. – Какого… Мач вбежал в темное помещение. Ничего не было видно, но, к своему облегчению, он услышал знакомый голос. - Робин! - Мач бросился к своему хозяину. Джон, сняв факел со стены, осветил им камеру. Зрелище разбойникам открылось очень неприятное. Отдав факел Мачу и забрав у его меч, Джон разбил наручники Робина. Освободившись от цепей, удерживающих его навесу, Робин едва не упал, но благодаря поддержке Мача сумел устоять на ногах. - Мач! Как вы узнали, что я здесь? - Ой, это долгая история! - махнул рукой тот, - но главное, что мы тебя нашли. - Спасибо, дружище. - Все, надо уходить, - буркнул Джон. - Нет, здесь Аделайда, мы должны ей помочь. - Аделайда? - встрепенулась Джак. - Где она, Робин? Разбойник расплывчато указал в противоположный угол камеры. Девушка осветила пространство факелом: измученное тело Аделайды было приковано к стене цепями. Джак подбежала проверить, жива ли девушка. Каково же было счастье сарацинки, когда она увидела, что Аделайда еще дышит. Очевидно было, что девушке необходимо оказать помощь немедленно, однако, толстые цепи, сомкнувшие запястья и щиколотки Аделайды, казались слишком крепкими, чтоб разбить их мечом. - Мач, - подозвала разбойника Джак. - Помнишь, Уилл учил тебя, как открывать замки? Мач неуверенно замялся: - Ну я попробую, - сказал он и, достав нож, стал ковыряться им в замке. Долго пришлось Мачу бороться с замками. Но в итоге человеческий гений победил, и Аделайда была освобождена от кандалов. Она чуть не рухнула на пол, но Джон вовремя подхватил ее на руки. Разбойник кивнул в сторону выхода: - Если здесь больше никого нет, то уходим. - А мы, что ее с собой возьмем? Она же человек Шерифа, - удивился Мач. - Предлагаешь здесь ее оставить? - переспросил Джон. - Мы берем ее с собой. Это не обсуждается, - твердо сказал Робин. В ответ Мач только пожал плечами, он подумал, что и в правду, не стоит ее тут бросать, вдруг она Робину помогала. Вдруг, далеко, где-то у входа в катакомбы послышался грохот сапог и чьи-то громкие голоса. Видимо стражники, связанные Мачем и Джоном, наконец, смогли освободиться и поднять шум. Незаметно пройти мимо стражи, как и драться с ней, даже пытаться не стоило. - Давайте спрячемся! - Мач указал на дальний темный угол камеры. Выбор был невелик, и разбойники пошли туда. Какова была их радость, когда свет факелов вырвал из тьмы небольшую решетчатую дверь с висячим замком. Недолго думая, Мач разбил мечем замок, разбойники вошли в открывшийся им коридор. Робин сомневался в безопасности этого пути, но возражать не было ни времени, ни сил, ни желания. Полагаясь на поддержку Мача, он последовал за остальными разбойниками. Шли они достаточно долго. К тому же, они не знали, куда ведет коридор. Но погони не было слышно, и это успокаивало. Вдруг Робин почувствовал дуновение ветра. - Выход рядом, - хрипло проговорил он, и не ошибся – через несколько мгновений разбойники увидели лестницу, ведущую наверх. Выбравшись на свежий воздух, разбойники обнаружили, что находятся на кладбище. Вокруг никого не было. Немного отдохнув, разбойники направились в сторону леса.
Конец дня для Робина, Аделайды, Джона, Мача и Джак
Я рыцарь веры, на колени, дикари! Любую ересь я сотру с лица земли!
Сообщение отредактировал Sandra - Понедельник, 20.12.10, 19:15
- А! Рассел! Все валяетесь? - шериф Вэйзи склонился над вампиром в темноте подвала. - Поднимайте свои мощи, у меня к вам есть разговор, который не терпит отлагательств! - А? Что? - Рассел, которому снился недостижимый более солнечный свет, желание видеть который он яростно отрицал самому себе, но во снах был неспособен его контролировать, еле разлепил веки и в кромешной тьме подвала, освещаемой только тусклым светом факела, уставился на Вэйзи. - Как плохо, что вы не пьете свое бургундское, а только складируете его,- проворчал он. - У каждого нормального человека на вашем месте сейчас было бы похмелье. Как у меня, - он плотоядно улыбнулся, вспоминая вкус крови вчерашней девицы. Хоть она уже и была подпорчена... Но весьма, весьма. Надо будет её обязательно найти. - Хватит ерничать, сухой старикан! - грубо оборвал его излияния шериф. Затем он присел на камень. - Вы нашли Гуда? Или вы только пролеживаете это каменное ложе, любезно предоставленное мной вам. - Да, нашел, - нехотя подымаясь, ответил Рассел. - Но в этой толпе мне помешали. Одна девица. Не надо было танцы устраивать, я вам не охотничий сокол. - Рассел закрыл глаза, пытаясь сконцентрироваться на воспоминаниях о вкусе крови молодой глупышки. В пустом холодном сознании вампира замелькали картинки - вот она, лежит на кровати, белые кудри разметались в стороны, глаза закрыты, значит, спит. Пульсирующая жилка на шее манила все сильнее и сильнее. Вдруг послышались голоса, причитающий женский и грубый мужской: "Барон Греймор! Вам туда нельзя! Это девица!" - "К черту! Она - моя племянница, и я должен её увидеть! Прочь с дороги". Дверь в комнату распахнулась, и огромный человек в черном плаще остановился на пороге. Затем он подошел к кровати, на которой лежало средоточие вкуса, наклонился, и на лице его отразилось неподдельное беспокойство. Рассел скривился. Эти проявления человеческих чувств вызывали в нем отвращение. - Что вы там говорите, шериф? Не частите, вы не представляете, от чего отрываете меня! - Рассел раздосадовано повернул голову к Вэйзи, и прекрасное, чарующее видение мгновенно растаяло, словно дым. - Я говорю, что хорош уже галлюцинировать! Где Гуд? Помешала вам девица? Вы издеваетесь, что ли? А я-то думал, что связался с высшим существом, а его, оказывается, способна остановить девка! Нечего сказать, достойная персона! - Вэйзи возмущенно встал. - Если так и дальше пойдет, вам придется коротать дни в какой-нибудь пещере, Рассел. - Да с удовольствием. Только вот заберу эту племянницу какого-то Греймора, помешавшего мне привести вам Гуда, и запрусь с ней в пещере. Надо и мне отпуск себе устроить. А то все в трудах, да в трудах… - зевнул Рассел. - Племянница Греймора? Откуда вам известно, где она находится? - Вэйзи, прищурившись, уставился на него. - Я ею вчера насладился, - мечтательно протянул Рассел, но тут же осекся и осуждающе продолжил, - да не в том смысле, Вэйзи, женщины годятся только для того, чтобы… Короче, не для того, о чем вы только что явно подумали. Я её крови выпил. Теперь она со мной связана, пока я жив. Проще говоря, - пояснял он, - до конца моей жизни. То есть, вечно. Хотя нет, это моя жизнь вечностью измеряется, а её – насколько я позволю, и насколько у неё крови хватит. Возможно, я её обращу… - задумался Рассел. – Так скучно, знаете, из века в век. А тут зверушка будет. - То есть, вы знаете, где она? Где? - А что такое? Я не так уж бесполезен? - с наигранным безразличием проговорил Рассел. – Вэйзи, я вам её испортить не дам. Чем больше у неё будет мужчин, тем менее вкусной она станет. Выберите себе кого-нибудь другого. - Дурень! Я через нее выйду на барона и, наконец, арестую его! Он из меня всю кровь выпил!..- Вэйзи осекся, вспомнив о том, кто находится в его компании. - Фигурально выражаясь. Итак, где же она находится? - Ааааа… Понимаю. Аж от сердца отлегло. Не часто встретишь кровь такого потрясающего вкуса. – Рассел закрыл глаза и сосредоточился. - Она в доме некоего Метцергенштейна. Кстати, барон женат на его дочери. У неё двое детей от первого брака. Фу, - скривился Рассел, - орут, словно их режут. Ибо мать их куда-то пропала. Но барон ей не родной дядя – я его кровь не чувствую. Обычно я чую кровных тех, кого пью, за многие и многие лиги… А у служанки Пэтси… Мда, вижу, загородные сплетни вас, шериф, мало интересуют. Ну, что, вам достаточно этих сведений? А то мне бы поспать… - Рассел снова зевнул. - Вполне достаточно. Вы хорошо поработали, друг мой. - тихо произнес шериф. - Спокойной...спокойного дня. Он направился к выходу, однако в черном дверном проеме остановился, и, обернувшись к Расселу, проговорил: - Раз она была с Гудом, возможно, они знакомы. Проследите за ней, и может статься, что она приведет нас к нему. - Как скажете, шеф, как скажете, - Рассел еле сдерживал зевоту и с удовольствием приложился обратно к холодной каменной плите. – Теперь ни один её шаг не останется от меня тайной. Разве что в уборную я её мысленно провожать не буду, - в темноте сверкнули клыки вампира.
Еще не забрезжил рассвет, а шериф Вэйзи уже был на ногах и одет. Причем одет несколько иначе, чем обычно - на голове его покоился конусовидный норманнский шлем, на тело одета кольчуга. Свой плащ из шкур он нацепил поверх. Сейчас шериф спускался в подвал, куда был заперт (для пущей безопасности) Биньямин Мордерер. Шериф, пыхтя под тяжестью доспехов, которые он не одевал уже лет пять, подошел к одной из дверей подземных казематов и приказал стражнику жестом, чтоб он ее отпер. Надо сказать, что Оборотень жил в достаточно комфортных условиях - ему постелили соломенный тюфяк с подушкой, на столе стоял ужин - свинина, сыр, хлеб и вино. В углу помещения, на полу, горела свеча, а тюремное решетчатое окошко было закрыто ставнем. Вэйзи подошел к дремавшему на тюфяке молодому человеку и легонько пихнул его концом сапога в живот. - Вставай, Мордерер. Рука Биньямина с молниеносной скоростью выпрямилась, и пальцы сомкнулись на лодыжке шерифа.
- Где ваша учтивость, милорд? Сначала грохотали так, что разбудили бы и мёртвого, а теперь пинаете меня. Я могу и обидеться, – парень отпустил ногу Вэйзи и, сев на тюфяке, с удовольствием потянулся, словно дикий кот. – Посмотрите-ка на себя! Да вы при полном параде и во всей красе. Не тяжело, дедуля? - Дедуля? Да ты верно с глузду двинулся! Зови меня милордом. В крайнем случае - отцом английской демократии. Собирайся и одевай доспехи. Сегодня тебе предстоит несколько сократить личный состав королевского двора. Наши силы почти в сборе. - Глузд? – повторил Мордерер. – Я не понимаю ваш провинциальный язык. Но вот язык войны люблю и уважаю, - парень поднялся с тюфяка и самым комичным образом отвесил шерифу поклон. – Как вашей благороднейшей персоне будет угодно.
Биньямин прошёл вдоль стены к небольшому столу, на котором стояла еда. Взяв кувшин с вином и, не утруждая себя воспользоваться кружкой, он наполовину осушил сосуд.
- Мне нечего собирать, ведь здесь нет моих вещей, – он улыбнулся. – А где я смею найти доспехи? Мне их принесут? Я ведь не очень люблю все эти железяки; они слишком сковывают движения. Но, если вы настаиваете… - Какое оружие скажешь, такое и дадут. Аннеке, проводи парня в оружейную. - отдав это распоряжение, Вэйзи направился ко дверям. - Через час ты должен быть во внутреннем дворе. Аннеке - это была, если так можно выразиться, дама. То ли наемница, то ли разбойница, она распоряжалась закупкой оружия для шерифа, а также отвечала за его исправное состояние. Полуатлетического сложения шведка лет тридцати с жестким лицом, в странных сурового вида доспехах выступила из темноты, где она до этого находилась и уставилась на Мордерера единственным глазом - левую часть лба у нее пересекал шрам, и, видимо вследствие этого удара она лишилась зрения на втором глазу. - Теперь это твоя правая рука, Мордерер. А ты - моя! - бросил напоследок Вэйзи. - Ну что, пойдем. Познакомлю тебя с моим личным арсеналом. Старик специально просил подобрать его под твои...наклонности. Биньямин с нескрываемым любопытством осмотрел женщину с ног до головы. Но, не растеряв последние остатки учтивости, он всё же осклабился в улыбке и произнёс:
- Будем знакомы, Аннеке.
Пропустив даму перед собой на выходе из темницы, Мордерер пружинистой походкой последовал за ней. Шериф назвал его своей правой рукой. Вот так расклад! Неужели Вэйзи настолько доверял ему? Или же просто ценил его боевые навыки и здраво рассудил, что такого человека лучше иметь на своей стороне, нежели в стане врагов? Скорее второе. Однако это мало заботило оборотня. Сама по себе ситуация вызывало в нём живое любопытство, и он был готов пока отложить намеченную месть до более подходящего случая.
- Не удивлюсь, если мне приготовили шлем в виде волчьей морды, - хмыкнул Биньямин. - Нет. - сухо ответила женщина. Проведя его по узкому проходу, она подошла к лестнице, а затем нырнула под нее и открыла там совсем небольшую дверцу, в которую и протиснуться-то можно было с трудом. В помещении уже горел факел, освещая стойку с мечами, секирами и копьями. В углу стояло два манекена с доспехами, один из которых был одет в кольчугу, а второй - в достаточно "варварский" наряд - стальную кирасу, наплечники и набедренники с рунической вязью и торчащим мехом. - Мне кажется, это тебе бы больше подошло. - ухмыльнулась Аннеке. - Оружие. На твой выбор, конечно. Она обвела рукой стеллаж. - Топоры, мечи, секиры. Все остро отточенное и тяжелое. Но Старик просил прикупить для тебя кое-что. По моему совету. Она наклонилась куда-то за бочки и вязанки соломы и извлекла оттуда большую коробку. Судя по тому, как напряглись ее мышцы на руках, тяжелую. Достав из сапога нож, Аннеке подцепила край крышки и отворила ящик. - Итальянская работа. - она достала перчатку и нацепила ее на руку. Из того места, где начинались пальцы торчало лезвие длиной в десять-двенадцать дюймов. - Удобная ручка, ремни, чтобы с руки не соскальзывала. И небольшой сюрприз. - она сжала пальцы на рукоятке сильнее и лезвие раскрылось в три. - Непередаваемые ощущения когда эта штука разрывает брюхо врага, словно кошелку старухи. У врага непередаваемые. Это единственный в Европе экземпляр, так что относись к нему бережно.
Аннеке зловеще ухмыльнулась и пихнула ему перчатку в руку. - Ну а если раны в животе ему недостаточно, или ты решил проявить милосердие, то вот это вполне подойдет. - она сняла со стойки оружие, напоминающее молоток, только одна его сторона была изогнутой, острой и длинной. - Это русское оружие, называется "чекан". С востока. Один удар в голову - и враг отправляется в Вальгаллу...То есть я имела в виду - в рай. К тому же он легко продырявит любой щит. Биньямин повертел перчатку в руках и, отложив её на стол, взял в руки чекан. Его больше заинтересовало это грубое оружие, потому что за свою жизнь ему довелось увидеть множество изысканных средств избавления человека от бренной жизни. После их с дядей бегства из Ашкелона, долгий путь предстоял им до Англии. На этом пути им встречались разные люди с разными намерениями. И с некоторыми из них приходилось считаться. Хаим продал Биньямина хашашинам за приличную сумму, но мальчику сказал, что отдаёт его на обучение этим людям, дабы обеспечить его будущее. Долгие годы Мордерер провёл в этой секте, где его обучали, как и чем можно убить человека, но никогда не говорили – зачем. Его прозвали молодым волком за его манеру вести себя, и где бы он ни был, люди впоследствии с ужасом вспоминали оборотня, крадущегося ночью по крышам. После своего обучения он вернулся к дяде, который в то время уже обосновался в Англии. То, что произошло с Биньямином, оставило на нём неизгладимый след. Но он научился маскироваться и прятать свою истинную сущность до того момента, когда ему понадобится всё своё мастерство, чтобы осуществить месть неверным.
- Занятная вещица, – он так и сяк вертел в руках чекан. – Хотя на мой вкус слишком громоздкая, - он подбросил оружие и поймал его левой рукой, взвешивая и оценивая балласт. – Когда ты ходишь по стенам, нужно, чтобы руки были свободные, и чтобы когти всегда были острые. Я оставлю себе эту перчатку, и пусть мне вернут мои две другие. Они мне понадобятся. А что касается доспехов… - он бегло осмотрел манекены, - что ж, пожалуй, можно будет ими воспользоваться. Не понимаю, как вы ходите в этих жестянках – они же сковывают все движения. Свободные одежды – вот ключ к ловкости и быстроте движений. Только тогда мечу тяжелее тебя укусить, а стреле – ужалить. - Ха. - Аннеке усмехнулась. - Вэйзи был прав, когда говорил, что я буду иметь дело с настоящим убийцей. Хладнокровным мясником с симпатичной мордашкой. Что ж. Одевайся и собирайся, красавчик. Сегодня придется растерзать не один десяток глоток.
Аннеке тихо вышла.
However, the Duke will die before these eyes and he'll know, he'll know, that it is I, Baron Vladimir Harkonnen, who encompasses his doom!
